Забытое
Шрифт:
При мысли о папе грудь простреливает острая боль. Из-за Трея мне так и не удалось ни увидеть его сегодня, ни поговорить с ним. Угольки злости вспыхивают внутри. Ещё одна причина ненавидеть Трея.
Веки тяжелеют. Я одёргиваю себя, чтобы не заснуть, потому что твёрдо настроена дождаться Зейна. Но проходит один час за другим, по моим ощущениям, а его всё нет и нет. Молясь, чтобы с ним всё было в порядке, я погружаюсь в сон.
И просыпаюсь, когда первые лучики солнца выглядывают из-за горизонта, окрашивая небо в оттенки розового, красного и тыквенно-оранжевого. Умираю с голоду. Роюсь
Теперь, когда рассвело, океан не кажется таким страшным, но из-за того, что Зейна так и нет, моё воображение рисует картинки одну хуже другой. Либо он в безопасности, либо его где-то заперли. Я очень надеюсь, что не последнее.
Не в первый раз я ловлю себя на желании позвонить ему или отправить сообщение, но вместе с моим медальоном пропал ещё и линк. Должно быть, их унесло течением океана. У меня нет ни единой возможности связаться с Зейном, пока я не достану новый линк.
Я ещё никогда не управляла моторной лодкой, но не думаю, что это сложно. Ключ уже вставлен в замок зажигания, так что я поворачиваю его и слышу рёв мотора. Пытаюсь найти какую-нибудь педаль или ещё что-то, что могло бы заставить судно двигаться вперёд, но ничего не нахожу. Вроде бы Зейн говорил что-то про дроссель. Рядом с рулём есть рычаг. Прочитав отметку, я понимаю, что он в нейтральном положении. Наверное, поэтому лодка стоит на месте. Я уже собираюсь перевести в положение «пуск», но вспоминаю о якоре. Не выключая двигатель, я наклоняюсь через борт в передней части лодки, хватаю потёртую верёвку и тяну её. Подняв якорь, бросаю его на дно лодки и возвращаюсь на место капитана.
От лёгкого касания рычага лодка резко бросается вперёд. Подпрыгнув на волнах, я возвращаю рукоятку на прежнее положение, и лодка останавливается. Я пробую снова, пытаясь понять принцип и удержать контроль. Только тогда до меня доходит, как сложно и опасно это может быть. Воображение рисует картинки перевёрнутой лодки.
— Давай же, — бормочу я, снова толкая рычаг вперёд, и лодка мгновенно отзывается. Я направляю судно параллельно берегу, пытаясь найти какие-нибудь большие скалы или отмель. Ветер жалит щёки, развевает волосы, и я глубоко вдыхаю и выдыхаю солёный воздух. Продолжая путь вдоль береговой линии, я высматриваю подходящее место для высадки.
Внезапно я попадаю в зону, где поднимаются высокие волны, высотой метра два — такие запросто могут перевернуть мою маленькую лодочку. Волны набегают вновь и вновь, лодка не может противостоять той силе, с которой её отталкивает вода.
Думай, Сиенна, думай.
Я представляю себя сёрфером на доске, скользящим на гребне волны, пока вода не обрушится на него, поглощая с головой. И как ни странно, я понимаю, что нужно делать. Я представляю, что лодка — это такой большой сёрф из алюминия весом в тонну и с мотором.
Я сосредоточенно маневрирую, пока не оказываюсь перпендикулярно волнам, и когда вижу, как одна из них закручивается, то толкаю рычаг сильнее, и забираюсь на неё. Я чувствую, как эта волна разбивается подо мной. У меня перехватывает дух от того, что мне удалось её победить. Впереди я вижу берег и тяну рычаг
Лодку выносит на скалистый берег, дно скрежещет. Упс. Наверное, это была не лучшая идея.
Надев рюкзак Зейна, я вырубаю двигатель, беру верёвку с якорем и выпрыгиваю из лодки в воду. Якорь забрасываю как можно дальше от берега — насколько мне хватает сил — и бегу, вздрагивая на каждом шагу. Песок попадает в свежие порезы на ступнях.
— Эй! — кричит кто-то. Похоже, любитель ранних прогулок по пляжу. — Здесь нельзя парковаться!
— Извините, — кричу в ответ, продолжая ковылять прочь. Бежать тяжело, будто к каждой ноге привязали по гантели, но я всё же достигаю набережной, а затем добираюсь до улицы. Мне приходит мысль, что лучше не привлекать к себе внимания, и я перехожу с бега на быстрый шаг.
Слава небесам, умница Зейн догадался положить в рюкзак микрочип для экстренной ситуации. То есть как раз на мой случай.
Я машу воздушному такси — машине, парящей всего в нескольких сантиметрах над землёй. Они появились недавно, но быстро распространились в столице, потому что сохраняют дороги от изношенности и повреждений.
Оказавшись в салоне, я говорю водителю отвезти меня в «Мотель № 8». Он едет в потоке машин, ругаясь на городских водителей. Я вставляю микрокарту в слот и смотрю, как число на экране неуклонно растёт.
Хорошо, что у Зейна есть деньги.
Добравшись до двери нашего номера, я понимаю, что она не заперта. Страх когтями впивается в горло. В голове всплывает картинка, как выглядела его квартира после проникновения с обыском, и уже почти уверена, что когда я открою дверь, то увижу примерно то же самое. Но затем я вспоминаю, что Зейн специально не стал её закрывать накануне на случай, если мы разделимся, ведь у нас всего один ключ. Он хотел быть уверенным, что я смогу попасть в номер.
Я захожу внутрь. Всё выглядит точно так же, как и когда мы уходили. Спортивные сумки на комоде, кроссовки Зейна у двери, моя вчерашняя одежда на стуле.
Закрыв дверь за собой, я тихонько зову:
— Зейн?
Я надеюсь, что он сумел как-то выбраться из Мармета и решил вернуться сюда прошлой ночью вместо того, чтобы добраться до лодки. Но нет ни единого признака того, что он здесь был. Даже книжка, которую он читал вчера, пока я собиралась на мероприятие, всё ещё лежит на подлокотнике дивана.
Где же он?
Я принимаю быстрый душ, чтобы смыть с кожи соль, и надеваю чистую одежду. Разбираю рюкзак с лодки и набиваю его чистой одеждой, батончиками, бутылками с водой, складываю микрокарту, которую мне дал Зейн, и плоскогубцы, найденные в его спортивной сумке. Не знаю, зачем он их взял, но они могут пригодиться. Затем я достаю один из пистолетов, который я спрятала под матрасом, и убираю его за пояс. Немного навожу чистоту. Мой взгляд цепляет одна вещь. Подходя к кофейному столику, я беру книгу со стихами, открываю на странице с поэмой «Забыть тебя?», вырываю её, крошу на маленькие кусочки и смотрю, как они осыпаются на пол, как конфетти.