Забытое дело
Шрифт:
– Если не возражаете, миссис Верлорен, мы хотели бы осмотреться, – сказал Босх. – Одно дело просто читать книгу, и совсем другое – читать, представляя, о чем идет речь.
– Читать? Что читать? Какую книгу?
– Читать материалы дела. Извините, так говорят у нас, в полиции. Все материалы по делу хранятся в папке, которую мы называем книгой. Так мы можем осмотреть дом? Я хотел бы взглянуть на заднюю дверь. С обеих сторон.
Хозяйка подняла руку, показывая, куда идти. Босх и Райдер поднялись.
– Здесь многое изменилось, – сказала Мюриель. – Раньше там не было никаких домов. Можно было выйти из двери и подняться по склону. Теперь там настроили домов. Миллионы долларов. На месте, где убили мою девочку, стоит особняк. Я его ненавижу.
Что скажешь на такое? Босх только кивнул и проследовал за миссис Верлорен по короткому коридору, который привел их в кухню. Дверь со стеклянным окошечком выходила на задний двор. Мюриель открыла ее, и все вышли. Дорожка, проложенная по крутому склону, вела к эвкалиптовой роще. За деревьями виднелась крытая черепицей крыша большого дома в испанском стиле.
– Раньше там были только деревья, – объяснила Мюриель. – Теперь дома. И ворота. Подняться вверх, как когда-то, я уже не могу. Они считают меня нищенкой или кем-то в этом роде. Наверное, потому, что иногда я прихожу на то место и сижу, вспоминаю Бекки. Устраиваю себе пикник.
Босх кивнул и невольно представил мать, устраивающую пикник на том месте, где убили ее дочь. Ему стало не по себе. Постаравшись выбросить из головы неприятные мысли, он оглядел склон. В заключении о вскрытии указывалось, что Бекки Верлорен весила девяносто шесть фунтов. И все равно нести ее по такому крутому склону было бы трудно. А если убийца действовал не один? Вдруг вспомнилось, что Бейли Сейбл употребила слово «они».
Миссис Верлорен стояла молча, неподвижно, с закрытыми глазами. Она слегка запрокинула голову, чтобы лучи предвечернего солнца согревали лицо. Может быть, таким образом мать общалась с дочерью. Словно ощутив на себе их взгляды, миссис Верлорен заговорила, не открывая глаз:
– Я люблю это место. И никогда отсюда не уеду.
– Вы позволите посмотреть на спальню вашей дочери? – спросил Босх.
Мюриель открыла глаза.
– Только вытрите ноги перед тем, как войти.
Напарники проследовали за ней в обратном направлении, через кухню, по коридору. Лестница начиналась у другой двери, которая вела к гаражу. Дверь была приоткрыта, и Босх, проходя, успел разглядеть побитый мини-вэн в окружении коробок и ящичков, которые Мюриель Верлорен, вероятно, собирала, когда поднималась на гору. Он также обратил внимание на то, как близко к лестнице находится дверь в гараж. Имело это какое-либо значение или нет – судить пока было рано. Но в отчете выдвигалось предположение, что убийца прятался где-то в доме, ожидая, пока семья уснет. Гараж был для этого подходящим местом.
Лестница оказалась узкой из-за расставленных вдоль стены коробок с купленными на распродажах вещами. Райдер поднималась первой. Мюриель кивнула Босху, предлагая идти за ней, а когда он проходил мимо, шепнула:
– У вас есть дети?
Он кивнул, уже зная, что ответ причинит боль.
– Дочь.
– Никогда не выпускайте ее из виду.
Босх не стал объяснять, что дочь живет с матерью далеко отсюда. Он лишь наклонил голову и двинулся вверх по лестнице.
На втором этаже помещались две спальни с ванной между ними. Комната Бекки была крайней, ее окна выходили на склон горы.
Дверь оказалась закрытой, и Мюриель достала ключ. Перешагнув порог, они словно перенеслись в прошлое. За семнадцать лет здесь совершенно ничего не изменилось, все осталось точь-в-точь как на имеющейся в деле фотографии. Если другие помещения были захламлены обломками рассыпавшейся жизни, то комната Бекки, где она спала, разговаривала по телефону и поверяла свои тайны дневнику в пестрой обложке, выглядела нетронутой.
Пройдя дальше, Босх остановился посреди спальни и молча огляделся. Похоже, сюда не вторгался даже кот – воздух был чист и свеж.
– Здесь все так, как в то утро, когда она ушла, – сказала Мюриель. – Я только застелила постель.
Босх посмотрел на кровать. Покрывало с котятами лежало ровно, его края свисали до самого пола, но не касались его.
– Если я правильно понял, вы с мужем спали на другой стороне? – спросил Босх.
– Да. Ребекка была в том возрасте, когда девушке нужно уединение. Внизу тоже две спальни, с другой стороны дома, и ее первая была там. Но когда ей исполнилось четырнадцать, она перебралась сюда.
Прежде чем задать следующий вопрос, Босх еще раз обвел взглядом всю комнату.
– Вы, наверное, часто сюда приходите? – спросила Райдер.
– Каждый день. Ни одного не пропускаю. Иногда, когда не могу уснуть – а такое случается часто, – я поднимаюсь сюда и ложусь на кровать. Покрывало я никогда не снимаю. Хочу, чтобы комната оставалась ее, Бекки.
Босх поймал себя на том, что снова кивает, как будто то, что говорила эта одинокая несчастная женщина, имело значение и для него. Он шагнул к туалетному столику. Под рамку зеркала кто-то засунул несколько фотографий. На одной из них Босх узнал юную Бейли Сейбл. Была здесь и фотография самой Бекки в черном берете. Девушка стояла на фоне Эйфелевой башни одна, без одноклассников.
На другом снимке рядом с ней стоял парень. Босх не смог определить, где они сфотографировались, в Диснейленде или на пирсе в Санта-Монике.
– Кто это? – спросил он.
Мюриель подошла к нему.
– Этот мальчик? Дэнни Котчоф. Ее первый бойфренд.
Босх кивнул. Парень, уехавший с родителями на Гавайи.
– Когда он уехал, она так переживала, – добавила Мюриель.
– А когда это произошло? Вы можете вспомнить точнее?
– Тоже летом. Только годом раньше. Он был на год старше Бекки.
– Вы не знаете, почему его семья переехала туда?
– Отец Дэнни работал в агентстве по аренде автомобилей. Компания открывала свое представительство на Мауи, и его перевели туда. С повышением.
Босх взглянул на Райдер – поняла ли Киз значение только что полученной информации? Райдер едва заметно покачала головой – не поняла. Босх решил пройти по ниточке дальше:
– Дэнни ходил в ту же школу, что и Бекки?
– Да, – сказала Мюриель, – там они и познакомились.
Рядом с зеркалом стоял дешевый сувенир из Парижа – стеклянный шар с миниатюрной Эйфелевой башней внутри. Часть воды испарилась, оставив под куполом небольшой воздушный пузырь.