Зачарованные тропы
Шрифт:
Борланду, впрочем, не было нужды вспоминать уроки истории, чтоб распознать хастарца. Тот, кто ехал сейчас навстречу, доводился ему почти земляком. В Хастарии Весельчак прожил три года – это время он считал лучшим во всей своей жизни. Самые сильные впечатления – как положительные, так и не очень, Борланд получил именно там, в Хастарии. Если, конечно, не брать в расчет недолгое благоденствие в Альфенроке и последовавшее за ним обучение высшей магии под руководством Дорнблатта1.
– День добрый, брат по оружию, – сказал Весельчак, когда бородатый всадник подъехал поближе. – Кто ты, и куда держишь свой путь?
То было традиционное хастарское приветствие. Заффа заметил, что странствующий витязь удивленно приподнял брови, услышав привычное выражение из уст чужеземца.
– Имя мое Брандорф, – сказал он, остановив казавшегося грузным и неповоротливым, но на деле способного тягаться в скорости с ветром коня. – А направляюсь я в Эльнадор, столицу Арлании. Вижу, ты знаком с обычаями моей страны?
– Еще как знаком, – усмехнулся Весельчак. – Я прожил несколько лет в Хаддаре, обучаясь у мастера Рангвальда, пусть земля ему будет пухом. Меня зовут Борланд, но в Хастарии чаще называли Кедриком. Было бы очень интересно узнать, что творится ныне в землях непобедимых воинов.
– Кедрик? – хастарец наклонился вперед и пристально посмотрел на шею Борланда. Увидев перечеркивавший горло Весельчака шрам, он кивнул. – И впрямь, это ты. Наслышан. Быть может, нам лучше спешиться и преломить хлеб, да заодно пропустить по паре рюмочек в память о великом фехтовальщике, по которому Хастария скорбит до сих пор?
"Наш человек", – подумал, услышав это, Заффа.
Когда Дорнблатт вышел во двор Академии, там уже было полным-полно любопытных студентов, сбежавшихся посмотреть на диковинное создание, что вынырнуло вдруг из-за облаков и приземлилось рядом с самым большим фонтаном. Созданием тем был гигантский – раз в пять крупнее любого, которого только можно встретить на Хайласте – орел с терракотово-черным оперением и ярко-желтым клювом. Такие птицы, именуемые еще грозоборцами – они не боялись подниматься в воздух даже во время самых чудовищных бурь – водились за океаном, в стране Ончанд. Именно оттуда и прибыл пернатый гость, заставивший многих учеников покинуть аудитории, невзирая на то, что урок начался десять минут назад.
Разумеется, птица прилетела сюда не сама по себе – для горного орла нет никакого смысла в том, чтоб лететь через море. Верхом на грозоборце в Эльнадор прибыл архимаг Фернголл – сильнейший волшебник Ончанда, давний друг Дорнблатта и член мирового Совета магов.
Поводьев на орле не было – да разве гордый сын небес позволил бы нацепить на себя эту жестокую снасть? Не каждый мог сделаться наездником грозоборца, но уж тому, кого орлы сочли достойным, не нужны были никакие удила. На широкой спине грозоборца было укреплено лишь некое подобие седла, более походившее на маленький трон. Дорнблатт усмехнулся. Да, дружище Фернголл всегда отличался от прочих волшебников склонностью к шику и блеску – это, конечно, не означало слепого стяжательства.
– Приветствую вас, о сыны и дщери Арлании! – Фернголл сошел вниз по деревянным ступеням, к которым был прибит золотыми гвоздиками отрез алой ковровой ткани.
– Приветствуем и тебя, о великий! – вразнобой прокричали в ответ студенты. Имени этого волшебника они не знали – просто не могли знать – но обстоятельства его появления многое говорили о статусе этого человека.
– Где я могу найти своего друга, архимага Дорнблатта? – поинтересовался ончандец, обводя взглядом собравшуюся во дворе толпу. В руке архимаг держал закрытую крышкой объемистую плетеную корзину.
– Я здесь, Фернголл, – ректор шагнул к нему из-за спин двух рослых учеников. Ончандец совсем не изменился за те пятьдесят лет, что они не виделись. Все та же короткая стрижка, круглые стеклышки очков в тонкой платиновой оправе, и аккуратно подстриженные пшеничные усы – Рад тебя видеть, мой старый друг. Должен признаться, твое появление стало для нас, хоть и приятной, но неожиданностью.
– Да-да, я же ведь собирался приплыть в Арланию по морю, – рассмеялся Фернголл, поставив корзину и заключив Дорнблатта в объятия. – Но в последний миг изменил свое решение. Хотелось поскорей очутиться здесь – очень уж давно не бывал старый Фернголл в ваших краях. А воспользуйся я кораблем, был бы сейчас лишь в середине пути.
– Насчет корабля я тоже не все понял, – недоуменно произнес Дорнблатт. – Ты же мог прийти ко мне через волшебное Зеркало. Так было бы во сто крат быстрее.
– Зеркало… – Фернголл спрятал глаза, будто был не старинным другом Дорнблатта, равным ему по силе, а проштрафившимся студентом арланской Академии. – Понимаешь ли, я его… А впрочем, нет, не сейчас, – прошептал Фернголл, бросая быстрые взгляды на сгрудившихся вокруг студентов. – Пойдем в твой кабинет, Дорн. Там я тебе все и расскажу. В Академии найдется, кому позаботиться о моем Гайго? Ему бы поохотиться где-нибудь…
– Найдется, – кивнул Дорнблатт. – Мой орел ему все покажет. Кармелон! – с главной башни Академии с клекотом поднялась в воздух волшебная птица с золотым оперением.
Компания из пяти человек и одного эльфа расположилась на уютной лужайке, притаившейся промеж трех крутобоких придорожных холмов. Лошадей отпустили щипать траву на расположенном поблизости живописном лугу. Ревенкрофт показываться не спешил. Его вообще не было видно. Должно быть, вампир полетел рыскать по окрестностям в поисках подходящей добычи. Таковой в этих местах могли стать лишь чьи-нибудь овцы – Ревенкрофт ведь дал зарок не нападать на людей, не узнав прежде, каковы они по своей сути1.
"Преломить хлеб" в понимании Брандорфа означало подкрепиться весьма основательно. Так что помимо собственно хлеба хастарец извлек из мешка с дорожными припасами копченое мясо, фрукты и зелень. Заффа предложил поджарить парочку кур, купленных в деревне, через которую "отряд Дорнблатта" проезжал три часа назад. Эта инициатива была встречена с большим энтузиазмом. Намор и Андрей отправились за хворостом в ближайшую рощицу, и скоро между холмами заплясал веселый костерок.
– Дела в Хастарии теперь творятся смутные, – посасывая мундштук видавшей виды трубки, рассказывал Брандорф. – Это если не сказать – скверные. В приграничных землях многие увлеклись колдовством. Как мне лично кажется, повинен в этом все тот же подлец Лангмар, – левая рука воина сама собой очутилась на рукояти кинжала. – После того, как погиб Рангвальд, в Хаддаре не раз снаряжали карательные отряды в Заболевшую Землю. Да только все без толку – никого найти так и не удалось. Наверное, колдун отводил людям глаза.
– К слову о Лангмаре, – Борланд наполнил опустевшие десять минут назад дорожные чарки. – Мы ведь как раз с ним и едем потолковать, – Весельчак подмигнул и провел ребром ладони по горлу.
Сидевший напротив Заффа принялся подавать ему сигналы бровями. Дескать, дружище, лишнего не сболтни.
Но Борланд, хоть и познакомился с Брандорфом всего полчаса назад, знал – этому человеку доверять можно. Хастарец старой закалки – надежнее, чем гранит. Это, может, средь недальновидной окраинной молодежи и найдется пара-тройка трухлявых людишек. А такого, как Брандорф хоть на ремни режь – своих он не сдаст.