Забытые истории
Шрифт:
Это скоро длилось почти два с половиной часа. Хорошо, что мы успели убрать все свои вещи в непромокаемые рюкзаки и спальные мешки.
Потоки дождя рекой протекали под нашими ногами. Только наша общая масса не позволяла стихийной воде смыть нас с каменной плиты.
Подвернув под себя края палатки и забравшись на свои вещи, мы сидели более двух часов в одной общей связке, плотно прижавшись, друг к другу.
Мы ничего не знали, что происходит рядом в других палатках, так как за пределами нашей палатки была ночь и разбушевавшаяся
Но, несмотря на всю окружающую нас опасность, мы устояли перед стихией без потерь. Ветер и дождь, как неожиданно наступили, так неожиданно стихли.
Разом, вокруг нас, всё стало тихо. Привыкшие к борьбе со стихией за свою жизнь, мы даже не поверили сразу, что опасность над нами прошла.
Можно выбираться из нашего укрытия на каменное плато. Несколько минут мы сидели под полотном палатки на своих вещах.
Вслушивались в наступившую тишину, от которой нам было как-то совсем непривычно после шторма.
– Все живы? – услышали мы над своими головами голос Ахтама Бабаева. – Пора вам выбираться из палатки
– Зачем выбираться отсюда? Тут нам хорошо! – пошутил Никифоров Сергей, чмокая в щеку Касымову Зухру.
Мы направили свет своих фонариков на края безопасного места. Стали освобождаться от полотна палатки, которая так сильно закрепилась под нами, что нам пришлось её силой вытаскивать из-под своих вещей.
Кто-то снаружи стал выдёргивать края нашей палатки и мы, наконец-то, выбрались из этой западни, которую создали сами вместе с разбушевавшейся стихией.
Теперь нам можно было спокойно всем вздохнуть. Вся группа стояла на середине каменного плато. Одной палатки не было на месте нашего лагеря.
Оказалось, что это была палатка девушек, которые были без мужчин. Палатку девушек сорвало ветром. Обрывки палатки болтались на концах уцелевших строп крепления. Девушки тут же перебрались в палатку к мужчинам, где пересидели все время бушевавшей стихии. Затем они выбрались с мужчинами на середину плато.
– Главное, что мы все живы. – сказал Муртазов Максум, когда узнал о незначительной потере наших вещей и палатки девушек. – В штабе нашей археологической экспедиции устраним наши материальные потери.
Сейчас мы займёмся сворачивание нашего лагеря. Нет смысла закреплять его заново на этом каменном плато, так как с рассветом нас заберут отсюда вертолётом. Когда вы спали, сэр Роджер сообщил нам по рации время прилёта вертолёта за нами. Думаю, что через час вертолёт ЮНЕСКО будет над нами.
Нам не понадобилось длительное время пользоваться своими фонариками по сбору вещей. Первые лучи восходящего солнца стали выглядывать сквозь расщелины восточных скал.
Не прошло и часу времени, как яркий диск умытого дождями солнца стал выглядывать над горами. Ночную прохладу обратно сменило тепло восходящего солнца.
От нашей намокшей одежды начал струиться еле заметный пар, который выбирался не только из наших вещей и одежды, но и со всех предметов природы, намокших за ночь от проливного дождя.
Постепенно, туманом покрылись все расщелины в ущелье. Пар становился все плотнее и плотнее. Ничего не было видно под нашим каменным плато.
Если ночью нам грозила опасность быть сброшенными стихией в пропасть с каменного плато, то теперь нам грозила опасность остаться незамеченными с вертолёта под плотным туманом, который постепенно мог поглотить нас на плато до самого вечера.
Давно были собраны наши вещи в центр каменного плато. Прошёл наш лёгкий завтрак. Но вертолёта ЮНЕСКО все не было видно. Джордж Гибсон пытался связаться по рации с сэром Роджером, но ничего у него из этого не получилось.
Видимо, это проливной дождь подмочил рацию. Хотя сам Джордж Гибсон говорил нам, что такая рация не промокает никогда.
Тогда, возможно, был другие природные причины, которые не позволяли рации наладить связь с внешним миром?
Может быть, это сэр Роджер переместился со своей рацией куда-то в другое место, где не было доступа для связи из-за высоких и плотных скал Ваханского хребта?
Могли быть и другие не природные причины, которые не позволяли связаться по рации с сэром Роджером. Если рация не наземная, а спутниковая, то это могло быть потерей связи со спутником, который покинул в космосе зону нашей связи с ним.
Так что нам оставалось ждать нового витка спутника. Когда плотный туман поднялся из ущелья до наших ног. Нам казалось, что мы парим в пространстве окружённые плотной пеленой тумана.
Вдруг, в прозрачном горизонте, умытом дождями, появилась ярко раскрашенная стрекоза, которую нельзя не заметить между серыми скалами гор и голубым небом.
Пёстрая окраска вертолёта хорошо выделялась на фоне голубого цвета неба и серого цвета скал.
Вскоре услышали трескотню вертолёта, который искал под слоем плотного тумана наше каменное плато.
– Нам надо зажечь цветные факела. – сказал Роберт Байер. – Нас могут не заметить в этом густом тумане.
Томас Мартин нащупал под ногами в тумане ящик с факелами и достал оттуда три штуки. Затем чиркнул специальную спичку о коробок и по очереди поджог все три факела, которые загорелись ярким розовым цветом.
Точно таким цветом, какой мы видели с братом Юркой в пещере духов, когда ходили на охоту за кекликами.
Может быть, там тогда были туристы, в глубине пещеры духов и мы видели цвет такого факела? Джордж Гибсон, Томас Мартин и Роберт Байер размахивали яркими факелами.
Все остальные, как резанные, орали во всю глотку, словно нас могли услышать с вертолёта в горах. Нас заметили сразу. Вертолёт сделал небольшой круг над каменным плато и стал спускаться.
В это время под нашими ногами начались толчки. Мы сразу сообразили, что это землетрясение. Сажать вертолёт на такую маленькую каменную площадку во время землетрясения опасно.