Забытые дела Шерлока Холмса
Шрифт:
— На графиню произвели большое впечатление удачливость и очевидная честность майора. Недаром же газета «Спорт» выступила в его защиту. Одним словом, она попросила у Монтгомери позволения добавлять к его ставкам свои собственные.
— Так, это уже интереснее, — заметил Холмс. — И какое скорое решение! Что случилось дальше?
— Майор прислал телеграмму, в которой уверял, что не может взять на себя такую ответственность из опасений подвести графиню. Она продолжала настаивать. В конце концов Хью Монтгомери уступил, но порекомендовал ставить только на тех лошадей, в победе которых он абсолютно уверен, — независимо от величины ставки.
— Она
Мистер Абрахамс мрачно посмотрел на сыщика:
— Все было гораздо хуже, мистер Холмс. Она сделала две ставки на прошлой неделе, и оба раза успешно. Затем получила чек с выигрышем. И тогда Монтгомери прислал ей срочную телеграмму с предложением собрать как можно больше денег — снять со счетов или одолжить — и поставить на Проказника и Минерву из Брайтона. Майор поклялся, что это самые верные фавориты за все время, что он играет на скачках, и уверял, что сообщил об этом только самым надежным друзьям, опасаясь понизить коэффициенты. Такая возможность выпадает лишь раз в жизни, добавил он. Она последовала его совету и теперь ждет результата. У меня в запасе осталось лишь несколько часов, чтобы принять какие-либо меры. Вы верно заметили: у нас пока нет ничего, с чем можно обратиться в полицию. А когда доказательства появятся, будет уже поздно. Поэтому я и пришел к вам. Признаюсь, первым моим побуждением было отправиться к «присяжному букмекеру» и выяснить, нельзя ли отменить ставку.
— Не делайте этого ни в коем случае, — резко ответил Холмс. — Если мы столкнулись с преступным сговором, как я подозреваю, вы только поможете мошенникам, предупредив их об опасности. — Он пристально посмотрел на адвоката и добавил: — Пусть уж лучше мадам де Гонкур научится осторожности с опозданием, чем не научится никогда. Скорее всего, уже не удастся вернуть деньги, тем не менее я приложу к этому максимум усилий, уверяю вас.
Мистер Абрахамс впился в него взглядом:
— Что же именно вы предпримете, мистер Холмс?
Но мой друг поднялся, показывая посетителю, что разговор окончен.
— До поры до времени лучше не посвящать вас в мои планы. Еще лучше, если вы никому ничего не расскажете. И наконец, будет просто прекрасно, если никто в ближайшие несколько часов не узнает о вашем визите сюда.
Тот встал с обеспокоенным выражением лица.
— Не понимаю вас, мистер Холмс.
— А я и не рассчитывал на это, мистер Абрахамс. Дело в том, что вы адвокат и должны подчиняться не только закону, но и правилам юридического сообщества, способного наказать и даже исключить вас из своих рядов за поступок, который не является по общим понятиям преступлением. Я же не связан такими ограничениями. Не беспокойтесь, при первой же возможности я сообщу вам о результатах. Будем надеяться, что у нас еще есть шанс спасти леди от последствий ее неразумного шага.
Прошел целый час, прежде чем мистер Абрахамс согласился устраниться от каких-либо самостоятельных действий. Шерлок Холмс набил трубку крепким черным табаком, откинулся в старомодном мягком кресле, единственном наследстве, доставшемся ему от родителей, и вытянул длинные ноги поближе к огню. Время от времени Холмс усмехался, вспоминая о нелепом Обществе страхования потерь на ставках и его легковерных жертвах. Однако он твердо запомнил адрес «присяжных букмекеров»: «Арчер и Ко», Нортумберленд-стрит, 8, Чаринг-Кросс.
Ровно в половине восьмого мой друг облачился в длинный серый плащ, плотно натянул на голову матерчатое кепи и вышел из дома. Повернул к Ламбету, навстречу пронизывающему ледяному ветру, затем на север, где гулко бились о причал волны Темзы. Уже прозвучал гудок колесного парохода, но Холмс, заплатив пенс за проезд, успел заскочить на борт за секунду до того, как убрали трап. Капитан встал у штурвала, матросы отдали швартовы, и лопасти колеса вспенили воду вокруг деревянных свай. Несколько минут спустя пароход причалил возле Хангерфордского моста.
Широкий бульвар Нортумберленд-авеню был хорошо освещен, но безлюден. По одну сторону от него в сторону Стрэнда уходила Нортумберленд-стрит. В старых, обветшалых домах этой темной улицы люди занимались не менее темными делами. Узкий фасад дома номер восемь украшали лишь дверь и единственное подъемное окно без штор. Никаких признаков букмекерской конторы «Арчер и Ко» не было заметно.
И все же, как объяснил Холмс мистеру Абрахамсу, адрес, на который высылались деньги, наверняка известен мошенникам. Одного взгляда в окно, освещенное уличным фонарем, оказалось достаточно, чтобы рассмотреть голые стены комнаты, лишенной какой-либо мебели, и деревянную лестницу в глубине, ведущую на второй этаж. На полу рядом с дверью лежало около десятка запечатанных конвертов. Вероятно, многие письма с чеками еще находились в пути, поэтому «стервятники» до сих пор не слетелись.
В дальнем конце улицы мелькали в свете фонарей проезжающие по Стрэнду кебы и экипажи. На Нортумберденд-стрит не горело ни единого окна, улица была безлюдна. Холмс убедился, что замок на двери достаточно прост, чтобы открыть его изнутри. Он коснулся рукой края кепи, словно хотел поправить его, и вытащил из-за подкладки козырька тонкую шпильку. Если бы кто-то осмотрел его головной убор, то обнаружил бы лишь проволочный каркас, придающий козырьку жесткость. С помощью этой отмычки из высококачественной стали Холмс отодвинул шпингалет, просунув ее в щель между рамой и подоконником. Мгновением позже детектив взобрался на него, спрыгнул в темную комнату и прикрыл за собой окно. С предосторожностью опытного грабителя он отпер замок на двери, чтобы обеспечить себе путь к отступлению.
Холмс пересек помещение, освещенное лишь отраженным светом уличных фонарей, и подобрал с коврика у двери восемь писем, адресованных конторе «Арчер и Ко». На семи из них стоял почтовый штемпель, в двух случаях — французский. На последнем конверте адрес был написан карандашом, вероятно, его доставил сам отправитель. Внимательный наблюдатель заметил бы, как дернулись ноздри Холмса. Он понюхал каждый конверт, словно искал аромат любовного послания. Затем положил корреспонденцию на подоконник, оставив при себе письмо без марки.
Холмс вытащил из-под полы плаща маленький перочинный ножик с эмалированной рукояткой. С аккуратностью хирурга, вскрывающего нарыв, приподнял краешек клапана и вытащил сложенный лист бумаги. Поднес к свету и увидел, что это реклама чистящего порошка от Оукли. На ней были изображены банка с порошком и ряд сверкающей посуды на буфете. Холмс по привычке проверил, нет ли на бумаге водяных знаков, и положил ее к себе в карман.
Офис «Арчер и Ко» был почти пуст, как будто контора обанкротилась или закончился срок аренды помещения. В дальнем углу стоял деревянный стол с чернильницей и стопкой картонок. В ящиках стола лежало несколько конвертов и листов бумаги с названием фирмы-производителя в верхней части: «Виндзор, высший сорт».