Забытый сад
Шрифт:
— А можешь и не подхватить.
Роза была столь шокирована наглостью девчонки, что негодование возобладало над страхом. Она изобразила голос матери.
— Я требую, чтобы ты прекратила.
Элиза сморщила нос, но, похоже, смирилась. Роза затаила дыхание, и кузина убрала руки с задвижки. Затем она снова пожала плечами, на этот раз жест показался Розе менее наглым. Когда Элиза побрела обратно в середину комнаты, Роза с удовольствием отметила, что плечи кузины уныло поникли. Наконец девочка остановилась посередине ковра и показала на цилиндр у Розы на коленях.
— Можешь
Роза выдохнула с усталостью и облегчением, это странное создание все больше смущало ее. Подумать только, вновь обратить внимание на глупую безделушку, ни больше ни меньше! И все же Элиза повиновалась, а это, несомненно, заслуживает небольшого поощрения…
— Во-первых, — надменно сказала Роза, — это не телескоп. Это калейдоскоп. Через него не смотрят. Смотрят в него и видят, что узор меняется.
Она подняла калейдоскоп и продемонстрировала описанное действие, после чего положила игрушку на пол и подтолкнула к кузине.
Элиза подобрала цилиндр и приставила к глазу, повернув конец. Когда кусочки цветного стекла, дребезжа, начали пересыпаться в разные стороны, рот девочки расплылся в широкой улыбке и становился все шире, пока девочка не засмеялась.
Роза удивленно заморгала. До сих пор она нечасто слышала смех, лишь изредка от слуг, когда те считали, что ее нет поблизости. Звук был чудесен. Счастливый, легкий, девичий звук, совсем не подходящий для странного вида кузины.
— Почему ты носишь эту одежду? — спросила Роза.
Кузина продолжила вглядываться в калейдоскоп.
— Потому что она моя, — наконец сказала Элиза. — Она принадлежит мне.
— Твоя одежда выглядит так, как будто принадлежит мальчику.
— Когда-то так и было. Сейчас она моя.
Как интересно.
Каждая минута приносила все больше неожиданностей.
— Какому мальчику?
Ответа не последовало, лишь дребезжание калейдоскопа.
— Я спросила, какому мальчику? — произнесла Роза чуть громче.
Элиза медленно опустила игрушку.
— Да будет тебе известно, игнорировать людей — крайне дурной тон.
— Я тебя не игнорирую, — возразила Элиза.
— Так почему не отвечаешь?
Элиза снова пожала плечами.
— Поднимать плечи подобным образом — грубо. Когда кто-то с тобой говорит, необходимо отвечать. А теперь скажи мне, почему ты игнорировала мой вопрос?
Элиза подняла глаза и посмотрела на Розу. Что-то изменилось в лице Элизы, в ее глазах словно замерцал огонек, которого прежде не было.
— Я не говорила, потому что не хотела, чтобы она знала, где я была.
— Кто — она?
Медленно, осторожно Элиза подошла ближе.
— Другая кузина.
— Какая еще другая кузина? — Девчонка говорит какую-то бессмыслицу. Розе начинало казаться, что та попросту глуповата. — Я не знаю, о чем ты говоришь, — сказала она. — Никакой другой кузины нет.
— Это секрет. Ее держат взаперти наверху.
— Ты выдумываешь. Зачем кому-то держать ее в секрете?
— Меня-то они держали в секрете!
— Они не запирали тебя наверху.
— Это потому, что я не опасна.
Элиза на цыпочках
— Что? — испугалась Роза.
— Шшш! — Элиза прижала палец к губам. — Нельзя чтобы она знала, что мы здесь.
Роза широко открыла глаза.
— Почему?
Элиза на цыпочках вернулась к креслу. В сумерках мерцающий огонь камина бросал на ее лицо жутковатые отблески.
— Наша другая кузина, — сообщила она, — сумасшедшая.
— Сумасшедшая?
— Абсолютно. — Элиза понизила голос, и Розе пришлось наклониться поближе, чтобы расслышать. — Она была заперта на чердаке с самого детства, но кто-то выпустил ее.
— Кто?
— Один из призраков. Призрак старой женщины, очень толстой старой женщины.
— Бабушка, — прошептала Роза.
— Шшш! — воскликнула Элиза. — Слушай! Шаги…
Роза чувствовала, как ее бедное слабое сердце колотится в груди, точно птичка.
Элиза вскочила на подлокотник Розиного кресла.
— Она идет!
Дверь отворилась, и Роза завизжала. Элиза усмехнулась, а леди Мунтраше задохнулась от возмущения.
— Что ты там делаешь, гадкая девчонка? — прошипела она, быстро переводя взгляд с Элизы на Розу и обратно. Юные дамы не сидят верхом на мебели. Тебе же велели не двигаться. — Она громко дышала. — Ты не пострадала, Розочка?
Роза покачала головой.
— Нет, мама.
Краткое мгновение леди Мунтраше казалась непривычно растерянной, Роза даже почти испугалась, что она заплачет. Затем Аделина схватила Элизу под локоть и повела к двери.
— Испорченная девчонка! Сегодня останешься без ужина. — Знакомая сталь вернулась в ее голос. — И впредь тоже будешь оставаться без ужина. До тех пор, пока не научишься поступать, как тебе говорят. Я — хозяйка этого дома, и ты будешь мне повиноваться…
Дверь закрылась, и Роза снова осталась одна, погруженная в раздумья о любопытном повороте событий. Она вспоминала волнение, вызванное рассказом Элизы, необычный приятный страх, пробежавший по спине, ужасный и чудесный призрак сумасшедшей другой кузины. Но более всего Розу заинтриговала трещина в обычно нерушимом самообладании матери. В тот миг прочные границы мира Розы треснули.
Все стало не так, как прежде. И оттого в висках у Розы колотилась неожиданная, необъяснимая, неподдельная радость.
Глава 29
Цвета здесь были другими. Кассандра прежде не понимала, насколько резким является австралийское сияние, пока не познакомилась с деликатным корнуоллским светом. Она задумалась, как воспроизвела бы его на палитре, — и поразилась, что подобная мысль вообще пришла ей в голову. Кассандра откусила кусочек гренки с маслом. Она рассеянно жевала, глядя на ряд деревьев вдоль утеса. Закрыв один глаз, Кассандра подняла указательный палец, чтобы провести по их макушкам.