Зачем тебе алиби…
Шрифт:
— Попробуй только!
Но он попробовал и быстро перечислил все имеющиеся у Жени недостатки: он неразговорчив, слишком много о себе думает, не заметно, чтобы он был веселый парень, и кроме того, не считает ли Анжелика, что он зарится на «Вольво»?
— Ну, вот что, разговорчивый, веселый парень! — ядовито ответила она. — Я считаю, что на «Вольво» заришься ты!
— Да брось, — мотнул головой Саша. — Не нужна мне твоя машина.
— Ах, так она все-таки моя?! Раньше ты говорил другое…
— Ну, а теперь, в честь праздника избавления, я тебе ее дарю!
— Вот спасибо… Значит, от двух шантажистов я избавилась?
— От кого еще? — забеспокоился он.
— Ты
— Вот блин, какая ты стала… — тоскливо вздохнул он. — Да я никогда тебе не угрожал!
— Это тебе так кажется, дорогой! Но остается еще Наталья…
— Она же тебе не звонит?
— Я думаю, она все узнала. Если убила Лена, она ничего не может мне предъявить. Она упирала на то, что все расскажет в милиции…
— А откуда она могла это узнать?
— А откуда узнала, что мне нужно алиби?
— Ну, могла просто догадаться, что тебе нужно помочь.
— Допускаю, что так и было. Тут много ума не надо, она ведь знала каждый мой шаг и понимала, что мне грозит опасность… Но как же теперь? Теперь она, значит, догадалась, что мне не нужна ее помощь, мне не страшны ее обвинения? — засомневалась Анжелика. — Нет, мой милый. Откуда она узнала про то, что убила Лена? У меня есть сильное подозрение, что кто-то держит ее в курсе дела.
— Не может быть! Во всяком случае, это не я!
— Может быть, не ты. Но кто?
— Ну, а если она бросила воровать? А если до нее просто дошли слухи, что убила Лена? А если… — вдруг запнулся Саша. — Если она всегда это знала?!
— Что?!
— Знала всегда! И брала тебя на понт, когда угрожала!
— Откуда же она могла это знать?! В тот вечер она не видела Игоря, и он до самой последней минуты не знал, что Лена его убьет… Не мог же он ее предупредить?!
— А может, он ей позвонил?
— Что ты болтаешь? Мертвый?
— Да ведь он не сразу помер. Минуту-другую протянул. И вполне мог набрать ее номер, сказать, что ранен и кем ранен…
— Почему же она не, приехала к нему на помощь?
— Может, ей не хотелось его спасать?
Они помолчали, выкурили по сигарете, но никаких предположений больше не высказывали. Анжелика поднялась из-за стола, собрала пустые тарелки и положила их в мойку.
— Одно я знаю точно, — сказала она, открывая воду. — Она никогда не решится шантажировать меня тем, что я невольно помогала ей воровать. Побоится разрушить свой бизнес. Это будет глупо с ее стороны, а Наталья не производит впечатления дуры.
— Да, верно. Значит, тебе сейчас вообще некого бояться?
— Некого.
— И денег ты ей не дашь?
— И не подумаю.
— А если она потребует?
— Все равно не дам.
— А если будет угрожать?
— Найдется, кому меня защитить.
— Ты о Жене говоришь или обо мне?
— Молчи, защитник, — она намылила мочалку и принялась мыть посуду. — Я больше не имею с тобой никаких дел.
— Ну, тогда займи мне полторы тысячи долларов. Будь человеком!
Анжелика резко повернулась и замахнулась на него мочалкой. Тот даже не вздрогнул и спокойно пояснил:
— Я прогорел, мне надо что играть.
— Брось это дело!
— Ты стала слишком правильная. Может быть, Женя влияет?
— Кто бы ни влиял, но я больше в казино не пойду, играть не буду и ни копейки тебе не дам. Мне надо жить, пойми… И я не хочу, чтобы все началось сначала…
…А в конце лета они с Женей сидели в большой комнате, во главе стола — того самого, за которым поминали
В гараже стоял «Вольво», увитый белыми лентами, с куклой на ветровом стекле. Для Анжелики было самым трудным сесть в эту машину рядом с Женей, чтобы ехать в ЗАГС. Правда, сидели они сзади, потому что жениха не пустили за руль в день свадьбы, но Анжелике все равно казалось, что она ощущает запах духов. Или запах крови, что было уже сущим миражом. Но и это в конце концов прошло.
Наталья не звонила, не пыталась встретиться.
Анжелике начинало казаться, что и не было никакой Натальи. Но зато был Женя, который прекрасно запомнил «эту стерву», и часто о ней вспоминал.
Свои воспоминания заканчивал всегда одними и теми же словами:
— Ладно! Если ты не хочешь, чтобы я лез в эту грязь, не буду! Пусть подавится моими деньгами. Но если она попробует еще раз втянуть тебя во что-то, я ей задам!
Анжелика затравленно кивала и говорила, что она уверена — Наталья больше не позвонит никогда, она же не дура, все поняла, все узнала. Но ей не давал покоя один вопрос — откуда все узнала Наталья? Анжелика не допускала мысли, что Наталья имела какой-то доступ к следственным материалам и могла узнать, кто совершил убийство на самом деле, от самого следователя. Значит, кто-то ее проинформировал о ходе дела? Кто? Юра? Его мать?
Мать Анжелики? Саша? Женя? Она сама?! Но Наталья не звонила ей — факт оставался фактом.
Прошло лето, прошла и осень. Наконец Анжелика решила, что ждать дольше нелепо, и отнесла деньги в банк, открыла счет на свое имя. Женя продал свою машину и ездил теперь исключительно на «Вольво», к которому страшно привязался. За ужином говорил либо об этой машине, либо о машинах вообще — как бабники говорят «вообще» о бабах.
Анжелика слушала, смотрела в стену пустыми глазами и время от времени кивала, чтобы показать, что слушает, чтобы муж не сердился. Свою квартиру Женя сдал, и нужды в деньгах они не испытывали. Он не доверял банку и хранил деньги в тайнике, который оборудовал в квартире. Анжелика всегда была дома, и это было не так опасно. Она не стала искать работу: не видела смысла. Им хватало и на продукты, и на редкие развлечения (которые сводились к тому, что Женя приглашал в гости своих друзей с женами или брал Анжелику и сам ехал к друзьям). Ей хватило денег и на то, чтобы поменять весь свой гардероб. Она не пожалела и продала свои золотые украшения, потому что знала — у Натальи есть точно такие же. Она изгнала из шкафов все вещи «периода Натальи». Так ей было спокойнее на душе — она знала, что подобных вещей у Натальи нет, и даже если та решит под нее подделаться без ее ведома, это будет трудновато.