Зацепить 13-го

Уолш Хлоя

Джонни кивнул, однако вид у него был под стать моим ощущениям — такой же неуверенный.

— Шаннон, я хочу, чтобы ты пошла в дом.

— Правда хочешь?

— Да.

Я подышала, чтобы успокоиться, вылезла из машины и посмотрела на Джонни, чувствуя себя очень маленькой и потерянной.

Мне было нужно, чтобы он вел меня.

Я была на неизведанной территории.

Я не знала, как себя вести.

— Идем, — сказал наконец Джонни.

К счастью, в этой странной ситуации он взял

инициативу на себя, подхватил меня под локоть и увел из-под дождя.

Когда мы вошли внутрь, Джонни выпустил мой локоть и закрыл дверь.

Я вновь стояла в громадной передней, изо всех сил стараясь не глазеть на антикварный столик у стены и дорогущую на вид вешалку рядом с дверью. Громко тикали напольные часы, а безупречно чистые стены цвета слоновой кости были увешаны множеством картин, и на все это я тоже старалась не глазеть.

Когда Джонни снял ботинки, я инстинктивно сделала то же самое, не желая оставлять грязь на блестящих черно-белых плитках пола.

Я стояла в этой передней каких-то восемь дней назад, но тогда слишком нервничала, чтобы оглядеться.

Я и сейчас нервничала.

Может, даже сильнее.

Но сегодня обстоятельства сложились по-иному.

Сегодня меня не отвлекали ни Джоуи, ни Гибси.

Сегодня здесь были только мы с Джонни.

И его мать.

Боже мой…

43. Матери-занозы

Джонни

Со мной явно было что-то не в порядке.

Одно то, что я двадцать минут бегал под проливным дождем в поисках туфли, показывало, насколько я потерял голову из-за этой девчонки.

Когда я увидел, как Шаннон мечется по баскетбольному залу, стараясь не попасть под ноги азартным игрокам, во мне поднялась волна желания защитить ее, и я понял, что проблема куда серьезнее, чем я думал.

Я чувствовал потребность выскочить на площадку и сказать ее одноклассникам, чтобы все от нее отвалили.

Всю прошлую неделю я вел себя как безумный сталкер, высматривая ее в школьных коридорах, и возбуждение с каждым днем нарастало, потому что ее не было.

Я прощупывал почву, надеясь предотвратить любую хрень, которая могла возникнуть без моего ведома, и сообщал всем и каждому: кто посмеет сделать гадость ей, сделает гадость мне.

Слава богу, сегодня она вернулась в школу, потому что, если бы не вернулась, я собирался вечером поехать к ней домой.

С тех самых пор, как брат увез ее от меня, каждая минута каждого дня были отравлены тревогами о ней.

Я не знал, почему так себя веду.

Я лишь знал, что нечто внутри меня требовало защищать ее.

Я вообще не понимал, откуда это взялось и почему у меня появилось такое чувство, но оно

было таким сильным, что я ощущал его на вкус.

Я не представлял, как реагировать на выкидыш у ее матери.

Ни малейшей наметки, как утешить Шаннон и при этом не переступить границ.

Похоже, у меня появилась привычка утешать эту девчонку.

Я понимал, что надо притормозить.

Но не мог.

Когда я увидел ее бредущей под дождем — такую маленькую и растерянную, — я не смог остановиться и побежал за ней, перейдя все линии и превратившись в бульдозер.

Она очевидно не хотела, чтобы я подвозил ее домой, но я настоял.

И не только настоял: я насильно запихнул ее в мамин «ренджровер», слишком взвинченный и в растрепанных чувствах, чтобы отступить и послушать.

Да, с моей стороны это было тупо.

Нельзя было ее даже касаться.

Даже если я хотел помочь, нельзя так вести себя с ней.

Хуже того, если бы мама не подъехала, я бы почти наверняка поцеловал Шаннон.

Я хотел этого.

Чудовищно.

И это пугало беспредельно.

А еще хуже то, что моя назойливая мамочка подставила меня и притащила Шаннон к нам домой.

Кошелек она дома забыла, подумать только!

Это женщина, у которой всегда с собой кредитка в заднем кармане.

Она специально так сделала.

Я это знал.

И мама знала.

Единственная, кто ничего не знал (и слава богу), была Шаннон.

И теперь она стояла в моем доме, смотрела на меня большими одинокими глазами и ждала от меня каких-то действий, а я был полностью выбит из колеи.

— Хочешь подняться ко мне в комнату? — спросил я.

По чесноку, что еще я мог ей предложить?

Отвести на кухню, где мама забросает ее вопросами?

Ну уж нет.

Если Шаннон оказалась здесь, она будет со мной.

Она была моя, и я не хотел делить ее ни с кем.

— Ладно, — нервно ответила она, хотя это было больше похоже на вопрос. — А ты не против?

Черт, надо отучить ее спрашивать меня о том, чего я от нее хочу.

Если она не перестанет спрашивать, я могу сглупить и сказать правду.

И тогда нам обоим хана.

Решив, что безопаснее будет не отвечать, я лишь махнул в сторону лестницы, начал подниматься, но уже на третьей ступеньке понял: Шаннон не идет за мной следом.

Обернувшись, я увидел, что она стоит там, где стояла, и беспокойно глядит на меня.

Она обхватила себя за плечи, словно и здесь от кого-то защищалась. Ее длинные каштановые волосы, насквозь мокрые от дождя, прилипли к лицу, и за всю жизнь я не видел лица красивее.

Черт!

Как мне со всем этим справиться?