Задача – выжить
Шрифт:
– Ну вот и куда мне тебя девать? – устало пробормотал капитан.
– Товарищ капитан, пусть тут остается. Сейчас не получится каждого к машинам отводить. И так людей мало, – предложила Юля Самойлова.
– Ну раз это твоя инициатива, то вот пусть к тебе она и липнет. Приглядывай за медсестрой.
Родовое прошли быстро – всего лишь шесть палат, туалет и подсобное помещение. В живых осталась одна роженица, муж которой, присутствовавший при родах, при первых же звуках паники додумался забаррикадироваться. Остальные же… Про остальных не хотелось вспоминать, но эти картины вряд ли могли быстро стереться из памяти. Потому как что может быть ужаснее, чем мертвая мамаша с ногами, залитыми своей кровью пополам с околоплодными водами, пожирающая собственное дитя, все еще связанное с ней пуповиной?
После этой картины Виктора снова стошнило. И не только его.
Выжившую роженицу с найденной медсестрой оставили в палате вместе с мужем-программистом, который порывался помочь милиции, но прекрасно понимал, что толку от него хрен целых ноль десятых. Поэтому эту троицу попросили запереться в палате до того времени, как милиционеры будут возвращаться с верхних этажей.
– Шум на лестнице! – снова крикнула Юля.
– Спокойно, там двери закрыты. Мертвяки не прорвутся, – заверил всех Сергей Парков.
Грохнул выстрел. И стреляли точно не милиционеры. Стреляли на лестнице. Мужчины тут же подобрались.
– Эй, санитары леса, вы где? – послышался на лестнице зычный голос.
Самойлова подняла бровь, вопросительно глядя на Виктора, но тот прислонил дуло пистолета к губам, показывая всем, чтобы сидели молча.
– Э-эй! Говорит капитан милиции Митрофанов! Птицефабрика «Беркут» [22] .
– Здесь мы, на втором этаже! – все же крикнул Виктор и кивнул Антону и Сереге Паркову, чтобы те убрали фортификационное сооружение в виде заваленной стойки.
22
«Беркут» – спецподразделение милиции.
Двери открылись, и тут же на этаж вбежало человек пять в пятнистом камуфляже. Еще трое взяли на прицел участок лестницы, ведущий на третий этаж, а оставшиеся – на первый. Ну все, можно было вздохнуть спокойно… хоть с тыла никто не зайдет.
– Эй, токо сначала просветите, какое погоняло у нашего шефа?
– Мустанг, потому как старый конь борозды не портит.
– Но и пашет неглубоко. Здорово, Никитин! – приветствовал молодой коренастый блондин, поднеся «лапу к черепу».
– Ого! Какие люди! – усмехнулся Виктор, но козырять не стал – все же он был «по гражданке». – Хорошо, что вы прибыли, а то нас всего семеро… то есть шестеро.
Капитан-беркутовец в черной разгрузке поверх «ночного города» [23] , бронике, с АКС-74 наперевес, растянул в улыбке тонкие губы.
– А ты зайди во-о-он в ту палату – я на тебя посмотрю, – буркнул Никитин, кивнув в сторону палаты, где лежала упокоенная мамаша, загрызшая собственного ребенка.
– Ну че ты стартуешь сразу? – примирительно хлопнул Никитина по спине беркутовец. – Мы сами охренели от всего этого. Но отец-командир просил помочь. Ну говори – чем подсобить-то? Хату свою отписать? Усыновить? Удочерить? Почку подарить?
23
«Ночной город» – камуфляж в серых тонах.
– Про почки и прочий ливер не надо – иначе рискуешь увидеть остатки моего завтрака. А подсобить? Да всем! Мы любой помощи рады. Вон еще участок коридора не проверен и два этажа верхних тоже.
– Понял. Выполняю! – снова расплылся в улыбке Митрофанов. – Парни, за дело!
11.30. Охранное агентство «Сапсан»
Андрей Доронин
Внутренний дворик был девственно пуст. Ни тебе балагурящих пацанов-коллег, мающихся от безделья и ожидающих конца смены, ни машин с греющимися на капотах ленивыми и откормленными котами.
По дороге сюда ничего странного мужчина не заметил – мертвые не бродили по улицам с ревом «мозги-мозги!», беспорядков тоже не наблюдалось, разве что машин было чуть меньше обычного. Но с другой стороны, Молочка [24] с ее разбитой дорогой никогда не пользовалась популярностью среди автолюбителей, так что судить о потоке машин было довольно сложно. Да и проходила дорога через не шибко обжитые дачные участки, так что и о людях на улице тоже судить было сложно.
24
Молочка – Молочная балка.
Асфальт выглядел как после бомбежки – колдобина на колдобине, но по этой дороге можно было быстро попасть из пятого микрорайона на улицу Шабалина, не делая лишнего круга по оживленным улицам и не стоя на светофорах. К тому же «ниссан» со своей высокой подвеской отлично справлялся с бездорожьем.
Андрей въехал в серые ворота и заглушил двигатель.
– И где все? – буркнул себе под нос мужчина, нетерпеливо барабаня пальцами по рулю.
Открылась дверь, ведущая в дежурку. Оттуда выглянул один из охранников – Сашка Череповец – и приветственно махнул рукой. С Сашкой Андрей иногда болтал, когда не было чем заняться или когда попадали в одну группу, но особо дружеских отношений не было. Хотя и не ссорились никогда – что тоже немаловажно.
– Андрюха, мы щас! – Сашка на какое-то время скрылся за дверью, но вскоре та снова распахнулась, рискуя сорваться с петель (не иначе, ее с ноги открывали), и оттуда уже вывалились двое – сам Череп и Леха Козаченко. – Держи!
Череп протянул пачку разноцветных и разномастных талонов на топливо и плюхнулся на переднее сиденье.
– Ого! Прям аукцион невиданной щедрости сегодня.
– Ага! – Сашка покрутил своей лысой головой и присвистнул. – А кучеряво ты живешь, Доронин.
– И сам бы смог, если бы бабки на баб не спускал, – хмыкнул Андрей, вновь заводя движок и выруливая на улицу.
– А он деньги на баб не спускает, – гыгыкнул с заднего сиденья Леха. – Ему жена не разрешает!
– А-а-а. Ну это кардинально меняет дело. Куда едем-то?
– Да на Шабалина, в частном секторе… – неопределенно махнул рукой Козаченко.
– А адрес?
– Да я покажу. Давай быстрее, а то кнопка сработала минут десять назад, а машин свободных не было. Опаздываем. Сам знаешь…
Андрей промолчал и посильнее надавил на газ. А что тут говорить? По нормам группа реагирования должна быть на объекте не позже чем через пять минут. А тут уже все десять прошли… Вздуют их за это. Как пить дать вздуют. Трехлитровый движок урчал как сытый кот, а само авто плавно двигалось по улице, по которой Андрей только что ехал сюда, в сторону частного сектора.