Зачем убивать дворецкого?

Хейер Джорджетт

Обе дамы расположились на заднем сиденье; Билла и чемоданчик разместили на переднем, рядом с водителем. Билл, страшно довольный тем, что его взяли на прогулку, высунул морду из полуоткрытого окна и наслаждался встречным ветерком, а потом повернулся и благодарно лизнул Эмберли в щеку.

– Остается надеяться, – пробормотал Фрэнк, снимая широкую лапу с груди, – что Волк на привязи или заперт.

Билл из вежливости прижал уши, но, похоже, не разделял надежды Эмберли. По его мнению, хорошая маленькая драчка была бы весьма удачным завершением дня.

И бультерьеру повезло.

Когда машина подкатила к входу в дом, шофер как раз вел Волка с прогулки и пес рванулся вперед, поприветствовать новоприбывших. Билл не стал дожидаться, когда распахнут дверцу. Не успел Эмберли ухватить его за шкирку, как он выпрыгнул в окно. Бультерьер вполне отдавал себе отчет в том, что находится на территории Волка. И, если б не случилось недавнего уличного столкновения с овчаркой, собачий этикет удержал бы его в рамках. Но Билл был не из тех, кто оставляет дела незавершенными.

Шум битвы привлек внимание сэра Хамфри, и вскоре он появился на месте событий. В этот момент шофер оттаскивал рычащего Волка от бультерьера за ошейник. Сэр Хамфри распорядился тотчас запереть эту чертову псину и потребовал у жены объяснений: что она собирается делать со вторым чудовищем?

Ширли, крепко удерживающая Билла, принялась извиняться, но сэр Хамфри, вспомнив о священных обязанностях хозяина дома, взвалил всю вину на Волка.

Девушка робко заметила, что предпочла бы держать Билла при себе.

Взгляды сэра Хамфри на содержание крупных собак в доме были всем хорошо известны. И он уже собрался донести их до гостьи, когда его жена вдруг сказала:

– Ну конечно, дорогая. И пусть кто-нибудь найдет для собачки коврик. Фрэнк, тебе поиски удаются лучше всего. Пожалуйста, посмотри в дубовом комоде.

Она повела Ширли наверх, а возмущенному мужу ничего не осталось, кроме как промолчать. Когда жена вернулась, сэр Хамфри выразил неудовольствие всей этой ситуацией. Все оказались виноваты, в особенности Фрэнк, который вечно вмешивается в то, что его совершенно не касается. И вот, что в результате получается – собаки ночуют в спальнях. И потом, разве с ним хоть кто-нибудь посоветовался перед тем, как привозить эту молодую особу в дом? Вот если б посоветовались, он бы категорически возражал. Никто ничего толком не знает об этой девице, и, хотя ему, конечно, искренне ее жаль, он не понимает, с чего вдруг жене понадобилось вмешиваться в чужие дела.

Леди Мэттьюз ничуть не смутила столь суровая выволочка.

– Все это просто ужасно, дорогой, – сказала она, похлопав супруга по руке. – Но ведь нельзя же было оставлять ее в коттедже одну на всю ночь.

– Не понимаю, какое нам до этого дело, – сердито пробурчал сэр Хамфри.

– Конечно, никакого, дорогой. Но, видишь ли, у нее никого нет, даже друзей. И это ужасно. И потом, она такая славная девушка. Напоминает мне кого-то, вот только никак не могу вспомнить, кого именно.

– Еще ни разу не встречал человека, который бы кого-то тебе не напомнил, Мэрион. Что ж, я ложусь спать. И будь любезна, проследи за тем, чтобы собака не погрызла мебель.

На следующее утро учтивость вернулась к сэру Хамфри. Он

настолько оттаял, что пригласил Ширли пожить в Грейторне вплоть до слушаний и только после их окончания вернуться в Лондон. Сэр Хамфри даже сказал, что бультерьер, похоже, очень воспитанная собака, и угостил его кусочком печенки со своей тарелки, который Билл проглотил без колебаний.

Но Ширли отказалась от этого приглашения. Под глазами у нее залегли темные круги, говорившие о том, что она провела бессонную ночь, и за столом девушка была тиха и молчалива.

Леди Мэттьюз не стала уговаривать ее остаться и остановила сэра Хамфри, который продолжал настаивать:

– Знаешь, всегда лучше позволять людям делать то, что они хотят. – Потом обратилась к Ширли: – Тогда, моя дорогая, я попрошу кого-нибудь позвонить и забронировать вам номер в «Голове вепря».

Едва они поднялись из-за стола после завтрака, как вошел Дженкинс и доложил, что прибыл мистер Фонтейн. Ждет в библиотеке, хочет переговорить с мистером Эмберли.

Настроение у сэра Хамфри сразу же испортилось. Он нелестно отозвался о людях, которые являются в самый неурочный час, а потом вспомнил, что вечером в Грейторне состоится званый обед.

– С учетом того, что Фонтейны и тот глупый молодой человек, который постоянно торчит у них, тоже приглашены, хоть убейте меня, не понимаю, что это за необходимость такая, приходить в гости в десять утра. Неужели никак нельзя подождать до вечера? – проворчал он, недовольно, даже укоризненно уставившись на племянника.

Фрэнк с усмешкой заметил:

– Понимаю, дядя, понимаю. Кругом я виноват. Даже в том, что обед назначен именно на сегодня.

И, не дав возможности сэру Хамфри хоть что-то на это возразить, он поднялся из-за стола и пошел в библиотеку.

Фонтейн стоял у окна, смотрел во двор. Услышав, что Эмберли вошел, направился к нему. Лицо его выражало глубокую озабоченность, даже тревогу. Он заговорил без всяких предисловий:

– Пришел повидаться с вами по поводу этого трагического происшествия прошлой ночью. Узнал страшную новость, как только вернулся из города.

– Вы о падении Марка Брауна в реку? Да половина местных обитателей предполагала, что нечто подобное непременно должно было случиться.

– Но ведь вы приставили к нему человека, не так ли?

– Да, верно. Но, как выяснилось, следил он за Брауном не слишком внимательно.

Фонтейн с любопытством уставился на него:

– Что ж, теперь, раз бедняга все равно мертв, любопытно узнать, почему вы хотели, чтобы за ним следили. Честно сказать, я этого не понимаю. Вы считаете, он имел какое-то отношение к убийству Доусона?

– Когда человек, пусть даже и в стельку пьяный, врывается в чужой дом и спускает курок, за ним всегда стоит проследить.

– Понимаю. – Фонтейн усмехнулся. – А я уж было подумал, вы уличили его в каких-то черных замыслах. – Он снова помрачнел. – На самом деле я пришел сюда спросить вас о Коллинзе и о том, почему он оказался замешан в этом деле. Мой слуга просто места себе не находит, вбил в голову, будто полиция подозревает его в том, что он столкнул Брауна в реку.