Забытые заживо
Шрифт:
– У богатых свои причуды, приятель, – ответил бармен. – Человек просто не в себе. Ну и опять же – Бермудский треугольник… – обратив внимание на появившийся в руках Левши бумажник, лже-Фримен откачнулся от стойки и превратился в ожидание.
– Еще виски. И я пошел спать. Намерен воспользоваться советом твоего чудаковатого посетителя.
– Как скажешь, – бармен перевернул бутылку с дозатором над стопкой. – А он попросил бутылку гавайского рома. Просто ничего крепче в баре не оказалось. Он просил что покрепче…
Расплатившись за последнюю порцию и прихватив с собой плоскую бутылку «Блэк Хорс»,
«Нужно спать, – вспомнил он слова бармена. – Иначе я не увижу… Чего, денег? Странно, я думал, что их не увидишь, как раз если будешь спать».
Добравшись до каюты, он увидел в коридоре Макарова. Сбавив шаг и желая скрыть, что удивлен, он сунул руку в карман и вынул ключ с брелоком.
– Хороший сегодня день.
– Я хочу поговорить с вами, – сказал Макаров. – Об этом судне.
– Я думал, вас занимает только ваш сын.
– Именно поэтому я и хочу поговорить о судне. Мне показалось, что вы один из немногих, кто замечает странности.
Вставив ключ, Левша провернул его, толкнул дверь внутрь и замер на входе. Макаров прошел внутрь.
– Убежище холостяка?
В каюте, в которую Левша запретил входить персоналу в его отсутствие, царила неразбериха. Брошенный на пол плед, смятая постель, подушка, до сих пор хранящая форму затылка хозяина. На крючке напротив кровати висели повешенные за лямку для ремня джинсы.
– Выкладывайте, что вам нужно.
– Я видел чайку.
– Поздравляю, – Левша вынул из кармана широких шортов пластиковый, выпрошенный у бармена стаканчик, плеснул в него виски и протянул Макарову. – Если бы знал, что вы заглянете, прихватил бы два. Пейте быстрее. Нам нужно прикончить эту бутылку в течение десяти минут, потому что я намерен отрубиться.
Макаров подумал и вылил виски в рот. Прижал кулак к носу, затаил дыхание. Он сказал, когда Левша наливал себе:
– Если верить моим подсчетам, мы находимся в открытом океане. Здесь не должно быть чаек, однако я видел собственными глазами одну, усевшуюся на шлюпку у борта.
– Мы это уже обсудили. Что было на том чертеже, который свистнул старпом?
– Вычисления направления движения судна и координаты.
Левша чуть помедлил со стаканчиком.
– Вы моряк?
– Мои подсчеты привели к тому, что я рассмеялся.
– А! Вы – плохой моряк?
– Скорее всего, – ответил Макаров, – потому что мои наблюдения заставили меня сделать вывод, что мы не между Нассау и Гамильтоном, в районе двадцати восьми градусов северной широты и семидесяти градусов западной долготы, а в районе двадцати—двадцати трех градусов северной широты и шестидесяти пяти градусов западной долготы.
– И… что это значит? – Левша присел на край стола, продолжая сжимать стакан в руке.
– Это значит, что мы вышли из Бермудского треугольника и покинули Саргассово море. И теперь двигаемся не в Гамильтон, столицу Бермуд, а на восток.
– Но в этом направлении… – пробормотал Левша.
– В этом направлении ничего нет, следующая станция – Канарские острова у юго-западного побережья Африки. – Макаров почти силой забрал стаканчик с виски и выпил. Тут же сам налил и протянул собутыльнику. – Рядом нет земли, но я видел чайку на судне. Это значит, что земля рядом. А еще со мной сын, который видит будущее. Все это меня, знаете, немного напрягает. – Вылив остатки виски в стакан, он замер и посмотрел в иллюминатор. Но уже через мгновение спиртное обожгло желудок, и он выдохнул.
Оставив в покое стакан, Левша сел на кровать и откинулся на переборку. Он прикрыл глаза и словно выпал из реальности и утратил связь с действительностью. Макаров никуда не торопился. Питер спокойно спал в их запертой каюте. Вынув сигареты, он закурил. И в этот момент Левша словно очнулся. Приоткрыв веки, он пробормотал:
– Как это – видит?
– Если бы я знал ответ на этот вопрос, меня бы не было на этом корабле. Врачи посоветовали сыну длительную морскую прогулку. Только я уже сомневаюсь, что и это последнее средство поможет.
Левша саркастически поднял брови.
– А зачем вы боретесь с таким замечательным качеством своего ребенка?
Макаров пришел сюда не затем, чтобы обсуждать проблемы своей семьи.
– Евгений, меня сейчас беспокоит другое. К слову, я не хочу, чтобы этот наш разговор стал достоянием окружающих. Я вам доверяю, но на других это с трудом выдавленное чувство не распространяется. Поэтому давайте лучше поговорим о деле.
– Какая знакомая фраза – «поговорим о деле», – усмехнулся Левша и, поднявшись, взял бутылку и потряс ею. Выпил он уже предостаточно, но сегодня был тот редкий день, когда ему не хотелось останавливаться. – Значит, ваш сын – предсказатель. Тогда скажите, почему он не объясняет подозрительных звуков, о которых мы говорили. Крик, плеск воды? Если мы, смертные, это знаем, то ему-то, предсказателю, это должно быть хорошо известно.
– Если он ничего не видел, значит, это нас не касается.
– Не понял. Нас не касается, что наш гид исчез? – Каюта первого класса была втрое больше каюты второго. И Левша, обойдя Макарова, стал прохаживаться от стены к стене. – Послушайте, Макаров, ведь мы оба думаем об одном и том же – гид выпал за борт. И ничего странного не было бы ни в крике, ни в плеске воды, когда бы утром помощник капитана сказал: какое горе! Но помощник уверяет, что никто за борт не падал. И что гид отправлен на палубу второго класса. Однако я там был! И там никто об этом человеке ничего не слышал!.. А это означает, что гида выбросили за борт! И эта чайка, вами увиденная… И эти ваши сомнения и подсчеты… Что ж, давайте будем считать, что нас это не касается. Ведь ваш сын не считает это важным… Вы заметили, что я острю?