Забытая Византия, которая спасла Запад
Шрифт:
Могущественный некогда император, покоривший Персию, бросился бы на защиту Палестины — но с тех пор Ираклий сильно сдал. Он уже страдал от болезни, которая впоследствии убьет его, его широкие плечи поникли прежде времени, от золотых волос осталось только несколько седых прядей. Как и его империю, от физической и эмоциональной гибели его отделял только шаг. Некогда поднявшийся до вершин славы, теперь он вынужден был смотреть, как рушится дело его жизни.
Прибыв в Иерусалим, император перенес Крест Господень с того места, куда он поместил его шестью годами ранее, и вернулся в Константинополь, предоставив обреченный город его судьбе. Оставив патриарху неблагодарную задачу сдать Святой Город, Ираклий последний раз удрученно вступил в свою столицу, терзаемый мыслью, что бог отвернулся от него. Жители города были склонны согласиться с ним, — и скоро отыскали причину несчастий империи. Все это из-за того, шептались они, что брак Ираклия с его племянницей Мартиной был кровосмесительным. Она понесла от своего мужа девятерых детей, но лишь трое из них оказались здоровыми, прочие же умерли во младенчестве или имели уродства. Было очевидно, что бог оставил их, и Мартина, никогда не пользовавшаяся народной любовью, превратилась в одну из самых ненавидимых
Ираклий, оставивший империю в час ее нужды, окончил свои дни в мучениях, покинутый своими друзьями и придворными, которые так громко восхваляли его во времена триумфа. Спустя несколько лет после падения Иерусалима он скончался и был похоронен рядом с телом Константина Великого в императорской гробнице в церкви Апостолов.
Правление Ираклия окончилось на печальной ноте, и вряд ли его подданные оплакивали смерть императора. В его правление огромные территории империи достались новому ошеломляющему врагу, а умирающий правитель ничего не мог поделать, чтобы помешать этому. Потрясенные византийцы, ужаснувшиеся катастрофе, ждали от Константинополя помощи — но обнаружили, что их сломленный властитель лишь мучительно ожидает конца.
Но как бы плохи ни были дела империи на момент смерти Ираклия, без него положение было бы и вовсе отчаянным. Если бы он не явился, чтобы свергнуть Фоку, империя стала бы легкой добычей для персов, и к моменту появления исламской волны из Аравии ничто бы не защитило от нее Европу. Однако, пользуясь достижениями проницательности Юстиниана и полководческого искусства Велизария, Ираклий превратил Константинополь в оплот, сдерживающий исламскую агрессию, перенаправив наступление мусульман в далекие пустыни Северной Африки и отдалив их вступление в Европу. В начале его правления одна славная победа следовала за другой, и если бы он умер после победы над Хосровом II, когда Персидская империя была повержена и Животворящий Крест возвращен в Иерусалим, его подданные помнили бы его как одного из величайших императоров, когда-либо занимавших византийский трон.
В его правление произошли события, ставшие поворотной точкой для большей части Ближнего Востока. Тысячу лет эти земли были эллинизированными и управлялись сначала язычниками, а потом христианами. Они многое привнесли в классическую цивилизацию, подарив ей немало прекрасных императоров, богословов, святых и поэтов. Но после арабского вторжения все переменилось. Арабский язык вытеснил греческий в качестве lingua franca, а ислам заменил собой христианство. Вырванные из средиземноморской сферы влияния, эти земли начали ориентироваться на Дамаск и затем Багдад, а не на Рим и Константинополь. [100] Более чем тысячелетнему образу жизни резко и внезапно пришел конец. Жизнь на Ближнем Востоке никогда уже не станет прежней.
100
Справедливости ради надо заметить, что арабы эпохи Халифата активно переводили греческих авторов (в первую очередь Аристотеля) и развивали греческие науки — в первую очередь алгебру и астрономию. В X веке халиф Мамун даже отправил в пустыню Синджар специальную экспедицию, чтобы методом триангуляции с пеленгом на Полярную звезду измерить длину окружности земного шара. (Прим. ред.)
Из пяти императоров, правивших после Ираклия, только один был старше шестнадцати, когда взошел на трон, и все они погрязли в борьбе с влиятельными группировками, которые пытались обрести власть. Каждое последующее поражение подрывало власть императоров и уменьшало их возможности. Если бы на троне был император более сильный, чем умирающий Ираклий, и способный в 633 году противостоять арабскому вторжению, последующая история Ближнего Востока могла пойти совсем по-другому. Но Ираклий был тяжко болен, а императоры-подростки, которые наследовали ему, не могли достаточно твердо держать бразды правления, чтобы успешно противостоять исламскому наступлению. К середине VII века возможность сдержать угрозу исчезла: арабское завоевание уже нельзя было остановить. Испуганные византийцы, взывая о божественной помощи, ходили со своими святыми иконами вокруг стен города — но мусульманское наступление продолжалось, уничтожая наследие столетий римского правления и оставляя империю глубоко потрясенной. Многие видели в этом ужасную божественную кару, и казалось, что душевные силы Византии парализованы.
Чтобы защитить протяженные границы, была отправлена неповоротливая имперская армия, но казалось, что арабов остановить невозможно. Непроходимая пустыня всегда позволяла византийцам чувствовать себя в безопасности, но теперь она превратилась в ужасную слабость для империи. Ориентируясь по звездам в лишенной характерных черт местности, арабы при необходимости резали своих верховых верблюдов, чтобы утолить жажду их кровью, и неожиданно возникали позади оборонительных рубежей империи. Всякий раз, когда византийская армия пыталась дать им бой, арабы снова растворялись в пустыне, чтобы возникнуть в другом месте. Только однажды имперская армия попыталась преследовать их. В 636 году она проследовала за мусульманской армией до притока реки Иордан, где потерпела ужасающее поражение. Те, кто выжил в начале сражения, попытались сдаться, но были убиты на месте. Наблюдающий эту картину мир Средиземноморья сделал страшный вывод: тем, кто сопротивляется мечу ислама, пощады не будет.
Утративший мужество из-за быстроты и жестокости натиска арабов, христианский Восток практически прекратил сопротивление. Спустя восемь лет после завоевания Иерусалима арабы вторглись в Египет, и при виде мусульманских войск Александрия, в которой располагался один из пяти великих патриархатов церкви, сдалась добровольно. Вскоре христиане-диссиденты, которые впустили завоевателей, обнаружили, что их новые хозяева отличаются куда меньшей терпимостью, чем предполагал отвергнутый ими традиционный режим — но было слишком поздно. Народное восстание изгнало мусульманский гарнизон, но тот вернулся вместе с армией. Прокладывая путь в город, мусульманские войска до основания разрушили стены, сожгли то, что оставалось от библиотеки, и перенесли столицу в Аль-Фустат — маленькую деревню в тени пирамид, что позже станет Каиром. [101]
101
Великая Александрийская библиотека до того была серьезна повреждена по крайней мере дважды: в первый раз — когда Юлий Цезарь вошел в город, второй — столетия спустя, когда христианская толпа пыталась сжечь «фонд некромантии и колдовства». Ко времени, когда явились арабы, впечатляющее хранилище знаний античного мира представляло собой только тень себя прежнего. Завоеватель, халиф Омар, нанес ей удар милосердия, при этом, согласно апокрифической истории, сказав: «Если эти книги не содержат учения Корана, они бесполезны и должны быть уничтожены; если книги содержат учение Корана, они излишни и должны быть уничтожены».
Столкнувшись с неослабевающими атаками, власти в Константинополе ударилось в панику и переместились на Сицилию, оставив Восток на произвол судьбы. Это обескураживающее действие оставило византийцев в горечи и недоумении, но, к счастью, наступление арабов было прервано гражданской войной. [102] Затем исламский мир отвлекся на завоевание Афганистана [103] — но ко времени, когда византийский император с опаской вернулся в свою резиденцию в Константинополе, мусульманский победитель в гражданской войне заявил, что собирается уничтожить Римскую империю. Завоевание продолжилось. Сицилийский город Сиракузы, еще недавно столица римского мира, был жестоко разграблен в 668 году, а на следующий год арабская армия практически уничтожила византийские силы в Северной Африке, оставив всю провинцию беззащитной для вторжения.
102
Эта война и доныне разделяет исламский мир. Сторонники могущественного полководца Муавии убили халифа Али, когда тот молился в мечети в Центральном Ираке. Не признающие Муавию и считающие, что лишь потомки Али могут быть халифами, называются шиитами — а те, кто принял его как халифа, именуются суннитами. В настоящее время Ирак является преимущественно шиитским государством.
103
К тому времени на территории современного Афганистана располагалась эллинистическая Бактрия — последний осколок империи Александра Великого, где все еще чеканили монеты с профилем Зевса. (Прим. ред.)
Однако арабы были более заинтересованы в том, чтобы добить империю, нежели в дальнейших завоеваниях пустынного африканского побережья, и вскоре их удар был направлен против самого Константинополя. Перенеся столицу в Дамаск, халиф ежегодно наносил удары по Новому Риму, прощупывая его защиту. Наземные укрепления были практически несокрушимы, но город был уязвим со стороны моря, а гавань его охранял только деморализованный имперский флот. Арабский флот неоднократно демонстрировал свое превосходство; мусульманам удалось даже захватить остров напротив Константинополя, в то время как византийцы могли только мрачно за этим наблюдать. В 674 году арабы захватили Родос — гордого обладателя одного из семи чудес света античного мира. [104] В тот же самый год они захватили Таре, место рождения святого Павла. Это казалось ужасным подтверждением того, что бог отвернулся от византийцев.
104
Великий Колосс, внушительная статуя бога солнца, лежала там, где она обрушилась во время землетрясения, произошедшего девятьсот лет назад. Победоносный арабский командующий разбил ее и продал по частям. В ней было столько бронзы, что потребовалось девятьсот верблюдов, чтобы вывезти все куски.
Три арабских флота сошлись у столицы, но во времена великих кризисов герои появляются из неожиданных источников. Константинополь спас сирийский беженец по имени Каллиник из Гелиополиса. Он изобрел чрезвычайно горючую жидкость под названием «греческий огонь», которой можно было поливать вражеские корабли с ужасающим результатом. [105] Даже вода была бессильна против чудовищного воспламенения, только помогая распространять огонь. Снаряды с ветошью, пропитанные этой жидкостью, можно было метать на большие расстояния, сжигая все, с чем они соприкасались. Арабский флот был уничтожен ужасным новым оружием, и воды Золотого Рога были забиты горящими кораблями. [106]
105
Состав «греческого огня» был государственной тайной и охранялся настолько тщательно, что даже сейчас мы не знаем точно, из чего он изготовлялся. Можно предположить, что это была разновидность жидкого углеводорода с низкой плотностью, типа сырой нефти. Его изобретение предвосхитило достижения современных химиков на добрые двенадцать столетий. (Прим. авт.)
Судя по всему, главным секретом «огня» был собственно загуститель, превращавший жидкость в вязкую смесь, аналог напалма, которую можно было метать из пневматических устройств на расстояние в пару десятков метров. Без загустителя такая смесь становилась просто горючей жидкостью для начинения метательных снарядов — подобные снаряды с нефтью использовались и много столетий спустя, продолжая для солидности именоваться «греческим огнем», но уже не достигали той эффективности. Вновь загуститель для огнеметной смеси был изобретен лишь в начале XX века. (Прим. ред.)
106
Золотой Рог — узкий залив в западном берегу Босфора, образующий обширную гавань у южной части Константинополя.