Забытые герои Арктики. Люди и ледоколы
Шрифт:
По всему было видно, что Кушаков – прекрасный организатор. Просидели мы у него до 2 ч ночи. Следующие дни были заняты погрузкой угля, мытьем в бане и приведением в порядок корабля. Свердруп телеграфировал 20 августа, что дошел почти совсем по чистой воде до острова Уединения. Плававший с ним в качестве представителя Морского министерства доктор Тржемесский водрузил там русский флаг. Конечно, никаких следов экспедиции Русанова не нашли: по-видимому, они все, бедные, погибли. К сожалению, было получено добавочное сообщение уже с острова Свердрупа, что около 5 ч утра в виду этого острова «Эклипс» сел на мель, сняться сам не может, выбрасывает уголь и просит нашей помощи. Начальник экспедиции решил немедленно отправиться на «Таймыре» и приказал поднимать пары. Но вскоре была получена новая телеграмма, в которой сообщалось, что «Эклипс» благополучно сошел с мели и возвращается на Диксон. Погода последние дни стояла неважная: было холодно и сыро. Солнышка же из-за туч давно уже не видали.
Участники
Из фондов РГАВМФ
Горынина – первая женщина, прибывшая на Диксон
Из фондов РГАВМФ
21 августа возвратился «Эклипс», и в тот же день, когда мы все обедали у Кушакова, пришла с Гольчихи шлюпка с юраками, родственными самоедам. Они привезли письмо от Александрова, начальника партии наших людей, ушедших в мае с судов. Александров писал Кушакову, что партия благополучно прибыла в Гольчиху 6 августа, все здоровы и ждут парохода, который должен их доставить в Красноярск. Конечно, начальник экспедиции решил теперь же отправить за ними ледокол «Вайгач», чтоб доставить их обратно на суда. Вместе с нами на положении туристов отправились Свердруп и доктор Тржемесский. Вышли мы около 3 ч утра при довольно тихой, но пасмурной погоде. Временами находил даже туман. На ночь пришлось стать на якорь, т. к. карта устья Енисея довольно неважная, а по таким отмелым местам, как устье реки, в темноте идти небезопасно. Рано утром мы пришли в Гольчиху, и не успел я как следует одеться, как приехал наш старший офицер. Встретились мы очень сердечно, за долгое время совместного плавания мы успели довольно близко с ним сойтись. Скоро на местных шлюпках стали прибывать и остальные. Я очень удивился, до какой степени они все поправились и поздоровели. Некоторые из них растолстели вдвое.
24 августа мы возвратились обратно на Диксон, где экспедиция пробыла еще до 26 августа. Все ее участники с большой благодарностью будут вспоминать внимание и заботливость, с какими их встретил доктор Кушаков. Личный тяжело доставшийся опыт, приобретенный во время экспедиции на Землю Франца-Иосифа на «Св. Фоке» со старшим лейтенантом Седовым, и знакомство с полярной литературой помогли Кушакову тщательно обсудить возложенное на него поручение оказания помощи в случае гибели наших кораблей и выполнить его с редкой предусмотрительностью и уменьем. Про экспедицию Седова он говорил, что по ней научился, как не следует снаряжать полярные экспедиции. После смерти Седова он остался за начальника экспедиции, и только благодаря его громадной энергии и способностям корабль был благополучно доставлен в Архангельск. Штурман умер еще раньше Седова, механик тоже [109] , Кушакову пришлось быть одновременно командиром, штурманом и механиком.
109
В 1914 г. от цинги умер механик «Св. Фоки» И. А. Зандер. Капитан Н. М. Сахаров (1876–1932) привел полуразрушенное судно в Архангельск. – Сост.
На корабле были еще студент-естественник Петербургского университета и студент Академии художеств. Эти люди, по словам Кушакова, восстанавливали против него команду и при этом сами не желали работать как следует. Дошло до того, что ему пришлось пригласить их к себе в каюту и, вынувши револьвер, заявить, что если они тотчас же не встанут на работу и не перестанут будировать среди команды, то ему придется прострелить им черепа. Угроза возымела свое действие, и наши молодые интеллигенты стали как шелковые [110] .
110
Речь идет о Владимире Юльевиче Визе (1886–1954) – выдающемся исследователе Арктики, метеорологе, океанологе и историке полярных исследований, и Николае Васильевиче Пинегине (1883–1940) – художнике, писателе, исследователе Арктики. Нужно отметить, что они оба в своих работах, посвященных экспедиции Г. Я. Седова, характеризовали П. Г. Кушакова крайне отрицательно. – Сост.
Встреча транспортов «Таймыр» и «Вайгач» в Архангельске, 1915 г.
26 августа мы простились с гостеприимным островом Диксон, недавно еще бывшим угрюмым клочком каменистой почвы, а теперь превращенным в удобное пристанище, снабженное всем необходимым для истомившихся полярных путешественников. Накануне ушел в море «Эклипс», а незадолго до нашего ухода вошел в бухту норвежский пароход «Кит», тот самый, который мы освобождали изо льдов три года тому назад в восточной части Северного Ледовитого океана. Теперь он был приобретен нашим правительством, и его капитан, норвежец Иверсен, участник итальянской полярной экспедиции герцога Абруццкого на Stella Polare [111] , должен был доставить для нас уголь на остров Диксон или, если бы ледоколы не прибыли сюда, к берегам Таймырского полуострова. Угля нам не было нужно, и мы, обменявшись визитами, пошли по назначению.
111
Экспедиция 1899–1900 гг. имела следующие задачи: дойти в районе Земли Франца-Иосифа до возможно более северной широты, организовать там базу и после зимовки на собачьих упряжках по льду достичь полюса. Ей удалось достигнуть рекордной для того времени отметки – 86°34' с. ш. – Сост.
В Карском море не попалось ни одной льдины. 1 сентября все три корабля стали подле мыса Канин Нос в горле Белого моря, куда для встречи и проводки по минному заграждению пришел ледокол «Брукс» [112] . Ночью 3 сентября подошли к плавучему маяку в устье Северной Двины, а утром пришли в Архангельск, где нас ожидала торжественная встреча. Был серый пасмурный день, с утра накрапывал дождь, все русские и иностранные пароходы, стоявшие на берегу Двины, расцветились флагами и при нашем проходе салютовали своими национальными кормовыми флагами. Моторные суда встретили нас в нескольких километрах от города и конвоировали до самой пристани. На некоторых из них мы успели заметить наших близких родственников, которым любезно предложили выйти навстречу экспедиции. Лишь только мы стали подходить к Соборной пристани, как с транспорта «Бакан» раздался приветственный орудийный салют, на который мы немедленно же ответили. Выстроенный на пристани военный оркестр заиграл встречу.
112
Речь идет о ледокольном пароходе «Брус» («Брюс»). – Сост.
1 октября 1915 года Гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана была расформирована.
Заключение
Наш краткий исторический обзор попыток открытия Северо-Восточного прохода, или Великого Северного морского пути, был бы не закончен, если бы в заключении этой книги мы не упомянули еще об одной экспедиции, состоявшейся уже после Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана и прошедшей в третий и пока последний раз насквозь весь Великий Северный морской путь, – это экспедиция знаменитого норвежца Руаля Амундсена на яхте «Мод» в 1918–1921 годах.
Открыв Северо-Западный проход и Южный полюс, Амундсен возымел намерение открыть и Северный полюс [113] . С этой целью он решил повторить план своего земляка Ф. Нансена, видоизменив его лишь в том отношении, что отправным пунктом дрейфа он наметил льды, расположенные севернее Берингова пролива, для чего ему понадобилось пройти с запада весь Великий Северный морской путь. Прежде чем достигнуть Берингова пролива, он вынужден был три раза зимовать во льдах: первую зиму (1918–1919) он провел у мыса Челюскин, вторую (1919–1920) в Чаунской губе и третью (1920–1921) у мыса Сердце-Камень. Освободившись из ледяных оков, Амундсен направился в Сиэтл (в Соединенных Штатах), куда прибыл 27.VII.1921. Экспедиция эта посетила впервые после открытия остров Малый Таймыр, с которого видела Северную Землю, и исследовала Чукотский полуостров; благодаря долговременному пребыванию в Северном Ледовитом океане собрала большой научный материал в виде разнообразных богатых коллекций, которые теперь находятся в Осло, произвела много гидрологических наблюдений.
113
Одно время считали, что Северный полюс открыл американец Роберт Пири, но на основании перевычислений его материалов оказалось, что он не дошел до полюса еще 1,5°. – Ред. На самом деле вопрос о том, кто первым достиг Северного полюса, до конца не решен до сих пор. Относительно экспедиции Пири советский исследователь А. Ф. Лактионов писал: «…в результате ожесточенного спора между Куком и Пири возникло сомнение, побывал ли на полюсе и сам Пири. Вопрос этот обсуждался в печати довольно долго. Сомнения усиливались еще и потому, что последние 225 километров к полюсу Пири прошел всего лишь за пять переходов. Все это побудило Национальное географическое общество в Вашингтоне созвать специальную экспертную комиссию из вполне сведущих и авторитетных лиц для проверки всех астрономических определений Пири и других представленных им материалов. Комиссия тщательно рассмотрела все документы и пришла к выводу, что Пири действительно побывал на Северном полюсе» (Лактионов А. Ф. Северный полюс. М., 1960. С. 182). – Сост.
Теперь в нескольких словах подведем итоги всему тому, что выяснила нам история попыток открытия Великого Северного морского пути.
Выяснились с очевидностью все неблагоприятные стороны, но отнюдь не полная невозможность пользования этим путем. Слишком мала вероятность того, чтоб сравнительно неширокий пролив, отделяющий Северную Землю от материка, в таких высоких широтах регулярно освобождался ото льда, огибание же Северной Земли с севера на 82° сев. шир., конечно, совершенно немыслимо для обыкновенных, неледокольного типа, торговых или военных судов. Другим не менее серьезным препятствием для навигации являются острова Норденшельда, Гейберга, Брузевица, Тилло, Минина, Каменные и пр., которые расположены на пути судов вдоль западного берега Таймырского полуострова; сеть узких проливов между ними часто бывает забита льдом.
Как мы знаем, история мореплавания насчитывает до сегодняшнего дня всего пять случаев огибания полуострова Таймыр: 1) в 1878 г. очень счастливо обогнул его на «Веге» Норденшельд; 2) Нансен на «Фраме» в 1893 г. прошел с большим трудом и чуть не вмерз в архипелаге Норденшельда; 3) яхта «Заря» Русской полярной экспедиции Толля в 1901 г. встретила непреодолимый лед в этом же месте и зазимовала; 4) Гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана в 1913 г. встретила невзломанный лед в проливе у мыса Челюскин и вынуждена была повернуть обратно, а в 1914 г. хотя и прошла часть пролива с востока, но перед самым входом в архипелаг вынуждена была зазимовать и только после зимовки обогнула Таймыр; 5) Амундсен на «Мод» в 1918–1919 гг. тоже вынужден был зазимовать у мыса Челюскин и только после зимовки прошел пролив. Итак, из пяти случаев только один может считаться вполне удачным – это шанс слишком незначительный, чтобы имело смысл рисковать военным или торговым судам.