Зачем нужен Сталин
Шрифт:
В России становление государства шло иным путем. Вначале была система, при которой князья, так или иначе, считались с племенами. Потом Русь раздробили на уделы. Удел князь воспринимал как свою собственность. Логику такого мышления хорошо продемонстрировал кто-то из крупных российских историков, по-моему, Сергей Соловьев. Ведь дом создается для хозяина, а не хозяин для дома, примерно так писал Соловьев, а князь воспринимал свой удел именно как дом. Когда уделы были небольшими, взаимоотношения князя и подданных напоминали отношения помещика и крестьян его поместья — были патриархальными и поэтому еще естественными. Но потом один из уделов (Московское княжество) разросся до масштабов страны. А психология властителей (да и огромной части подданных) оставалась прежней. В этом, кстати, трагедия правления Ивана Грозного — ему не надо было доказывать, как Людовику XIV, что «государство — это я». Для Ивана Грозного не могло быть сомнений, что не он для народа, а народ для него. Еще бы, страна — это его удел. Он ее вполне законно унаследовал от отца, это его отчина, вотчина, отчизна. Поэтому логично, что люди должны служить ему, а не он — людям.
И только в XIX веке в общество стали широко проникать иные идеи. Зрело понимание того, что не люди созданы для государя, а государь для людей. Мне кажется, что к 1917 г. сложилась ситуация, когда Россия смогла бы встать на путь относительной демократии, если бы выбрала конституционную монархию. Не знаю, может быть, позже монарх «прихлопнул» бы демократию, или кто-то из политиков скинул бы слабого монарха и стал диктатором. Частица «бы» непредсказуема. Но в 1917 году сложилось примерное равенство между силами царизма и демократических «баронов» — кадетов, октябристов (примерно как в Англии в 1215 году). Но когда царь, загнанный в угол народными волнениями, которые искусственно устроили демократы в столице, предложил в феврале 1917 года конституционную монархию (ответственное перед Госдумой правительство), демократы нагло отвергли это предложение. «Слишком поздно», — сказали они. Они решили, что теперь смогут обойти царя, что будут править сами. Тогда царь отрекся в пользу брата Михаила. Михаила Александровича считали человеком мягким, но хорошим и смелым. Страна ожидала от Михаила введения конституционно-монархического правления (хорошо об этом пишет генерал П. Краснов в своих мемуарах).
Но… Во-первых, отречение Николая было таким же бездарным, как и его правление. Он даже не предупредил брата, что оставляет трон ему, а не своему сыну Алексею, как того требовал закон. Царь всего-навсего уведомил брата телеграммой, что тот уже не просто Михаил, а его императорское величество Михаил Второй. Во-вторых, как мы уже рассмотрели выше, демократы, опьяненные легкой победой, ринулись к Михаилу и начали «выкручивать ему руки», требуя, чтобы он власть не принимал. В-третьих, Михаил оказался очень слабым или, может быть, самонадеянным человеком. Говорили, он рассчитывал на то, что страна оценит его жест, воздаст должное его благородному отречению и изберет президентом. А почему бы Михаилу не питать таких иллюзий, если он прожил всю жизнь в царской роскоши, окруженный раболепными слугами? К тому же до 1904 года (до рождения Алексея) он считался официальным наследником престола.
Михаил власть не принял. В результате незадачливый Михаил Второй получил не президентство, а пулю Гаврилы Мясникова. Однако недолго торжествовали либералы и демократы. Их бездарное правление было крайне коротким, народ быстро заменил их большевиками. Асами временные властители России окончили свои дни в эмиграции на столь горячо любимом ими демократическом Западе.
Хотя сам недолгий опыт правления либеральных демократов весьма показателен. У власти они были дважды — восемь месяцев в 1917 году и около двух лет в начале 1990-х. Правда, была и третья попытка либералов порулить Россией — премьерство С. Кириенко, но правление Кириенко продолжалось буквально нескольконедель и закончилось сокрушительным обвалом экономики в 1998 году. Даже со скидкой на то, что у руля находились не самые талантливые представители этого направления, можно сделать вывод, что падение либеральных демократий в России — процесс все же естественный. И дело здесь не только и не столько в чьей-то злой воле, сколько в неприемлемости данной системы для России (как и для большинства других государств мира). Я бы даже предложил такую формулу: «Демократия западного образца в России — это форма правления в короткий исторический период, когда старая авторитарная власть ужене может править, а новая авторитарная власть ещене может править». Поэтому установление авторитарного режима в России в 1993 году было в какой-то степени закономерно. Независимо от того, кто бы тогда победил — Ельцин или Руцкой с Хасбулатовым.
В связи с тем, что я затронул эту тему, хочу обратить особое внимание читателей на то, что я здесь касаюсь демократии только в плане политических свобод граждан, в плане политическогоравенства граждан перед законом. То есть я сознательно ограничил себя рамками западной демократии. Но, на мой взгляд, западная демократия игнорирует один очень важный момент — социальноеравенство людей. Ведь когда марксисты разрабатывали свою теорию, то к другим правам граждан они добавили право управления производством.Причем право управлять общественными и государственными делами в перечне прав граждан стояло после управления производством. Сейчас многие неимущие граждане уже понимают, что все их общественные и государственные права — ничто без главного, без права распоряжаться собственностью и деньгами. Нищие продают свои гражданские права за маленькие кусочки этой собственности, лишают себя права голоса, получив взамен кулек гречки, а еще лучше — продав бюллетень за деньги.
Подлинная демократия в идеале выглядела бы как соединение эталонов западной демократии с требованиями социального равенства. На практике такое, увы, невозможно. Надо выбирать — то или это. Скажем, для достижения социального равенства приходится ограничивать кое-какие либеральные права. А именно — право одного человека (группы людей) завладеть (пусть даже честным путем) всем имуществом страны (теоретически это не противоречит требованиям западной демократии). В этом случае права всех остальных граждан— право на свободные выборы, свободу слова, совести, собраний — окажутся фикцией, ведь все они будут фактически наемными работниками этого человека. То есть мы видим, как западная модель демократии, завершив виток спирали, возвращается к абсолютизму— вся страна бесправна перед одним человеком, перед новым царем.
Разумеется, в этом примере я специально довел ситуацию до крайности, убрал все полутона, но именно эти полутона мешают замечать реальное бесправие малоимущих граждан Запада. И если в плане многопартийности, сменяемости властей Запад обогнал СССР, то в плане социальной демократии Советский Союз ушел далеко вперед. Почему ушел? Что, за ним кто-то гнался?.. Да, гнался. На Западе ведь тоже не дураки живут. Их тоже тревожит социальное неравенство. Они тоже принимают меры. Например, закон, согласно которому наследник офомной финансовой империи платит налог чуть ли не 90 % от суммы наследства. Вроде бы абсурд. Но смысл закона таков: «Да, ты имеешь право заработать хоть все деньги страны. Но твой сын должен быть равен с остальными». Впрочем, на практике этот закон легко обойти. Например, богач передает (формально, конечно) деньги в некий фонд, а сына своего делает пожизненным распорядителем этого фонда. Но сам факт того, что на Западе задумываются над социальным неравенством, говорит о том, что рано или поздно человечеству придется решать эту проблему. Вот тут-то и пригодится уникальный опыт Советского государства.
Глава б
Национальный вопрос в СССР на примере советской и «самостийной» Украины
6.1. Как большевики развивали украинский язык
Сейчас во многих бывших советских республиках звучат обвинения в адрес союзных властей в том, что те, мол, зажимали национальное развитие, насильственно насаждали русский язык. Но факты говорят об ином. Рассмотрим национальный вопрос на примере крупнейшей, после РСФСР, республики Союза — Украины. Украинские власти постоянно обвиняли руководство СССР в насильственной «русификации» Украины. Вот только факты свидетельствуют об обратном — о том, что советская власть приложила немалые усилия для украинизации, порой даже излишние.
Перейдем к конкретным примерам. Начнем с самой масштабной волны украинизации Украины, проводившейся под руководством Л.М. Кагановича, а затем поговорим об остальных.
Чтобы правильно понять значение Лазаря Моисеевича Кагановича для истории Украины, нельзя забывать, что он еще раз руководил УССР 20 с лишним лет спустя, в течение 1947 года. В связи с послевоенным голодом тогдашний лидер республики Никита Хрущев, совмещавший посты первого секретаря ЦК КПУ и главы правительства, был временно снят с главной должности, престал быть лидером украинской Компартии. На это место был назначен Каганович. Как только голод был преодолен, Лазарь Моисеевич вернулся в Москву, а Никита Сергеевич вновь возглавил республику.
Процесс украинизации при Л.М. Кагановиче в 1920-е годы охватил и регионы других республик, где компактно проживали украинцы, — Северный Кавказ, Казахстан, Дальний Восток. Здесь также открывались украинские школы, издавались украинские газеты, работало украинское радиовещание.
Что же тогда говорить о самой Украине! Тут результаты украинизации были громадными, особенно в тогдашней столице— Харькове и других восточных городах. После нее 80 процентов общеобразовательных школ и вузы гуманитарного и сельскохозяйственного профиля были переведены на украинский язык, тираж украинских газет в 5 раз превысил тираж русских, появились новые украинские театры.