Забытая реликвия

Валенти Сюзанна

— Магнар Элиосон! — Элиза сердито закричала, заметив, что я подбрасываю ее сына высоко над головой.

Я рассмеялся, ставя маленького Магнара на ноги, а затем поспешил в свою палатку, толкая Валентину впереди себя, чтобы не столкнуться с гневом Элиссы.

— Ты действительно хочешь ребенка, не так ли? — Задумчиво спросила Валентина, когда я обошел ее и отстегнул ножны, которыми мои мечи были прикреплены к спине.

— Когда-нибудь, — неопределенно ответил я, не желая слишком много думать об этом.

Я посвятил свою жизнь изгнанию с лица

земли Восставших, в надежде, что смогу принимать подобные решения, когда они падут, но, возможно, она действительно была права. Чем дольше я откладывал свою жизнь, тем больше продлевал собственные страдания. Возможно, мне следовало подумать о своем будущем, а не позволять ему проходить мимо в моем стремлении отомстить. В конце концов, я был смертным. Я не буду жить вечно.

Я отложил мечи и повернулся спиной к своей нареченной, задаваясь вопросом, почему она весь день входила в мою палатку и выходила из нее, потому что я не мог заметить в ней ничего необычного… хотя все действительно выглядело очень чистым.

Валентина пересела за маленький столик, который я использовал для еды, когда мне не хотелось общаться с другими членами клана, что случалось не особенно часто. На столе стояли две тарелки с едой, и я ухмыльнулся, усаживаясь напротив нее.

— Холодная еда, хорошая идея, — сказал я с ухмылкой, разламывая ломоть хлеба.

— Ну, по крайней мере, я знала, что, когда ты опоздаешь, все будет в порядке, — беспечно ответила она.

— А я всегда опаздываю.

— Только тогда, когда ты встречаешься со мной, — согласилась она, хотя в ее голосе не было раздражения по этому поводу.

— Ну, как прошел твой день? — Спросил я, набивая желудок.

— Хорошо. Я тут немного прибралась. — Она указала на палатку, и я кивнул, хотя не мог конкретно понять, что она тут сделала.

— Спасибо, — сказал я немного запоздало, когда понял, что именно этого она и ждала.

Она подвинула ко мне полный бокал эля, и я одарил ее улыбкой, осушив его одним большим глотком. Обычно она не поощряла мое пьянство, но если на этот раз она решила позволить мне его без возражений, то я не собирался жаловаться.

— Ты когда-нибудь думал о том, как бы ты хотел их назвать? — спросила она, снова наполняя мой бокал, при этом наклоняясь вперед и предлагая мне заглянуть в вырез ее платья.

— Кого? — Спросил я, нахмурившись, когда у меня на мгновение закружилась голова.

Я понятия не имел, где она достала этот эль, но он был чертовски крепок. Я опустошил второй бокал, и она рассмеялась, как будто я сказал что-то забавное.

— Наших детей. Как бы ты их назвал? — настаивала она.

— Я еще не думал об этом, — ответил я.

— Представь, если они унаследуют оба наших дара, — тихо сказала она.

На мгновение я почувствовал, как в воздухе нарастает сильное давление, как будто она черпала энергию из атмосферы, а затем снова выпускала ее, и ее глаза вспыхивали в такт ее силе.

Хотя это и было возможно, но маловероятно. Дети почти

всегда наследовали способности того из родителей, кто был сильнее. Хотя я не мог быть уверен, кто из нас с Валентиной это будет: наши дары были слишком разными, чтобы легко сравнивать их силу. В любом случае, было всего несколько случаев, когда дети наследовали обе линии дарований.

— С такими родителями, как мы, независимо от того, какой дар они унаследуют, они будут силой, с которой придется считаться, — сказал я, прежде чем задаться вопросом, почему я тешу себя этой фантазией. Обычно я пресекаю любой разговор о нас как о паре, но каким-то образом этот разговор случайно проскользнул мимо меня.

— Так и будет, — согласилась она с теплой улыбкой, снова наполняя мой бокал. — Представь, что они унаследовали силу самого могущественного человека на Земле и смогли обуздать дикость штормов, как это делаю я. Их было бы невозможно остановить. Легендарные, — выдохнула она, и это последнее слово очаровало меня.

Я поймал себя на том, что улыбаюсь этой идее. Валентина посмотрела мне в глаза и окунула палец в мой напиток, прежде чем поднести его ко рту. Я наблюдал, как она облизывает эль с пальца, и мое внимание привлек изгиб ее губ, намерение, стоящее за ее действиями, было очевидным. В ее глазах сверкнула молния, а над головой загрохотал гром. Надвигалась буря, и я подумал, не хотелось бы мне хоть раз обуздать ее.

Я снова осушил свой бокал, и от крепкого напитка у меня закружилась голова. Валентина наклонилась над столом, вырез ее платья стал еще ниже, чем раньше, и она снова продемонстрировала мне свою грудь.

Я растерянно моргнул, заставляя себя отвести взгляд, поскольку нежелательные мысли продолжали проноситься в моей голове.

— Я могла бы родить тебе сыновей и дочерей, о которых сами боги пели бы песни. Ни у кого нет такой чистой крови, как у нас, и таких могущественных дарований, — выдохнула она, и это видение стало немного опьяняющим.

Валентина наполнила мой бокал в четвертый раз, но обхватила его рукой прежде, чем я успел поднести ко рту. Она соскользнула со своего места и подошла ко мне, взгромоздившись на стол, и поднесла бокал к моим губам. Я не сводил с нее глаз, пока пил, и тепло от алкоголя разлилось по моей крови. Я не должен был чувствовать себя таким пьяным, и я начал задаваться вопросом, где, черт возьми, она достала этот эль. Но она отвлекла меня, соскользнув со стола ко мне на колени.

Она прижалась ко мне, и я не мог не почувствовать некоторого возбуждения, когда она посмотрела мне в глаза. Она потянулась, чтобы снова наполнить бокал, но я поймал ее руку в свою и выбил бокал из ее хватки. Она замерла в моих объятиях, наблюдая за мной, а я смотрел на нее так, как никогда раньше не позволял себе. Она была красива и преданна, и картина, которую она рисовала, представляя нашу жизнь, искушала меня так, как никогда раньше.

— Чего ты хочешь, Магнар? — соблазнительно выдохнула она. — Просто скажи мне, и я дам тебе это.