Задобрить грубияна

Переводчик: Алиса Малютина

Сверщик: Kristina Depri

Редактор: Юлия Цветкова

Главный редактор : Светлана Симонова

Обложка: Екатерина

Оформитель : Юлия Цветкова

Синди

Мне девятнадцать, и я работаю ландшафтным дизайнером.

Что я должна делать с нефтяной вышкой?

С открытым ртом смотрю на адвоката, который рассказывает о том, что я унаследовала этот сложный остров машин в Мексиканском заливе, но я улавливаю только треть или четверть его слов, потому что вертолеты, летающие вокруг, страшно шумят. Они увозят рабочих с вышки группами по три человека.

Отец завещал мне буровую вышку.

Но денег, чтобы поддержать ее работу, не осталось.

Мое сердце начинает громко стучаться. Когда здесь стало так жарко?

Я пожимаю плечами в своей фланелевой рубашке и завязываю ее вокруг талии, свирепо глядя на адвоката, когда он с жадностью смотрит на мою грудь, просвечивающую сквозь белую майку.

— Если буровая вышка больше не может работать, что мне с ней делать?

— Продайте, — он говорит это так, как будто это очевидно, но я никогда не была на нефтяной вышке. И не знаю ни слова о нефтедобывающей отрасли.

— Команда Вашего отца была самой маленькой в округе. Он сделал все возможное, чтобы оставаться конкурентоспособным, но у больших игроков было по девять-десять буровых установок. У Вашего отца — одна. — Он достает носовой платок и промакивает верхнюю губу. Если бы он не был извращенцем, возможно я посочувствовала ему за то, что он одет в костюм в такую жару.

— Одна из крупных нефтяных компаний может выкупить ее за немалые деньги.

Мой слух обострился.

Немалые деньги?

В голове замелькали несколько образов: моя тесная квартира над баром в Новом Орлеане, с постоянно гремящими трубами и оглушительной музыкой; стопка просроченных счетов, включая студенческий займ и все, что мне удалось задолжать в попытке поступить в колледж. И в конце, моя старая газонокосилка, работающая только когда на улице 70–75 градусов (прим. переводчика 21–23 градуса по Цельсию). Я даже не могу заменить на ней лезвия, мне едва хватает денег на аренду.

Если я заработаю на продаже этой нефтяной вышки, то смогу купить новое оборудование для ландшафтного бизнеса, который пытаюсь запустить. Я смогу позволить рекламу и даже смогут купить новый грузовик, для перевозки инструментов.

— Сколько одна из этих крупных компаний может заплатить за вышку? — адвокат пожимает плечами, пытаясь рассмотреть из кабины верхнюю палубу вышки.

— Она маленькая и определенно нуждается в обновлении, — он поворачивает голову в сторону еще одного улетающего вертолета — Вам придется освободить ее и оставить без обязательств по заработным платам. Это не должно стать проблемой. Когда рабочие

— Понятно.

— Я сочувствую Вашей утрате, но, к слову, — он наклоняется ближе и шепчет, — Вы выглядите так, как будто Вам нужно плечо, чтобы выплакаться. А у меня их два.

— Подойдешь еще на шаг ближе и возможно у тебя останется два плеча, но на одно яичко меньше, — говорю я, улыбаясь во все зубы. Адвокат смеется.

— Вы похожи на своего отца больше, чем я думал. — Ком образуется в моем горле и опускается до груди, поэтому я отворачиваюсь.

— Что ж, мы никогда этого не узнаем. Я не видела его с тех пор, как мне исполнилось двенадцать. — Отказываясь поддаваться горю, я выпрямляю плечи и сосредотачиваюсь на проблеме передо мной. — Подскажите, какая ориентировочная стоимость?

Он пожимает плечами.

— Она способна добывать нефть. Думаю, Вам следует запросить несколько сотен тысяч.

Моя челюсть отвисает. Пончик, который я съела на завтрак, подпрыгивает в животе.

— Несколько сотен тысяч долларов?

— Вы кажетесь удивленной.

Конечно, я удивлена, поскольку такие вещи, как сейчас, не происходят со мной. Я всегда была бедна, как церковная мышь и еле сводила концы с концами. Я не получала звонка посреди ночи от дорогого адвоката, рассказавшего мне, что я унаследовала ценную нефтяную вышку.

По крайней мере, до сих пор.

— Вау. — Я опираюсь на металлический стол, сваливая табличку с именем моего отца. — Невероятно. Да, я хотела бы ее продать как можно скорее.

— Хорошо. — Он смотрит в свой телефон. — Дайте знать, когда найдете покупателя, и я займусь переоформлением собственности. Сейчас мне пора.

Мои ладони потеют.

— Вы собираетесь просто оставить меня здесь?

— Да. — Он проводит языком по нижней губе. — Если только Вы не передумали об использовании моего плеча для того, чтобы выплакаться.

— Яички. Боль.

— Точно. — Хмыкает адвокат, направляясь к двери и прижимая телефон к уху, отмахиваясь от меня.

— О, подождите, я забыл сказать кое-то важное.

Я отталкиваюсь от стола.

— Что такое?

— Если Вы хотите продать вышку, Вам придется найти способ, чтобы заставить Бутча уйти.

Я недоуменно хмурю брови.

— Бутч? Кто это?

— Механик вышки. — Он указывает на пол. — Он на третьем этаже в машинном отделении и не выходил оттуда уже пять лет. Ни разу. Даже прогуляться на верхней палубе. Я сказал ему, что Ваш отец умер и что, Вы вероятно захотите продать вышку, на что он достаточно ясно ответил, что остается. Желаю удачи объяснить потенциальному покупателю, что вышка идет в комплекте с семифутовым зверем с плохим характером, который ни слушает никого, кроме себя.

Пытаюсь осознать это так быстро, как только могу, когда он уже выходит за дверь, а лопасти вертолета такие громкие, что мне приходится кричать.

— Так мне нужно заставить его уйти, иначе я не смогу продать вышку?

Адвокат кивает.

— Ага, удачи! Позвоните мне, если удастся. — Кричит он через плечо. Его издевательский тон не утешает.

Я чувствую себя некомфортно, когда улавливаю запах сигар в воздухе — последнее напоминание об отце. Очевидно, он любил эту нефтяную вышку, любил ее так сильно, что никогда не был дома, пока я росла, и в конечном счете, переехал сюда. Когда мама прислала ему бумаги о разводе, он подписал их, даже не пытаясь бороться. Ну, а теперь я не буду горевать.