Зачет по убийству
Шрифт:
— Это связано с ее книгой?
— Вроде да.
— Кому она говорила о книге?
— Только своему дяде.
— Он был против?
— Да.
Произнеся в быстром темпе столько вопросов подряд, я вынуждена была перевести дыхание. Паузу заполнила Настя, неожиданно для меня осведомившись:
— Она была хорошей любовницей?
— Не жадная, — грустно ответил Денис. — Таких у меня мало.
Возможно, мы бы успели еще что-нибудь выведать, но обстоятельства, увы, не благоприятствовали. Запыхавшись, к нам бежал Андрей Алов. Денис переменился
— Значит, в первую очередь выдавливаю противнику пальцами глаза, — громко и внятно произнесла Настя. — Я так и знала, что удар по почкам — не лучший вариант. Здравствуйте, Андрей Владимирович.
Андрей зыркнул на Дениса, и тот моментально смылся.
— С вами хочет встретиться Павел Петрович Иванченко, — почтительно сообщил мне хозяин фитнес-центра.
— Я поняла с первого раза, — вежливо информировала я.
— Ему нельзя отказывать, — тоном, какой я приберегаю для самого тупого двоечника, объяснил мне Андрей.
— Почему?
— Ну… он уважаемый человек.
— Я в некотором роде тоже уважаемая, и я не привыкла, чтобы со мной общались в таком тоне.
— В каком тоне?
— В приказном. Слава богу, Иванченко пока еще мне не начальник.
Андрей удивленно почесал затылок, потом вдруг улыбнулся, вытащил мобильник и отошел в сторону. Через минуту он вернулся, протягивая свой телефон мне.
— Иванченко на проводе, — заявил суровый мужской голос.
Решив не вредничать, сообщая, что сотовая связь работает без проводов, я коротко сказала:
— Здравствуйте.
— Я хочу найти убийцу своей племянницы. Для этого я должен знать как можно больше. Вот почему я должен с вами увидеться.
Я молчала, обдумывая ситуацию. По утверждению Дениса, лишь Иванченко знал о готовящейся книге, причем был против. А Андрей Алов, шестерка Иванченко, от Дениса получил сведения о назначенной со мною в фитнес-центре роковой для Алины встрече. В свете этого олигарх начал вызывать серьезные подозрения. Что, если он вовсе не хочет найти убийцу, а сам им является? Вот только мне для полного счастья не хватало сунуться в логово преступника. Однако человек, прикончивший собственную племянницу, вряд ли остановится перед ликвидацией постороннего человека (в смысле, меня). Возможно, разумнее, поехав к нему, продемонстрировать свою полную тупость и неосведомленность, тогда интерес ко мне сразу угаснет.
Очевидно, мое молчание было понято неверно. По крайней мере, голос в трубке вдруг выдавил:
— Я вас прошу.
Было ясно, что подобных слов Иванченко не произносил очень давно, и дались они с трудом, прямо-таки застревая в горле. Опешив, я автоматически ответила:
— Хорошо.
Гудки.
— Твоя погоня за олигархами зашла слишком далеко, — осуждающе глядя на меня, буркнула Настя. — Имей в виду, Иванченко не из тех, кто оплатит тебе билеты в Мариинку. Скорее всего, он вообще о ней не знает. Я бы на твоем месте к нему не поехала.
— Я бы тоже, — призналась я. — Но почему-то я обещала, и ничего уже не поделаешь. Очевидно, у меня разжижение мозгов.
— Тогда я еду с тобой.
Андрей не возражал. Мы вышли из фитнес-центра и сели в автомобиль: мы сзади, а Андрей — на место шофера.
Логово Иванченко располагалось в старинном особняке. Настю оставили с чашкой кофе на мягком диване (я надеялась, к напитку она не притронется — мало ли, вдруг в этих кругах принято на всякий случай подсыпать свидетелям крысиного яду), а меня провели в кабинет.
Боюсь, встреть я олигарха на улице, ни за что бы не отличила его от нормального человека. Впрочем, подобная встреча вряд ли мне грозила, даже несмотря на то, что, по утверждению Настиной книги, «улицы полны неожиданностей».
— Вы ответите на мои вопросы, а я плачу вам сто долларов, — без обиняков заявил Иванченко.
Не буду уверять, что сто долларов для меня — мизерная сумма. Тем более, всего-навсего за разговор (учитывая, за какие гроши мне приходится по четыре часа подряд молоть языком на работе). Но я каким-то загадочным образом оценила ее с точки зрения олигарха и язвительно осведомилась:
— А может, рубль копеечками?
Сама не знаю, как это у меня вырвалось. Бывает.
Собеседник ошеломленно крякнул, затем уточнил:
— А сколько вам заплатил Надиров? Я заплачу больше. На два процента.
И тут мне стало неудержимо смешно. Два процента окончательно меня доконали. Нет, наверное, орудуй я миллионами, предложение воспринималось бы иначе. Но, например, двух процентов от моей доцентской зарплаты не хватит даже на полбилета в Мариинку, причем речь идет не о партере, а о последнем ряде последнего яруса. Если же еще добавить, что сумма, полученная мною от Надирова, составляет ноль рублей ноль копеек, меня смело можно было искушать и более серьезным процентом — я бы устояла.
Короче, я отвернулась и принялась сдавленно хихикать. Пыталась взять себя в руки, да где тут! Смешливость вообще нередко меня подводит, даже в присутствии студентов. Они выдадут очередной перл, а я ржу — между прочим, жестоко ущемляя их мужское самолюбие. Вот, например, недавняя история. Одно из основных понятий математического анализа — понятие предела. Оно красной нитью проходит через весь курс, и я требую, чтобы все заучили его еще в первом семестре. Так на днях студент-второкурсник потрясенно спросил: «А правду говорят, что определение предела все еще надо знать?» «Все еще» так меня развеселило, что двоечник даже нажаловался на меня в деканат.
Однако сейчас я с удивлением убедилась, что олигархи, в отличие от моих учеников, привыкли пользоваться мозгами, причем делают это конструктивно. А также поняла, от кого Алина Алова унаследовала свой ум. Павел Иванченко обезоруживающе улыбнулся и сказал:
— Простите. Зря я о деньгах, вы совершенно правы. — И, помрачнев, добавил: — Аня была хорошая девочка, а тот, кто ее убил, — сволочь. Ей еще бы жить да жить.
— Да, — согласилась я. — Но, к сожалению, я вряд ли чем могу помочь. Могла бы — обязательно б помогла.