Зачарованный киллер-2
Шрифт:
Я сорвал плакат, подхватывая набитые за него купюры, бросил их в спортивную сумку и выскочил из вагончика. Где–то за деревьями знакомо завывала машина. Я хлопнул себя по куртке — документы были с собой. В три прыжка я скрылся в кустах и присел на корточки. Знакомая машина остановилась около лестницы, выскочившие оттуда люди протиснулись в вагончик.
Ждать их появления назад я не стал. Я пробрался парком, сел в трамвай и доехал до ближайшей гостиницы, где снял одиночный номер. Запершись в нем, я отдышался, осмотрелся. Куртку я успел сменить, по вязка на руке не была заметна. На лице небольшая царапина прикрывалась тампоном и особого внимания не привлекала. Обычный командировочный в джинсах
Я прекрасно понимал, что вокзалы, аэропорт, автобусная станция будут перекрыты тотчас. Эти чеченцы, похоже, заняли под шумок перестройки многие посты в государстве. В этом не было ничего удивительного. Итальянские мафиози, нажившись на сухом законе, тоже перекрашивались в солидных бизнесменов, резервируя себе государственные должности. Сперва люди создают капитал противозаконно, потом капитал делает этих людей представителями этого закона. Закономерный процесс в мире, которым правят деньги. Даже спикер у них свой. А ведь туп, как пробка, по телевизору видно, что дикий человек и наркоман. Но мне от этого понимания ничуть не легче. Сейчас меня будут искать и представители закона на законных основаниях, и сами чеченцы, в оперативности которых я уже не раз убеждался.
Я спустился в холл, купил какой–то детектив, перекусил в буфете и залег с книгой. Болела рука, кружилась голова. Я впервые почувствовал возраст. Очень было жалко неоконченную рукопись. «Болото» шло гладко, сразу начисто, по 15 страниц в день.
Странно устроен мозг. Лежу, пытаюсь читать, думаю о какой–то рукописи. А думать надо о собственной шкуре. Этот парень! Слониха, видать, не только руки ногу ему повредила, Но и голову. Тоже мне, юный мститель. Вообще–то он лихо придумал. Сбил меня с толку. Не убеги я — ничего бы не было. Смог бы объяснить, кто стрелял. Теперь поздно. Некстати я растерялся. Как он, интересно, от них ускользнул. Месили его здорово, надо же, какой крепкий. И убежал, прямо из машины. Черт–те что творится. Карма у меня чудовищная. Только начал спокойно жить…
Уже смеркалось. Я вышел из номера, прошел холл, открыл дверь на улицу, огляделся. Не заметив ничего подозрительного, я проголосовал, почти сразу же остановилась легковушка.
— В Волжский поедем? — спросил я.
— Триста.
— Годится
Мы двинулись по затихающему городу. Я напряжен но рассчитывал. Волжский — соседний городок. На его вокзале меня, наверняка, стерегут. Следовательно, от Волжского надо следующим частником прыгнуть еще в один городок, потом еще… Так к утру я доберусь с пересадками до Астрахани. Вряд ли до утра там будет на меня розыск. Они могут предполагать, что я или залягу на дно в Волгограде, или буду пытаться выехать с ближайших городков, где есть вокзалы. А я в Астрахани воспользуюсь нашим доблестным флотом. Каким–нибудь сухогрузом или баржей. Деньги, слава Богу, есть. Спасибо Бофимову, его премиальным с обезьянкой, спасибо собаководам.
Мой план удался как нельзя лучше. Сговорившись с морячком, я морским зайцем отправился в плаванье на барже, груженой арбузами. И уже через три дня, соблюдая максимальную осторожность, избегая больших вокзалов и аэропортов, я добрался до Анапы. Тут, на курорте, считал я, меня искать не будут.
Я ошибся. В вестибюле гостиницы мое внимание привлек стенд: «Их разыскивает милиция». В углу его красовалась свежая фотография. Я на ней сиял улыб кой, демонстрируя всему честному народу свой сплю щенный нос, выпученные «еврейские» глаза, шрам на лбу, лысину. Подпись под ней гласила: «Разыскивается особо опасный преступник, убийца. При задержании соблюдать крайнюю осторожность. Опознавших этого человека просим сообщить в ближайшее отделение милиции».
Я прикрыл лицо платком, будто сморкался, и вышел из гостиницы. В ближайшем киоске я купил самые большие темные очки, которые были, потом в аптеке — бинт. Зашел в туалет и в кабинке обмотал им лицо наискосок, через нос и голову — нехитрый маскарад, который не поможет при встрече с милиционером, но от несведущих отдыхающих, желающих проявить патриотизм, может уберечь.
Ближайшим автобусом я уехал в Новочеркасск. Будущее было туманно, все мог решить случай.
Москва, ФСБ, 31 декабря, 2000 год
Сов. секретно, 1 экз.
Реферативная распечатка телефонного прослушивания фигуранта «Г-2».
Разговор шел с фигурантом «С. А.»
После обычной беседы и согласования действий по теме взаимодействия фигурант спросил о неком Верте (псевдоним — БОМж). Вопрос о ликвидации этого человека был решен в прошлом разговоре, сейчас уточнялось место и время. Ликвидацию берут на себя боевики Г-2. Время: квартира жертвы вечером 31.12–2000. Максимально конечный срок операции 23–00.
Вывод о псевдониме следует из следующих фраз: «Г-2 — Ну, и что с эти БОМЖом будем делать? С. А. — Так решили же, ваш человек вы и успокоите. Г-2 — Наблюдатель с вашей стороны будет? С. А. — Могу и чистильщика прислать. Г-2 —Я своих исполнителей берегу. С. А. — Дело ваше. Где? Когда? Г-2 — сегодня вечером. С. А. — символично. Что ж, выпью в полночь за упокой души БОМЖа Верта».
Капитан ФСБ Плотников, носивший естественный псевдоним «Плотник» (что, вдобавок ко всему, делало его своим среди евреев), был по профессии строителем. Он и учился на строительном факультете технологического вуза, когда получил предложение от КГБ. Сотрудничая внештатно он успешно защитил диплом, был послан в двухгодичную школу аналитиков при КГБ, окончил ее с отличием, равнодушно воспринял переименование фирмы, принимал некоторое (второстепенное) участие в продвижении Путина на должность президента, а сейчас занимался Гением. Это был второй за время службы изобретатель, направивший свои способности во вред государству. Нет, Гений не вредил России напрямую, просто концентрация денежных средств в западных банках, вместо российских и продажа авторских патентов на изобретение третьим лицам расценивалось гебешниками (и раньше и сейчас), как вредительство.
Дело попало в отдел Плотника (он уже руководил отделом, а звание капитана в этой «конторе» было эквивалентно армейскому полковнику) потому, что изобретателя следовало «перевоспитать» и «настроить» на сотрудничество ни с теми, с кем ему хочется, а с теми, с кем надо. Ну, а что касается строительства, — тут плотник был мастер.
Поэтому он сидел в данный момент перед компьютером и собирал информацию о Верте. То, что выплывало из архивов милиции, исправительных учреждений и редакционно–партийных загашников его радовало.
Да, думал он, любопытная личность этот Верт. Чем он только не занимался? Одно непонятно, за какие заслуги пригрел его Г-2? (даже в уме ФСБшник соблюдал конспирацию, думая о фигурантах псевдонимами). Стандартный интеллигент–неудачник, свернувший на мелкое мошенничество. Совсем не из того ряда, который интересен Г-2. И масштаб не тот. К тому же, непонятная милость — послал его на Кипр, и столь же не понятный гнев. Г-2 не сторонник убийств. Чем его мог такой заурядный тип допечь?
Счастье для Верта, что он считался заурядным даже для КГБ. Иначе в архивах о нем было бы больше информации. Та же, которая Плотнику была доступна, не освещала и десятой доли из жизни Верта. Последние события вообще не фигурировали в компьютере.