Забытый день рождения
Шрифт:
После концерта балерина сказала директору:
— На сцене в одном месте скрипит пол. Каждый раз, как я наступаю на это место, слышится «Пии-и-и!» — и я не могу хорошо танцевать.
— Я очень огорчён! — сказал директор.— Простите, пожалуйста. Обещаю вам всё немедленно исправить.
И когда публика разошлась по домам и в театре погасли огни, директор взял молоток, выбрал самые длинные гвозди и со свечою в руке поднялся на сцену. Поставив свечу на пол, он принялся выстукивать молотком половицы. Тук-тук — скрипят или нет?
И в одном месте пол ответил: «Пии-и-и!»
Директор прибил это место гвоздями и на другой день сказал балерине:
— Всё исправлено. Я прибил половицы гвоздями, больше пол не будет скрипеть...
— Спасибо! — сказала балерина.— Вы очень внимательный директор.
Тем временем зал наполнился публикой, зазвучал оркестр, балерина начала танцевать, и — опять! — как только она наступала на то место, раздавалось громкое «Пии-и-и!».
В антракте балерина позвала директора и спросила:
— Вы, кажется, сказали, что всё исправили и пол больше не скрипит? Вот послушайте!
И она прошлась по тому месту на сцене, и опять раздалось громкое «Пии-и-и!».
— Пожалуйста, смените эти скрипучие половицы!
Вызвали паркетчика. Директор принёс гвозди и молоток.
Вдвоём они сняли скрипучие половицы и хотели уж заменить их новыми, как вдруг увидели — на том месте, где были скрипучие половицы,— игрушечного Тэдди-медвежонка.
— Какой славный Тэдди! — сказала балерина. Она подняла его с пола и прижала к груди.
— Пии-и-и! — сказал Тэдди.
— Так вот кто во всём виноват! — воскликнула балерина.— Это он говорил «Пии-и-и!».
Все засмеялись.
Директор прибил на место половицы. Опять заиграла музыка. И балерина танцевала в этот вечер лучше, чем всегда. А публика ей громко аплодировала.
После концерта она поехала домой и медвежонка прихватила с собой. Было уже поздно, её маленький сын крепко спал, и она положила Тэдди рядом с ним на кровать.
Утром мальчик проснулся, увидел у себя на кровати медвежонка и крепко его обнял. И Тэдди сказал ему:
— Пии-и-и!
ХОП!
Жил-был на свете кузнечик. Он был ещё совсем маленький. Звали его Джонни. Пошёл он однажды на прогулку и повстречал лягушку.
— Ква-ква,— сказала ему лягушка.— Ну и лентяй ты! Кузнечикам ведь полагается прыгать, а ты топ-топ-топаешь.
— Прыгать? — удивился Джонни.— А как это?
— Ква, не знает, как прыгать! А ещё кузнечик! — возмутилась лягушка.— Могу тебя научить. Что ты мне за это дашь?
— Ничего. У меня ведь ничего нет.
— Тогда прощай! — И лягушка ускакала прочь.
Джонни пошёл дальше и повстречал кенгуру. Как она
прыгала! Хоп! Хоп! Хоп!
— Научи меня, пожалуйста, прыгать,— попросил её Джонни.
— С
— Я ещё ничего не умею,— признался кузнечик.
— Хм, тогда прощай! — И кенгуру ускакала от него — ХОП-ХОП-ХОП!
Джонни очень огорчился и пошёл дальше. Навстречу ему попалась блоха. У неё было хорошее настроение, и она высоко прыгала.
— Привет, кузнечик! — сказала блоха.
— Привет! — сказал кузнечик.— Не могла бы ты научить меня прыгать?
— С удовольствием,— ответила блоха.— А ты позволишь мне укусить тебя?
Джонни чуть не заплакал от обиды.
— Маленьких не кусают,— сказал он.
— Тогда нам больше не о чем говорить! — сказала блоха и ускакала.
А Джонни пошёл дальше и увидел на земле чьи-то следы. Чьи-то ПРЫГАЮЩИЕ следы, потому что они шли параллельно друг другу, вот так:
Джонни был очень умный кузнечик и сразу понял это, потому что, если бы следы были не прыгающие, а ШАГАЮЩИЕ, они бы выглядели так:
Джонни пошёл по этим следам и пришёл к воробью. А воробьи очень любят кузнечиков, особенно на завтрак и на обед.
— Пожалуйста,— попросил его Джонни,— научи меня прыгать.
Воробей протянул к нему свой острый клюв, Джонни испугался — ХОП! — и подпрыгнул.
И запрыгал от воробья прочь.
Хоп! Хоп! Хоп! Хоп!
— А почему у тебя все сказки такие короткие? — спросил Рррр, когда Дональд кончил рассказывать.
— Потому что я должен успеть рассказать сказку за десять минут.
— А почему нельзя за пятнадцать?
— Ты разве забыл: ведь я сочиняю свои сказки для телевидения. Я должен и сказку рассказать, и нарисовать к этой сказке картинки — и всё за десять минут. Это называется десятиминутная передача. Я уже привык писать так, чтобы в короткой истории сказать самое главное.
— А зачем?
— Что зачем? — не понял Биссет.
— Вот если бы тебя спросили: зачем ты пишешь свои сказки?
— Зачем?..— задумался Дональд Биссет.— Лучше я тебе скажу, почему я пишу сказки. Потому что зеленеет трава и растут деревья. Потому что я слышу, как гремит гром и стучит дождь. Потому что я люблю детей и зверей. Я снимаю шляпу перед божьей коровкой. Я глажу кошек и люблю ездить верхом.
— И сказки любишь писать?
— Очень люблю. Но если бы меня заставили писать о том, что меня не радует и не волнует, я бы ничего не сумел написать.