Зачарованная для Повелителя
Шрифт:
— Дошквалт и Уншкорг ждут, а Гештурд беседует с шайсаром, который привёз Лесю. Экипаж стоит здесь, поблизости, явно ждёт её возвращения.
Я скрипнул зубами. Что делать? Повязать всех троих и бросить в темницу? Только оснований нет, и клан потом сожрёт весь мозг.
— Если возьмём их прямо сейчас, то потом придётся отпустить, — сказал я. — Пока они ничего не сделали, они невиновны.
Хошис кивнул, хорошо понимая направление мыслей.
— Можем подождать немного и посмотреть, как будут действовать дальше, — сказал он. — Дадут хоть малейший повод, сотрём в порошок.
Увы, это был неприятный, но единственно возможный вариант.
Мы остались ждать и следить, и очень скоро моё терпение подверглось новому невыносимому испытанию. Я собственными глазами видел как Гештурд сунул в руки возницы увесистый кошель, а сам возница был бледен — у них явно случился очень неприятный разговор.
Вероятнее всего Гештурд его не только подкупил, но и запугал — представители клана бывшей невесты это умеют.
Только запугивание и подкуп ещё не преступление. Вернее, преступление, но не настолько веское, чтобы продержать в застенках до конца дней.
А мне хотелось разобраться… Прояснить и решить этот вопрос раз и навсегда. Чтобы не оказалось так, что на свободе гуляют три озлобленных, жаждущих Лесиной смерти шайсара. В миг, когда Гештурд передал кошель, Хошис и его подчинённые вытянулись по струнке, но я скомандовал отбой. Ждём.
Ну а то, что случилось дальше…
Леся вышла из башни ничуть не скрываясь. На ней не то что вуали, даже шляпки не было, как и капюшона плаща. Погружённая в свои мысли, моя Повелительница села в экипаж, и тот неторопливо тронулся с места. Очень скоро к ним присоединились три всадника. Они держались в слепой зоне — Леся могла заметить сопровождение лишь в том случае, если высунется из окна.
Терпение… Ух, как мне его не хватало! Мы тоже последовали за экипажем и, чтобы не спугнуть возможных преступников, тоже верхом.
Как и ожидалось, чуда не произошло — экипаж покатил к окраине города, где, невзирая на хорошую работу стражи, произвести похищение или даже убийство проще. Но про убийство я не думал — если братья Эншитиссы осмелятся, то не сразу. Сначала точно захотят поговорить, и возможно я предоставлю им такую возможность, исключительно для сбора дополнительных доказательств.
Но только возле экипажа и без рук!
Я был уверен настолько, что когда экипаж начал замедляться, улыбнулся. Наша группа была рассредоточена, в зоне видимости держались лишь мы с Хошисом, однако троица смертников даже не пыталась оборачиваться — ни разу за всю поездку не посмотрела на нас.
Потом экипаж остановился, эти трое стремительно спешились и подлетев к экипажу, остановились напротив дверцы, и… Никаких разговоров. Ни слова. Только выстрел!
Я видел арбалетный болт, выпущенный в упор, но никак не успевал.
Из груди вырвался рык и такой, что сам воздух содрогнулся. Время словно замедлилось — я уже трансформировался и, оттолкнувшись от взвизгнувшего харга, летел вперёд. Я видел, как болт пробивает грудную клетку, как меняется лицо Леси, как на лифе платья расцветает бурое пятно, но единственное, что мог — отпустить пламя. Не искры, а целый вихрь Королевского огня.
Дурак. Какой же я всё-таки дурак!
Магическое пламя добралось до Леси раньше, чем я подскочил к вооружённому арбалетом Уншкоргу и вспорол тому горло. Отшвыривая Гештурда, видел, как огонь подхватил Лесю и выбросил в небо сноп искр.
Тоненький визг Дошквалта, которому я намеренно нанёс несмертельную рану, и пространство озарилось ослепительной вспышкой.
В эту секунду стало чуть легче. У Королевского огня, как у любого явления, есть две стороны. Он может не только разрушать, но и исцелять, и сейчас пламя безмолвно шептало своему носителю, что юная шайса будет жить.
Леся будет жить!
Леся
Ночь. Тёмная, густая и приятная. По телу разливается тепло, а сердцу настолько спокойно, что хочется поймать этот момент и остаться в нём навсегда.
И я ловлю. То есть пытаюсь — лежу, вдыхая какой-то знакомый, но пока неясный аромат, и получаю неподдельное удовольствие. Потом переворачиваюсь на живот и с некотором сожалением понимаю, что сплю.
Да, снова сон. Ух, как же они меня достали! И Повелитель со своими приставаниями… Кстати, а где он?
Я вновь перевернулась на спину и села на постели, одновременно притягивая к груди одеяло. Тот факт, что я совершенно голая, не удивил, а спустя ещё секунду светильники на стенах вспыхнули, отгоняя тьму и создавая интимный полумрак.
Тихий щелчок, и главный герой моих сновидений вышел из ванной — весь такой влажный, в обмотанном вокруг бёдер полотенце. По губам Ри-Ара скользнула коварная улыбка, и Повелитель направился ко мне.
Собственное тело сразу наполнилось жаром и ослабло. Захотелось упасть на спину, подчиниться всем желаниям Аригахта, но я не смогла. Очень вовремя (или наоборот не к месту?) в памяти всплыл разговор с Вишикаргхтом, и его безапелляционное:
— К моим заклинаниям эти сны никакого отношения не имеют!
Я дёрнулась под действием этого воспоминания, и выпалила:
— Ты зачем приходишь в мои сны?
Способность сказать что-то внятное была в новинку, и я удивилась, Ри-Ар — тоже. Он остановился и вопросительно заломил бровь, а я продолжила:
— Послушай, мне, конечно, приятно, но может пора прекратить?
Шайсар снова удивился, а через миг прозвучало:
— А что именно тебя не устраивает?
Что именно? Он издевается?
Вслух я не сказала, но Повелитель словно услышал.