Забытый город
Шрифт:
Рик медленно вытянул руку с папкой вперед и разжал пальцы. Стопка бумаги с глухим стуком упала на пол и раскрылась. Скрепки отвалились, и несколько страниц разлетелись по помещению. Наемник повернулся к стене и встал на колени, придерживаясь за пол одной рукой. Вторую он предусмотрительно заложил за голову.
— Правильно, порядки ты помнишь. А теперь оружие. Выбрасывай пистолет, сволочь! — сказал Эйсид и подбежал к Рику. Ногой, обутой в ботинки со стальными «носами», полицейский пнул наемника по почкам. Скрючившись, Рик упал на бок и попытался вдохнуть. Ему это удалось, хоть и с трудом. «Чертов садист», — подумал наемник, сдерживая слезы, выстрелившие из глаз тонкими струями.
Получив еще один удар, Рик решил больше не ждать. Перевернувшись на спину, он взглянул в
Как и всегда в такой ситуации, наемник почувствовал, будто время замедлилось. Обостренные чувства, отточенные годами тренировок и практики, не подвели. Рик смотрел на палец полицейского-садиста, который медленно нажимал курок. Наемник был быстрее — извернувшись всем телом, он выхватил маленький револьвер из ботинка и выстрелил навскидку, не целясь. Пуля прошила тонкую кожу между большим и указательным пальцами копа, пролетела дальше и пробила форменную куртку. На груди полицейского расплылось багровое пятно. Выронив пистолет, Эйсид схватился за рану и будто попытался остановить кровь, сильно сжав руку. Вскрикнув, он упал на колени рядом с Риком и попытался дотянуться до отлетевшего в сторону пистолета.
Время снова вернуло свою власть, мир из серого тона вернул свои краски. Рик ногой оттолкнул пистолет копа подальше и встал на ноги, отряхивая колени.
— Неплохо, Рик. Я всегда знал, что ты не тот, кем кажешься, — прохрипел Эйсид.
— О чем ты?
— Так на кого ты сейчас работаешь? На Синдикат или Картель? На Картель, точно. Передавай привет Жардину — неужели эта обезьяна и правда поверила, что досье есть только в одном экземпляре?
— А как тебе это — подыхать, потому что он в это поверил?
— Поздно ты начал заниматься правильными делами, Рик. Надо было продаваться раньше, тебе же намекали на это. Да и Синдикат был только «за». Может, и семью бы смог сохранить. Ведь звали же тебя, намекали. Так что кто из нас идиот, а? — Эйсид затрясся в истерическом смехе, сбиваясь на кашель. Из рта у копа вылетела слюна, смешанная с кровью, забрызгивая и без того уже мокрый форменный пиджак.
Рик подбежал к полицейскому, взял его за грудки. Встряхнул — бесполезно, Эйсид потерял сознание. Похоже, что пуля все-таки пробила сердце, прерывая жизнь продажного полицейского. Наверху завыла сирена — вахтер наверняка слышал выстрелы и наконец сообразил, что пора поднять тревогу. Наемник нащупал пульс Эйсида — сердце копа еле слышно, но билось. Медлить было нельзя, взгляд Рика перебегал от папки с рассыпанными вокруг листами к мужчине, который стремительно терял жизненные силы. Возможно, его еще можно было спасти, и узнать, что он говорил про семью…
Решившись, Рик бросился к папке, собрал, сминая часть листов, разлетевшуюся бумагу и подобрал оружие. Распихав свою амуницию по карманам, с пистолетом Эйсида в руках наемник рванулся вверх, с раскрытой двери. На секунду задержавшись около проема, он в прыжке ушел в кувырок и остановился около картонной перегородки. Неудачное укрытие, но выбирать не из чего. Навскидку, вслепую несколько раз выстрелил и побежал, надеясь, что в зале не успели скопиться люди из верхних отделов. Те парни хорошо умели стрелять и не упустили бы из виду беглеца. То ли дело — неумелые патрульные, чьим смыслом жизни был сбор денег из карманов подвыпивших порядочных граждан. Рик стрелой пролетел через узкий коридор, на ходу обстреливая спрятавшихся полицейских. Судя по вскрикам, несколько пуль достигли цели — на секунду наемник испытал укол совести. Все же с этими парнями, чем бы они не занимались помимо основной работы, он был на одной стороне баррикад. «Сегодня знаменательный день. Похоже, вот и все, теперь я окончательно переметнулся на чужую сторону. Тоже мне, коп», — мелькнула в голове мысль. Рядом с головой наемника на куски взорвалась небольшая деревяшка — наемник не успел заметить, но кажется, это была импровизированная почетная доска с именем очередного отличившегося сотрудника. Один из отлетевших кусочков дерева впился Рику в щеку — болезненный укол вернул наемника в реальность. Похоже, кто-то из новобранцев решил погеройствовать — долгожители сейчас сидели за столами и ждали, пока свихнувшийся наемник выбежит из здания. Нарываться на пулю было им не с руки — не так уж и много получали золотых эти люди, чтобы пытаться изображать из себя закаленных вояк.
Рик выбежал из здания, на ходу бросая в помещение шумовую гранату. Это задержит погоню и даст возможность наемнику отъехать на безопасное расстояние. Рыбкой прыгнув в машину и срываясь с места, Рик не увидел человека, внимательно наблюдающего за его побегом. На противоположной стороне улицы стоял Старк и смотрел на отъезжающую машину. Из здания полиции доносились крики боли — небольшая контузия была штукой не опасной, но довольно неприятной.
— На чьей ты стороне, Рик. И зачем ты это делаешь? — спросил Старк, обращаясь к внедорожнику, который как раз сворачивал с оживленного перекрестка на небольшую улочку.
Алиса боролась с оцепенением. Иногда ей казалось, что она вот-вот выплывает, что сверху она уже видит блеск солнца сквозь многометровую толщу воды. Но вязкая пелена каждый раз накрывала девушку, и она вновь погружалась на дно. Расслабившись, она ощущала собственное тело — боль, смущение, ярость, все это проникало в каждую клеточку, заполняя израненный наркотиком мозг. В такие моменты Алиса начинала паниковать — кричала, металась в бреду, плакала, умоляла похитителей отпустить ее. Череда картинок проносилась перед глазами измученной жаждой пленницы, и ей казалось, что она борется с кем-то, бежит вдаль.
В какой-то момент она увидела землетрясение — черный мир вокруг застонал, едва различимые очертания предметов устремились вверх, а сама девушка полетела вниз, на глубину огромного океана. Алиса не могла сосчитать, сколько часов, дней, недель она уже плавает в этой бесконечной ванне, наполненной диковинными светящимися животными.
Паника, страх — редкие секунды ясности ума она тратила на собственное успокоение. Нельзя бояться, нельзя сдаваться — только бороться. Она понимала, что ее организм отравлен огромным количеством наркотика. Единственное, на что могла надеяться девушка — что у похитителей был нормальный анестезиолог. Наркотиков было столько, что Алиса чувствовала — до передозировки совсем близко. Но каждый раз, как разум ее прояснялся, появлялся человек, с исчерченными шрамами телом, и вновь вкалывал ей жидкость, позволяющую уснуть.
Девушка металась между желанием выплыть из пучины наркотического сна и желанием погрузиться в него целиком, распластаться по вязкой пелене расслабления и свободы от мыслей. Уже сдавшись, Алиса стремилась вниз, на глубину, подставляя тело прохладным волнам, но каждый раз ее выталкивало вверх, заставляя пребывать в состоянии мучительной неопределенности.
Один раз девушка почти выбралась — охранник плеснул ей в лицо воды из кружки. Жидкость была сероватого цвета, с коричневыми песчинками, пахла тиной и нечистотами. Алиса вскрикнула и вцепилась ногтями обидчику в лицу. Тот завопил, девушка от неожиданности разжала хватку. Содрогнувшись от удара ногой по лицу, Алиса отлетела в угол камеры. Теряя сознания и собирая языком остатки жидкости с потрескавшихся губ, девушка осторожно гладила израненные запястья. Вновь погружаясь в наркотический транс, Алиса видел в пучине черноты спасительную точку мая — то было не землетрясение, а освобождение. Охранник снял ее с крюка, поэтому она и смогла очнуться и открыть глаза.
За тихо постанывающей девушкой из соседней камеры наблюдал Маркес.
— Эта сука издевается. Что ты ей вколол? — спросил Жардин у охранника.
— Стандарт, как и всем. Надо дать ей воды, если ты хочешь, чтобы она осталась жива.
Жардин вошел в клетку и пнул Алису по ребрам. Та застонала.
— Вас накажут. Вам всем достанется, — прошептала девушка.
— Эта стерва в порядке, видишь? Язык у нее работает! — заорал Жардин на помощника и отвесил девушке еще несколько ударов. Та скрючилась на полу, отхаркивая кровь. Один глаз закрылся, налившись синевой, из второго без желания Алисы текли слезы.