Зачем убивать дворецкого?

Хейер Джорджетт

– Искренне верю. Поскольку вы никогда не видите дальше кончика своего носа. Само убийство, как я уже говорил прежде, представляет наименьший интерес в этом деле.

– Вот как, сэр? Занятно, однако? А я-то думал, что убийство дворецкого и есть предмет расследования.

– Постарайтесь выбросить сию ошибочную мысль из головы. За всей этой историей стоит нечто большее, нечто совершенно фантастичное. Боюсь, ничего подобного вы и представить себе не можете.

Инспектор едва не подскочил, услышав эти слова:

– Вы, наверно,

разыгрываете меня, мистер Эмберли? Что вы хотите этим сказать?

Фрэнк поднялся со стула:

– Нет смысла что-то объяснять вам, инспектор. Это такого рода дело, где действия полиции невозможны и даже нежелательны.

– Вот как? А если полиции все же удастся разгадать эту загадку?

– Именно этого я и боюсь. Не хочу, чтобы единственная существующая на данный момент улика была уничтожена.

– Послушайте, сэр, для того чтобы заявлять нечто подобное, у вас должны быть серьезные основания! И никому не позволено говорить с представителем власти в таком тоне!

Эмберли улыбнулся:

– Мне позволено, инспектор. Потому как единственный ключ к разгадке у меня. – Он выдержал паузу, на лице играла ироничная улыбка. – Ключ, который в данных обстоятельствах просто бесценен.

– Не стану притворяться, что понял вас, мистер Эмберли. Все, что вы тут наговорили, на мой взгляд, полная чушь.

– Да, наверное, – неожиданно согласился с ним Фрэнк. – И все равно, вы должны мне доверять. Так вы приставите своего человека следить за Брауном или хотите, чтобы я обратился с этой просьбой к начальнику полиции?

– Думаю, мы можем проследить за ним, раз уж вы так настаиваете, – пробурчал инспектор.

Эмберли одобрительно кивнул:

– Этим может заняться любой из ваших многообещающих молодых сотрудников. И чем очевиднее будет слежка, тем лучше. Но только чтоб следили за ним очень внимательно, инспектор, глаз не сводили. А я загляну к вам через день или два. Привет полковнику Уотсону. Всего хорошего.

Он сел в машину, поехал в Верхний Неттлфолд, остановился у вокзала купить газету. Пока стоял у киоска, из Лондона в десять тридцать прибыл поезд, и Эмберли обернулся посмотреть на пассажиров, выходивших из вагонов.

Откуда-то из последнего или предпоследнего вагона появился худощавый средних лет мужчина с двумя чемоданами. Одет пристойно и скромно, как подобает слуге из приличного дома. Он сразу же обратил внимание на мистера Эмберли и, пока искал в кармане жилета билет, исподтишка рассматривал его.

Взгляд Фрэнка, до сих пор рассеянно блуждавший по платформе, остановился на приезжем и сразу стал настороженным. Мужчина снова поднял свои чемоданы и зашагал по платформе к турникетам. Уже на выходе, почти поравнявшись с Эмберли, он метнул в его сторону подозрительный взгляд. Но Фрэнк раскрыл газету, и его лица приезжему разглядеть не удалось.

Глава восьмая

Увидев нового дворецкого Фонтейна, Эмберли решил, что он вполне вписывается в обстановку

особняка. То был весьма услужливый мужчина с застенчивыми карими глазами и лысиной на макушке. Энтони Кокрейн говорил, что на своем месте он неплох, вот только, пожалуй, слишком усердствует – на него постоянно натыкаешься, куда бы ни пошел. Нельзя, конечно, упрекать человека в том, что он так старается ладить с другими слугами, но, на взгляд Энтони, новый дворецкий явно перебарщивал, добиваясь расположения Коллинза.

Возможно, именно эта фраза Кокрейна заставила Эмберли, пришедшего в гости к Фонтейнам, окинуть Бейкера долгим пристальным взглядом. В ответ новый дворецкий вежливо улыбнулся и двинулся к двери в гостиную, объявить о прибытии гостя.

Но был тут же остановлен.

– Я Эмберли, – мягко заметил Фрэнк.

Бейкер извиняющимся тоном произнес:

– Благодарю вас, сэр.

– Я подумал, что вы наверняка не знаете моего имени, – еще мягче добавил Эмберли.

– Нет, сэр. Простите, забыл спросить.

Фрэнк проследовал за Бейкером в гостиную.

Фонтейн, в отличие от Кокрейна, оказался просто в восторге от нового дворецкого. Этот человек знал свое дело, был невероятно усерден и, что очень важно, отлично ладил со всей остальной прислугой. Даже у Коллинза, похоже, складывались с ним неплохие отношения, а уж Коллинз, заверил Фонтейн Фрэнка, далеко не из тех, кому легко угодить. Возможно, Бейкер немного глуповат, но ведь людей без недостатков не бывает.

Затем Бэзил спросил, есть ли у Эмберли к нему какое дело. Ничего особенного, сказал Фрэнк, задал хозяину дома пару пустяшных вопросов и собрался уходить. Тогда Фонтейн поинтересовался, продвинулся ли он в своем расследовании.

В ответ гость заявил:

– Я попросил Фрейзера приставить к Марку Брауну человека, проследить за ним.

Бэзил, похоже, тотчас потерял интерес к визиту Эмберли. Было ясно, что он не слишком высокого мнения об этой новой линии в расследовании преступления.

Мистер Эмберли улыбнулся:

– Ваша вера в меня пошатнулась, да, Фонтейн?

Хозяин дома пустился в объяснения. Наверное, у Эмберли имеются веские причины на то, чтобы установить слежку за Брауном, но, похоже, это лишь напрасная трата времени. Ведь нельзя же всерьез предполагать, что юноша имеет какое-то отношение к убийству Доусона. Рассчитывать на это, по мнению Фонтейна, просто глупо.

Эмберли снова улыбнулся и заметил, что Бэзил не первый, кто разочарован его первым ходом в большой игре.

С этими словами он вышел, и Фонтейн проводил гостя взглядом, в котором читалось сомнение.

Эмберли сел в машину и поехал в Верхний Неттлфолд, повидаться со своим другом сержантом Губбинсом.

Фрейзер и Фонтейн были явно разочарованы Фрэнком, зато сержант встретил его с распростертыми объятиями и сказал, что всегда знал: мистеру Эмберли можно доверять.