Зачистка
Шрифт:
— Храни вас Господь, — крестил звезды, людей, небо с кружащим в вышине аистом, свежие могилы местный священник.
Автобусы Министерства обороны привезли седых, не по возрасту стареньких, словно умерших вместе с пропавшими сыновьями, родителей.
Отцы ещё держались. Многие служили сами и знали: солдата на войну посылают не командиры — политики. Командиров тоже посылают умирать, и среди этих, неизвестных, они тоже наверняка лежат. Несмотря на выданные жетоны. А история, хотя и недолгая, но уже подтвердила: погибали русские парни на Кавказе не зря. Зачастую глупо — но не зря. Потому что вроде остановили заразу, поползшую по стране. Перестали бояться вестей с юга…
И только матери, небесные русские женщины, бросались от ямы к яме. Где её? Которая? Где упасть? Где замереть-остаться? Какой холмик становится родным — вместо сына? Успеть, успеть оказаться рядом в самый последний его миг на земле. Фуражечки новые прибиты к красным крышкам, а на последних снимочках они в шапках стояли. Зима была… Здесь? А вдруг здесь? Среди всех неизвестных — какой её? Ну подскажите же кто-нибудь!!!
Падали, обессиленные, там, где подгибались ноги. А может, как раз у своего? Или всё же там, через одного? Через два? Они доползут, только скажите…
— Скажите! — вставали щупленькие, крохотные на краю могил женщины и вдруг находили в себе силы поднять за грудки офицеров салютного парадного полка — сплошь подобранных под два метра гренадёров.
Но плакали те вместе с матерями, проклиная свою миссию. Обмирали рядом и сельские старушки, подошедшие из соседних деревень и своих мужей, женихов из Великой Отечественной, тоже лежащих где-то под такой же табличкой, ненароком вспомнившие…
— Помяни, Господи, здесь лежащих, — продолжал ходить священник вдоль новеньких, выровненных, словно солдатики в строю, могил: на Руси они никогда не переводились — воины и священники. Читал громко, нараспев, словно с высоким небом разговаривал. — Помяни и тех, кого мы не помянули из-за множества имён. Или кого забыли. Или чьи подвиги не знаем. Но Ты, Господи, знаешь всех защитников России и помяни каждого. И вознеси их в селение праведных.
Гремел салют — в память.
Шла молитва — за упокой.
И кружил в небе аист. Высоко — там, где теперь парили и успокоенные наконец-то солдатские души. Которым не нужны уже были
ни бирки,
ни метки,
ни нацарапанные ножом имена…
— Аминь!