Зацепить 13-го
Шрифт:
— Да, — прохрипела она. — Это твое умение меня чуть не прикончило.
— Это правда, — признал я и поморщился.
Повинуясь импульсу, отвел ее волосы с лица за уши.
Почувствовал ее дрожь и тут же мысленно отругал себя за порыв.
Не трогай ее, раздолбай.
Держи руки от нее подальше.
— У тебя странный голос, — заявила она.
Синие глаза вперились в мои.
— Голос? — нахмурился я.
Она кивнула, застонала и обхватила ладонями
— Манера говорить, — пояснила она, шумно вдохнув. — Так в Корке не говорят.
Она и теперь держалась за голову, но вела себя поживее.
— Конечно, потому что я не из графства Корк, — ответил я и, не удержавшись, пригладил ей волосы. — Я родился и вырос в Дублине. — Говоря это, я пристраивал Шаннон за ухо упрямую прядку. — Родители перевезли меня сюда, когда мне было одиннадцать.
— Значит, ты дублинец, — заключила она, несколько удивившись этому. — Джекин [15] .
15
Джекин — понятие, используемое в Ирландии жителями других мест по отношению к дублинцам.
Я поморщился от жаргонного словечка и решил сравнять счет.
— А ты, значит, калчи [16] .
— У меня есть родня в Дублине, — сказала она.
— Вот как? И где же?
— Кажется, в Клондолкине, — ответила она. — А ты где жил?
— В Блэкроке.
— Южный пригород? — Ее улыбка стала шире, а глаза живее. — Так ты мажор.
— Я похож на мажора? — изогнул бровь.
— Мало тебя знаю, чтоб делать выводы, — пожала плечами она.
Конечно. Мы толком и познакомиться не успели.
16
Калчи — обозначение сельских жителей, используемое горожанами. Дублинцы часто называют так всех, кто не живет в столице.
— Так вот, никакой я не мажор, — сказал я, недовольный тем, как быстро она составила впечатление обо мне.
Казалось бы, какая разница?
Вашу мать, обычно мне вообще плевать.
Так чего теперь-то дуться?
— Я тебе верю. — Ее голос прервал мои мысли. — Тебе никогда не стать мажором.
— Это почему?
— Потому что ругаешься, как сапожник.
От ее рассуждений мне стало смешно.
— Вероятно, ты права.
Она засмеялась вместе со мной, но быстро притихла и схватилась за голову.
Внутри меня зашевелилось раскаяние.
— Прости, — угрюмо пробасил я.
— За что? — прошептала она.
Она закусила нижнюю губу и, как мне показалось, наклонилась ниже.
— За то, что сделал тебе больно, — честно ответил я.
Черт, я говорил каким-то не своим голосом. Напряженным
Откашлялся и добавил:
— Такое не повторится.
— Честно?
Ну вот, опять это «честно».
— Да, — все тем же угрюмым тоном ответил я. — Честно.
— Боже мой, — простонала она и скорчила гримасу, — надо мной теперь все будут смеяться.
Эти слова, это короткое предложение вызвало к жизни внутри меня какую-то адскую дичь, я такого ни разу не чувствовал.
— Позор какой… — опустив глаза, продолжала бормотать она. — Вся школа будет обсуждать.
— Посмотри на меня.
Она не посмотрела.
— Послушай… — Двумя пальцами я взял девчонку за подбородок и приподнял лицо. Завладев ее вниманием, я продолжил: — Никто о тебе и слова не скажет.
— Но они все видели…
— Никто и рта не раскроет. — Сообразив, что голос звучит почти сердито, я смягчил тон и пояснил: — Ни ребята из команды, ни тренер и вообще никто. Я им не позволю.
— Ты им не позволишь? — смущенно заморгала она.
— Именно, — кивнул я. — Не позволю.
— Честно? — шепотом спросила она, и на пухлых губах появилась слабая улыбка.
— Ага, — хмуро ответил я, чувствуя, что готов пообещать что угодно, только бы этой девчонке стало лучше. — Прикрою тебя.
— Да ты уже прикрыл, — хрипло сказала она, оглядывая свой наряд. — На самом деле, ты мне все испортил.
«Ни хрена себе! Это ты сейчас мне все портишь», — подумал я.
Черт, да откуда это все взялось?
Отбросив эту мысль, я ступил на более безопасную почву:
— Я попрошу родителей позвонить твоим и обсудить компенсацию.
Тут она улыбнулась. По-настоящему, не застенчиво или чуть-чуть.
Честное слово, это была обалденная улыбка.
Она была нереально хорошенькая.
Вообще-то, я ненавидел это слово. «Хорошенькая» — манерное словечко для женщин и пенсионеров, но сейчас оно почему-то пришло мне на ум.
Жесть, я чувствовал, что хорошенькое личико надолго застрянет в переднем отделе мозга.
Но сильнее всего меня перепахали ее глазищи — руки чесались загуглить какой-нибудь атлас цветов глаз, чтобы узнать, как называется этот синий оттенок.
Я решил, что попозже непременно выясню.
Бред или нет, но я должен был знать.
— Значит, у тебя сегодня первый день? — спросил я, балансируя на опасной грани.
Она снова кивнула, и улыбка тут же померкла.
— Ну и как тебе?
Она улыбнулась уголками губ:
— Сначала было совсем неплохо.
— Точно. — Я поежился. — Еще раз извини.
— Все хорошо, — прошептала она, разглядывая меня своими глазищами. — И хватит уже извиняться, я тебе верю.
— Ты мне веришь?
— Угу. — Она кивнула, резко выдохнув. — Верю тому, что ты сказал про несчастный случай, — выдала она. — Сомневаюсь, чтобы ты мог намеренно кого-то покалечить.