Забытая Византия, которая спасла Запад
Шрифт:
Сенату недолго оставалось злорадствовать. С уходом великого защитника Запада Италия осталась беззащитной перед ужасными готами. За какие-то месяцы перевалив через Альпы, торжествующий Аларих выстроил свои войска перед воротами древней столицы империи. Граждане Рима отказывались верить своим глазам, полагаясь на внушительную репутацию города, что некогда правил миром. Они дерзко заявили готам, что каждый житель города будет сражаться до смерти, прежде чем хоть один варвар войдет в него. Аларих только рассмеялся их хвастовству, проворчав: «Чем гуще трава, тем легче косить». Он послал свою армию на штурм стен, и в конце августа 410 года случилось невероятное. Впервые за восемьсот лет враждебная армия вторглась в Рим.
Сенату, наблюдающему, как готы растекаются по семи холмам, оставалось винить только себя. За три дня варвары разграбили Вечный город, вломившись даже в усыпальницу Августа и рассыпав священный прах. Когда первая волна грабежей схлынула, мародерство уже не были особенно жестоким,
33
Charles Chistopher Mierow, «The Letters of St. Jerome» («Письма св. Иеронима»]. Westminster: Newman Press, 1963.
Шок от зрелища города, который мнился несокрушимым, но был отдан на милость варваров, вдребезги разбил западное представление о империи как о божественно устроенном государстве. Это стало первой значительной трещиной в миропонимании Востока и Запада. Находясь в безопасности, Восток в конечном счете оправился от удара и снова обрел веру во вселенские и божественные притязания империи. Но на Западе подобные взгляды были уже невозможны. Рим обнаружил свою смертную сущность, и ни одно правительство или государство по эту сторону рая не могло считаться ниспосланным свыше. Христиане считали себя скорее не гражданами, а скитальцами, странствующими по миру, что не был их родным домом, и любая империя — будь то земли Рима или Константинополя — была преходяща. Сначала такое расхождение верований казалось незначительным, но вскоре оно вылилось в громадные культурные различия, которые раскололи старую империю надежнее, чем это могли сделать любые варвары.
Римляне могли найти некое мрачное удовлетворение в том факте, что Аларих недолго наслаждался своим торжеством. Спустя несколько месяцев после своей победы варварский король скончался от горячки — но непоправимый ущерб репутации империи уже был нанесен. [34] Легионы оказались бессильны, и ни один город более не был в безопасности от варварских волн, захлестывающих империю.
Восточный император Феодосий II был так обеспокоен, что немедленно приказал возвести вокруг Константинополя новые мощные стены. Имевшие сорок футов в высоту и шириной в шестнадцать футов, эти укрепления из камня и кирпича должны были надежно охранять город от всяких вторжений следующую тысячу лет. Разграбление Рима оставило глубокий шрам в душе римлян — но оно также послужило причиной возведения самых впечатляющих защитных сооружений в античной или средневековой истории. Империя не слишком часто жила в мире, но по крайней мере укрепления ее столицы были надежными.
34
Он был похоронен со своей добычей в русле реки, которая для этой цели нарочно была отведена в сторону. Когда его тело предали земле, те, кто копал его могилу, были убиты, а река снова пущена по своему руслу, чтобы навеки скрыть место упокоения завоевателя Рима.
Запад не мог позволить себе подобной роскоши. Гонорий сбежал, едва готы были замечены вдалеке, и как только слабость Рима обнаружилась, он официально перенес столицу в более безопасную Равенну. Но даже в новом городе западный император был бессилен остановить упадок и мог только наблюдать, как одна за одной отпадают провинции. Вестготы и франки захватили Галлию, в Испании полыхали мятежи, саксонские захватчики кишели в Британии. Обеспокоенные британцы написали Гонорию, умоляя о помощи — но ответ, который они получили, со всей ясностью показал, что Западная империя потерпела неудачу. «Позаботьтесь о себе сами» — посоветовал император. [35] Едва ли он мог поступить иначе; имперская армия повсюду отступала, и Британия была предоставлена самой себе в долгой и тщетной борьбе с саксами. [36] Рим все еще располагал богатствами Северной Африки, но ко времени, когда Гонорий наконец скончался от отека легких в 423 году, вандалы вырвали большую часть этих земель из-под его контроля.
35
Подобный совет был вполне в духе довольно жалкого Гонория. Когда ему сообщили, что Рим пал, он сначала подумал, что что-то случилось с его ручным петухом по имени Рома и — испытал облегчение, узнав что это всего лишь город подвергся разграблению.
36
Саксонские орды, вторгшиеся в Британию, почти истребили в ней классическую цивилизацию — но прежде чем это произошло, романизированный британский правитель все же предпринял последнюю
Восточные правители делали все, что было в их силах, чтобы помочь своим погибающим соседям, но у них возникли собственные проблемы с ужасающим новым врагом. Явившаяся из степей Центральной Азии дикая необузданная орда гуннов вломилась на территорию империи, уничтожая все на своем пути и сея смерть и ужас повсюду, где проходила. В отличие от других народов, пренебрежительно именуемых в империи варварами, гунны были варварами в полном смысле этого слова. Они носили туники, сшитые из шкурок полевых мышей, никогда не мылись и не меняли одежды, спали на своих конях под открытым небом и ели пищу сырой. Для людей в империи эти поразительные дикие орды представлялись чем-то вроде ужасного божьего наказания, а их внушающий страх предводитель по имени Аттила был известен всей Европе как «Бич Божий».
Легко разделавшись с посланными навстречу ему войсками, Аттила разграбил все крупные города от Черного до Мраморного моря и добился унизительных для Константинополя мирных соглашений, согласно которым он мог пересекать границу по своему желанию. Поскольку полностью запуганные власти империи обещали ему ежегодно две тысячи фунтов золота, чтобы снискать его расположение, Аттила казался достаточно удовлетворенным, дабы оставить империю в покое. Но спустя несколько месяцев весь римский мир услышал пугающие известия о том, что гунны снова выступили в поход. В этот раз, впрочем, римлянам было некого винить, кроме себя. Чтобы избежать насильственного брака с отталкивающим римским сенатором, сестра императора Гонория глупо отослала Аттиле письмо с приложенным кольцом, в котором просила его о помощи. Имела она в виду брак или нет, но великий хан предпочел истолковать это как предложение и известил испуганного императора, что он идет, «чтобы взять то, что принадлежит ему по праву».
Вторгшись в Галлию, Аттила дал волю своей орде, а командующие разобщенных римских армий могли только беспомощно взирать на это. [37] Теперь ничто уже не могло спасти древнюю столицу империи, и объятые ужасом горожане вглядывались в горизонт и молились, чтобы Аттила повернул в сторону. Долгое отсутствие императоров из Рима образовало вакуум власти, и поскольку ни один из светских лидеров не оказался на высоте положения, все больше и больше мирских обязанностей переходило к единственному лидеру, оставшемуся в городе — папе. Когда прибыл Аттила, не было ни могучих войск, ни величественных императоров, чтобы защитить город от его гнева; один только папа римский Лев I с трудом вышел ему навстречу. Там, в пыли военного лагеря, понтифик, вооруженный только своим интеллектом, встретился с варварами, чтобы предотвратить давно ожидаемое нападение.
37
Жители небольшого города Аквилеи спаслись от приближения Аттилы в безопасности ближней лагуны. Осознавая, какую отличную защитную позицию она обеспечивает, они решили остаться на месте, основав город, что впоследствии стал могущественной Венецианской республикой. На ее старейшем острове, Торчелло, сохранилось грубое каменное кресло, который местные жители называют «Троном Аттилы».
Записи их разговора не сохранилось — но, что бы ни сказал ему Лев, Аттила развернул свои войска и покинул Италию, неожиданно оставив Рим невредимым. [38] Он задержался достаточно, чтобы прибавить к своему гарему еще одну юную невесту и провести ночь в пиршестве и обильных возлияниях. Когда он не появился на следующее утро, его воины ворвались в его спальню и там нашли его мертвым. За ночь у него лопнула артерия, и Бич Божий скончался от знаменитого носового кровотечения. Исполнив песни в честь «ужаса мира», его люди похоронили вождя в трех гробах — золотом, серебряном и, наконец, железном. Рыдая от горя, они разорвали на себе одежды и расцарапали лица в честь человека, перед которым склонялись короли и императоры. Далеко на востоке императору приснился сломанный лук, и он понял, что могучий Аттила мертв. Империя могла вздохнуть с облегчением.
38
Аттила был известен своим исключительным суеверием. Возможно, хитроумный Лев попросту напомнил, как печально закончилось завоевание Рима для последнего предпринявшего это человека (Алариха).
ГЛАВА ШЕСТАЯ. ПАДЕНИЕ РИМА
Смерть великого врага заставила римлян громко ликовать, но не устранила истинной угрозы. Валент пропустил варваров через границы, Феодосий позволил им остаться, и теперь они превратили обоих сыновей Феодосия в марионеточных императоров. На тот момент варваров устраивало действовать из-за трона — но сколько времени еще должно пройти, прежде чем они решат править самостоятельно? Если императоры в скором времени не смогут обрести самостоятельность, империя развалится на множество мелких варварских королевств.