Зачем жил человек?(Повесть, рассказы)
Шрифт:
В миг, в час, конечно, не переродишься. Экранный Непрушин иногда все же срывался на свое прежнее, особенно, если ему противостояли уверенные наглецы.
И когда он чуть ли не в конце фильма пришел домой и увидел нахально развалившегося в кресле Цельнопустова, что-то оборвалось у него внутри. Нет, этого ничем не прошибешь. Так и будет он всю жизнь носить непрушинскую пижаму и носки, освежаться чужим одеколоном, пользоваться безопасной бритвой, никогда не вытирая ее после бритья.
— Отец, — сказал сын.
— Пусть, — еле слышно ответил Непрушин. — Пусть. Не могу я с ним бороться. Сил нет.
— Давай, отец, спустим его с лестницы, — предложил сын.
— Нельзя. Засудит.
— Нельзя, — уверенно подтвердил Цельнопустов. — По судам затаскаю.
А Варвара добавила:
— И без пижамы проживешь…
Лениво, лениво сказала она это.
Непрушин на экране повернулся и вышел из квартиры.
— Ну уж нет! — закричал Непрушин в зале. Закричал так громко, так протестующе и грозно, что в зале ахнули, а Цельнопустов на экране испуганно привстал.
Не помня себя от гнева и ненависти, Непрушин вскочил со своего места на первом ряду с самого краю, и билетерша не успела его удержать, может, впрочем, и не хотела, рванулся по ступенькам на сцену перед экраном, и с ходу, с лету, с разбегу долбанул чуть пригнутой головой Цельнопустова в живот. Не совсем, правда, в живот, чуть пониже, потому что фигуры на экране были побольше размером, чем обыкновенные люди, да и фильм был широкоэкранным. Как бы там ни было, а Цельнопустов согнулся от боли и взревел благим матом.
— Так его и надо! — кричали в зале.
— Не будет ходить, куда не звали!
— Давай, Непрушин! Дави его, подлеца!
Но Непрушин не хотел убивать Цельнопустова. Да и успокоился он почему-то после своего удара.
— Давай, отец, за руки, — посоветовал сын.
— Давай, — согласился Петр Петрович.
И они, подхватив обмягшего, что-то нечленораздельно мычавшего Цельнопустова под мышки, деловито и толково вывели незваного друга семьи на лестничную площадку, легонько придали ему не очень, впрочем, значительное ускорение и, даже не посмотрев, что там у них получилось, вернулись в квартиру.
— Как ты смел! — встретила их Варвара, обращаясь только к мужу. — Что ты значишь по сравнению с Цельнопустовым! Ты хоть представляешь, что он с тобой сделает?!
— Ничего он не сделает, — сказал сын.
— Ты вот что, Варвара, ты это… как его… не нужна мне. А я тебе, кажется, давным-давно. Так что уходим мы с сыном. А Цельнопустов, когда очухается, пусть прописывается здесь на постоянное местожительство. Мы с сыном себе место в жизни найдем. Правда, сын?
— Правда, отец. Прощай, мать…
— Да как же это? — впервые за весь кинофильм заволновалась Варвара, даже вся лень с нее слетела. — Да как же… Жили бы вчетвером…
— Хватит! — отрубил Непрушин.
В зале его бурно поддержали.
Непрушин оглянулся, посмотрел на то место, где он только что сидел. Его место было пусто. А рядом сидела билетерша и трогала платочком щеки.
Входная дверь квартиры со скрипом отворилась, и в комнату вошел начальник КБ, волоча за собой тело Цельнопустова. Момент очень походил на сцены из «Тита Андронника» Шекспира.
— Непрушин, — сказал начальник КБ с угрозой, — ты становишься поперек нашей дороги.
— Да, да, — подхватила Варвара. — Ненормальный он, ненормальный! Жили бы впятером… тихо… мирно…
Так они и стояли. Непрушин с сыном по одну сторону баррикады, принявшие твердое решение и уверенные в своей правоте, а Варвара, Цельнопустов, немного очухавшийся, и начальник КБ — по другую, морально разбитые, дискредитированные в глазах зрителей, но еще не сдавшиеся. Тут было ясно, что борьбы хватит еще серий на пять.
Но кинофильм был односерийным.
Зазвучала финальная тема музыкального сопровождения. Вот-вот должен был зажечься свет.
Непрушин уже почувствовал, как его закрывает огромная буква «К», дернул сына за руку, и оба они вывалились на пыльную сцену, но не ушиблись. А те трое, наверное, так бы и растворились в белизне экрана, особенно Цельнопустов, в данный момент морально совершенно несостоятельный, но начальник КБ толкнул из экрана, толкнул сильно, нерасчетливо, схватил за руку Варвару, дернул и ее. И они оба успели выскочить из экрана в самое последнее мгновение. Аппарат уже не стрекотал, а плафоны в потолке наливались светом.
Непрушин нагнулся и поднял Цельнопустова.
Свет в это время зажегся в полную силу.
Зал ревел и стонал от восторга. На сцену лезли за автографами. Из дальней двери пробивался директор кинотеатра, которому только что сообщили, что после сеанса началась встреча с киноартистами. Откуда? Ну откуда встреча? Никто не предупреждал. Никаких наценок на билеты не было. И вообще…
Но на сцене действительно стояли артисты. Один так прямо в пижаме.
— Смотри, Непрушин, — кривя рот, зло прошептал начальник КБ. — Не на того ты напал!.. Да кланяйся же, идиот, кланяйся!
И сам премило поклонился. Поклонился и Непрушин, раз, другой. Цельнопустов при этом тоже как-то нелепо складывался пополам.
— Продолжения! — кричали в зале.
— Многосерийку!
— Сериал!
— Что делается, — пробормотал директор, пробиваясь к сцене. — Вчера ни одного человека, а сегодня — столпотворение. На два зала надо пустить… От имени и по поручению! — торжественно пожал он руки киноартистам. — Прошу прощения, не предупредили. Но встречу организуем. После выступления сразу прошу ко мне в кабинет.