Забытое время
Шрифт:
– Побереги зубки, дорогой. Моя попка не для тебя. И кстати, если не хочешь, чтобы девушки знали о твоём благосостоянии, поменяй машину. Она слишком дорога и лучше всяких слов рассказывает о своём владельце.
– Думал уже об этом, но не могу. Хорошие машины моя страсть, и я готов пожертвовать некоторыми вещами, ради езды на хорошем авто, - он с раскаянием посмотрел на меня, как бы говоря, что в некоторых вопросах не властен над собой, и я снова улыбнулась.
Тут пятиминутный перерыв между полупарами закончился, и я снова попробовала сосредоточиться на лекции. Но мысли упорно возвращались
“Да и остальное вроде соответствует характеру парня. Эти его снисходительность и презрение воспитывались в нём с детства, плюс деньги отца вытаскивали из всех передряг и давали крепкий тыл, вот парень и стал таким заносчивым… Только непонятно, каким образом это может быть связанно со мной, а это волнует как раз больше всего”, - на главные вопросы я пока не получила ответа и с нетерпением ожидала пятнадцатиминутного перерыва между парами, чтобы продолжить задавать вопросы.
Однако всё вышло совсем не так, как я задумывала. После первой пары мы перешли в другую аудиторию, и по плану стояла “История мирового искусства”, по которой мы готовили эссе после похода в музей, и, как только я выложила на стол папку, Давид протянул к ней руку. Я не возражала, так как продумывала стратегию выяснения чего-нибудь, касающегося меня. Неожиданно парень напрягся и, сев ровно, принялся рассматривать репродукцию картины.
– Вот что меня так взволновало при нашей первой встрече, - пробормотал он и, взяв лист с картиной, внимательно посмотрел на неё, а потом на меня.
– И вот что мне не давало покоя! Поэтому ты казалась мне знакомой.
– Что ты имеешь в виду?
– с любопытством спросила я.
– И ты не говорил, что я кажусь тебе знакомой!
– Ты, наверное, эссе писала потому, что девушка схожа с тобой, да?
– деловито спросил он.
– Да, - я кивнула, не понимая, к чему ведёт парень.
– Ты можешь нормально сказать, что тебя так взволновало?
– Ммм… пока нет. Хочу кое-что проверить, прежде чем говорить, - ответил Давид, напуская на себя загадочность, и я недовольно фыркнула:
– Ну и не надо.
– А дай мне свой номер телефона, - попросил парень, по-прежнему рассматривая картину.
– Как домой приеду, хочу посмотреть одну вещь, и если всё совпадёт, позвоню тебе.
– А может, ты сначала скажешь - что хочешь посмотреть?
– сухо спросила я.
– Пока не скажу, - он улыбнулся.
– И если не хочешь мучиться от неизвестности до завтра, то давай номер.
– Что, язык отсохнет, если сейчас скажешь, дабы я не мучилась от любопытства?
– номер телефона давать ну очень не хотелось.
– Угу, отсохнет, - веселясь, подтвердил он.
– Кому попало свой номер я не даю, - холодно ответила я и, выдернув у парня из рук листок с репродукцией, положила его в папку.
– Ну, как знаешь, - он пожал плечами.
– Ходи тогда в неведении насчёт одного очень интересного открытия, сделанного ещё моим отцом. Ведь эта девушка изображена не только на этой картине… А впрочем, чего уж говорить, ведь тебе это неинтересно.
Произнеся это, он вальяжно развалился на стуле, а я, как гончая собака, взявшая след, ощутила азарт, а в голове появилась масса вопросов. “Что за открытие? Где ещё изображена эта девушка? И каким боком к этому семья Давида? Блин, я должна узнать! Но вот номер не хочу ему давать… Попробую-ка поторговаться”, - решила я.
– Дам номер, если расскажешь, что за открытие, и где видел изображения этой девушки, - небрежно бросила я.
– Не-а, - Давид игриво поднял брови и хитро посмотрел на меня.
– Сказал же, пока не проверю, ничего не скажу. Кошечка моя, тебе придётся принять мои условия, если хочешь получить все ответы. Дай номер и дождись вечера.
Тон парня взбесил, и я холодно произнесла:
– А знаешь, мне плевать и на твои условия, и на то, где ты ещё видел эту девушку. Всё, разговор окончен. Пересаживайся отсюда!
– Нет, мне нравится с тобой сидеть, - ещё больше веселясь, ответил он и подмигнул мне.
Сразу возникло желание дать ему в глаз, но я сдержала себя и равнодушно бросила:
– Сходи к врачу и вылечи свой нервный тик.
– Угу-угу, ещё, пожалуйста, пару высказываний, - ехидно сказал он.
– Люблю, когда ты заводишься. Снаружи вся такая холодная и равнодушная, а внутри всё кипит. Ммм, сказка!
– Заткнись, - зашипела я, злясь всё больше.
– О, уже пар начала стравливать. Это правильно. Нечего при всех взрываться.
– Да пошёл ты, - как можно равнодушнее бросила я и, собрав свои конспекты и папку, пересела за другой стол.
Давид проводил меня взглядом, но больше приставать не стал, и новый подход сделал только в обед. Опять начав жужжать про девушку с картины и очень интересные факты, он всячески старался заинтересовать меня и, напуская загадочность, интересовался номером телефона, но я никак на это не реагировала, надеясь, что он всё же сдастся первым.
Однако к концу четвёртой пары поняла, что придётся уступить. “Если не дам номер, до завтра изведусь от любопытства. И ещё не факт, что Давид сам потом не взбрыкнёт и не придумает какое-нибудь новое условие. В конце концов, если начнёт просто так названивать, внесу в чёрный список или даже куплю новый номер”, - скрепя сердцем, решила я. А как только закончилась последняя пара, подошла к Давиду и, вручив ему листок с номером, бесстрастно сказала:
– Жду звонка. Но только по делу.
– Обязательно позвоню, - самодовольно ответил он.
– Может подвезти домой?
– Не надо, - отрезала я и, развернувшись, пошла к выходу, надеясь, что сегодня Гектор не прикатил к универу.
К счастью, парень видать понял, что между нами всё кончено, и домой я добралась без происшествий. А там, быстро перекусив и переодевшись, сосредоточилась на заданиях к завтрашнему дню.
Звонок телефона раздался в семь часов вечера. Прежде чем ответить, я глубоко вздохнула, надеясь, что получу хоть одну зацепку.
– Слушаю, - немного нервничая, произнесла я, подтвердив вызов.