Зачарованная
Шрифт:
…Трескающаяся и облезающая кожа Кайи, первый трепет ее крыльев, преображенная Кайя в его машине, музыка… а затем он оказался один на склоне холма, пытаясь разобраться в перепутанных обрывках воспоминаний. Корни слышал подобные истории, как мужчины и женщины просыпались на холме, проведя одну ночь в Волшебном Мире. А холм никогда больше не открылся для них… Он мрачно подумал, что Кайя, быть может, все еще танцует где-то под музыку флейт, позабыв о нем и о самом его существовании.
Корни похолодел при мысли о том, что его одинокому пробуждению на холме, быть
И чем больше Корни думал об этом, тем больше отвратительных подробностей ему вспоминалось. Крик, донесшийся откуда-то издалека. Обагренные кровью рты участников пира и тот мужчина, мужчина в плаще из шипов, который нашел его сидящим в грязи, пьяным, и…
Корни потряс головой. То, что произошло, ускользало от него, помнились только мягкие губы и острые шипы. Закатав рукава рубашки, он увидел ярко-красные глубокие царапины, тянущиеся по рукам до самых плеч. Это было неопровержимым доказательством того, как он провел эту ночь.
От одного прикосновения к этим царапинам Корни охватила такая страстная тоска, что желудок вновь сжался в рвотном позыве.
В дверях черного хода Кайя споткнулась. Быстро взглянув на подсвеченные красным часы на дисплее микроволновки, она поняла, что уже настало позднее утро.
Изнеможение охватило девушку, когда она попыталась ощутить в пальцах поток и переплетение магии. Сама себе она казалась слишком туго натянутой струной, которая вот-вот порвется от перенапряжения. Кайя пристально смотрела, но не видела пути обратно в холм. Быть может, он открывается только в сумерках. Значит, нужно прийти туда же сегодня вечером, пройти по той же дороге и ждать.
Все чувства Кайи обострились до предела. Тонкий ореол, которым она была окутана сейчас, ничуть не напоминал прежний. Она ощущала легкий шорох крыльев за спиной, чувствовала запах мусорного ведра под раковиной, даже выделяла отдельные запахи: кофейная гуща, яичная скорлупа, кусочек плавленого сыра, моющее средство, какая-то липкая сладкая отрава, которую кладут в ловушки для тараканов. Воздух просто гудел от энергии, которой Кайя прежде не замечала. Если бы только она открылась этой энергии, то не чувствовала бы себя такой усталой.
Однако Кайя не хотела этого делать – она буквально обеими руками цеплялась за эту имитацию своей принадлежности к людям.
– Кайя? Это ты?
Из соседней комнаты появилась бабушка в халате и шлепанцах, а ее редкие седые волосы были намотаны на бигуди.
– Ты что, только что вошла?
– Привет, ба, – ответила Кайя, зевнув.
Она подошла к кухонному столу, сдвинула в сторону груду газет и рекламных проспектов, села и опустила голову на руки. Это было почти облегчением – просто позволить бабушке орать, как будто все идет так, как обычно.
– Сегодня утром я звонила в школу.
Кайя усилием воли подавила стон.
– Ты знаешь, что тебе не позволено бросать школу без письменного разрешения родителей?
Кайя покачала головой.
– И что это значит? Ты хочешь сказать – нет?
– Я знаю, что я не посещала школу, – отозвалась Кайя, полная отвращения к тому, как по-детски звучит ее голос.
– Что ж, это очень хорошо, что ты это знаешь, но лично я хотела бы знать, чем ты в это время занималась. Куда ты удирала?
– Никуда, – тихо ответила Кайя. – Просто я не хотела, чтобы ты знала. Я понимала, что ты будешь злиться.
– А почему же ты тогда не вернулась в школу? Ты что, всю свою жизнь так и хочешь прожить никем и ничем?
– Я найду кем стать! – возразила девушка.
– И кем же ты станешь? Продавцом наркотиков? Беременной малолеткой? Хочешь сделаться такой же потаскушкой, как твоя маленькая подружка?
– Заткнись! – крикнула Кайя, вскинув голову. – Ты что, думаешь, будто все обо всех знаешь? Ты думаешь, что все в мире так легко понять? Ты же вообще меня не знаешь – ты не знаешь обо мне ничего! Откуда же ты можешь знать хоть что-то о Дженет, если ты ничего не знаешь даже обо мне?
– Я не позволю тебе кричать на меня в моем собственном доме. Ты такая же, как твоя мать. Ты считаешь, что тебе достаточно чего-то захотеть. Мол, если ты будешь чего-то очень хотеть, то оно на тебя само свалится словно по волшебству.
По волшебству. Кайя почувствовала, что на ее лицо наползает странное выражение – то ли гримаса боли, то ли самодовольная ухмылка.
– Никто ничего не получает, кроме как упорным трудом. Но даже при этом люди не получают того, чего хотят. Людям просто плохо, и никто не знает, почему им плохо. Талантливые люди – такие, как твоя мать, – несмотря на весь свой талант, не могут устроить свою жизнь, и что же собираешься делать ты? Нельзя рассчитывать на везение. Как знать, повезет ли тебе в жизни?
Кайя была удивлена, услышав, что бабушка считает ее мать талантливой.
– Я не рассчитываю на везение, – тупо ответила она.
– В самом деле? А чем ты тогда занимаешься?
– Я не знаю, – произнесла Кайя.
Она устала и чувствовала, что голос ее уже начинает дрожать. Она боялась, что вот-вот заплачет и, если это произойдет, она не сможет остановиться. Хуже того, девушка понимала, что ее слова звучат как дерзость – как будто она недовольна только тем, что ее разоблачили. И это было недалеко от истины.
– Нам нужны деньги.
Бабушка уставилась на нее в ужасе.
– Какие деньги?
– Так вот о чем ты подумала! Даже не говори этого мне, – предупредила Кайя, пряча лицо в сложенные на столе руки. – Она уткнулась носом в сгиб локтя и пробубнила: – Я работала в гребаном китайском ресторане, понятно? В городе. На полную ставку. Нам нужны деньги.
Но бабушка по-прежнему смотрела на нее с недоумением.
– Здесь у меня пока нет работы, – созналась девушка, – но я, наверное, могу устроиться на заправочную станцию, где работает брат Дженет. Я подала туда заявление.