Загадка 1185 года. Русь - Восток - Запад
Шрифт:
В Генриха будто вселился бес. Словно в молодые годы, он носился без устали по своим владениям, собирая войска. Он столь смело кинулся с небольшой армией на войско Людовика, что тот отступил. В течение нескольких месяцев ему удалось разбить по частям не имевшие общего руководства армии своих сыновей. Людовик вышел из войны и стал уговаривать английских принцев примириться с отцом.
Сыновья в самом деле встретились с отцом, но переговоры не привели ни к каким результатам. Особенно непримирим был Ричард. И тому были две причины: Алиса, которая находилась рядом с королем, и мать, заточенная в замок в Винчестере.
Шестнадцать лет будет продолжаться тяжкая война Генриха с сыновьями, но ни за что, даже ради возвращения мира в страну, он не согласится выпустить Элеонору из тюрьмы.
Сыновья его не всегда были едины в борьбе с отцом. Порой они начинали воевать друг с другом, потому что любви между ними не было. Порой кто-то из них объединялся с отцом против остальных братьев. И так год за годом…
Середина восьмидесятых годов принесла определенные изменения в эту тупиковую ситуацию. К тому времени Ричарду было уже около тридцати, и он прославился не только невероятной отвагой и силой, но и безрассудством, удивительным сочетанием рыцарского благородства и крайней жестокости; он был порождением рыцарства, рабом и певцом рыцарского кодекса чести, который не был игрой для тысяч благородных дворян – он был их образом жизни. Именно потому, что Ричард был великим рыцарем, он не мог быть государственным деятелем. Как и положено истинному рыцарю, он не задумывался над таким понятием, как благо государства. Финансы для этого златокудрого воителя были не более как кучей денег, на которые можно набрать и вооружить армию, а народ делился на простолюдинов, которые должны были кормить рыцарей и поставлять рекрутов, и рыцарей, которые благородно сражались. Даже обожавшая его Элеонора, которая из своей тюрьмы внимательно следила за делами в королевстве, понимала, что Ричарда необходимо держать в узде, только еще не нашлось в мире узды, которую можно было бы накинуть на принца.
Четыре короля Англии: (вверху) Генрих II и Ричард I, (внизу) Джон и Генрих III. Иллюстрация из «Истории Англии» монахов Сент-Олбанса. 1250–1259 гг.
Подрос Джон. Так как до сих пор он по малолетству не принимал участия в войне с отцом, Генрих приблизил его к себе и даже подумывал о том, чтобы оставить королевство ему, несмотря на то, что принц пользовался дурной репутацией. Он был труслив, спесив, мстителен и неумен. Он доставлял отцу немало неприятностей. Особенно скверно Джон проявил себя, когда отец дал ему в управление покоренную им Ирландию. Прибыв туда, Джон вел себя как тиран. Он таскал за бороды старшин и королей этой гордой страны, грабил народ и баронов столь безжалостно, что в конце концов вызвал восстание, которое вышвырнуло его и английскую армию из Ирландии. К лучшему он от этого не переменился. Так что преданность последнего сына не давала Генриху уверенности в том, что это его достойный преемник.
Джон (Иоанн Безземельный). Иллюстрация из рукописи. XIII в.
Генрих всегда надеялся примириться с Генрихом-младшим, которого считал наиболее разумным из сыновей. И потому их отношения в течение первых десяти лет семейной войны оставались весьма сложными. Если бы Генрих-старший проявил больше благоразумия и освободил из тюрьмы мать принца, путь к переговорам был бы открыт. Но Генрих боялся Элеоноры, боялся ее ума, ее влияния на сыновей, ее возможностей в Аквитании и ее ненависти к Алисе.
Все же примирение с Генрихом было куда реальнее, чем мир с неукротимым Ричардом. Но в один из осенних дней 1183 года Генрих получил известие, что его старший сын тяжело заболел, лежит в замке неподалеку от Лиможа и просит отца срочно приехать к нему.
К тому времени измены, обманы, западни и ловушки стали в этой войне столь обычны, что Генрих изверился в слове своих сыновей. Он воспринял весть о болезни Генриха-младшего как очередную ловушку и лишь посмеялся над письмом.
А совсем недалеко от него метался в смертельной болезни сын. Ему чудилось, что к постели подошел Томас Бекет и грозит адом. Умирающий принц приказал слугам накинуть ему на шею веревку и стащить на пол: он хотел доказать тени Томаса, что раскаивается и недостоин иной смерти. Слуги подчинились, и полузадушенный Генрих еще несколько минут катался по холодному каменному полу. Потом умер. Проклятие Бекета висело над всей семьей.
Когда Генрих все же прискакал в замок, там уже шли приготовления к похоронам.
Этот удар и пришедшая вскоре из Парижа весть о том, что его третий сын, Годфри, погиб, участвуя в рыцарском турнире, сразили стареющего короля. Но война не прекратилась.
В 1180 году умер Людовик VII. Французский престол унаследовал принц Филипп. Ему было пятнадцать лет. Он был на восемь лет моложе Ричарда, но разница в возрасте не чувствовалась. Жестким характером и умом Филипп далеко превосходил и своего слабовольного отца, и Ричарда.
Впервые с Филиппом Генрих познакомился года за два до вступления его на престол, во время перемирия с Людовиком. Тогда юный принц подошел к Генриху и сказал:
– Сир, вы доставили много бед моему отцу. Я понимаю, что вы всегда брали над ним верх. Я не могу помешать вам, сир, но обещаю, что, когда вырасту, отберу у вас все, что вы отняли у отца.
Тогда Генрих рассмеялся, словно мальчик пошутил. Но запомнил эти слова, произнесенные с недетской настойчивостью.
Миновало еще несколько лет после смерти Генриха-младшего. Теперь английский король больше защищался, нежели нападал, он старался сохранить завоеванное, но делал это вполсилы, потому что его душу грызли горькие сомнения: а ради кого он борется, сражается, копит, устанавливает законы и казнит?
Генрих был выдающимся государственным деятелем. Но, хотя цель его заключалась в создании сильного государства, он всегда оставался французским феодалом. Государство Генриха точнее было бы назвать Анжуйским государством, в которое в качестве составной части входила Англия. Владея несколькими языками, Генрих не знал английского. Государство было собственностью короля. И проблема, кому его оставить, была для короля основной. То он решал отдать корону льстивому Джону, то думал, не передать ли страну канцлеру Годфри, сыну прекрасной Розамунды, то старался помириться с Ричардом…
В последние годы жизни Генриха значительное влияние на положение дел в Европе стал оказывать новый фактор: из Палестины прибыл архиепископ Тирский с известием о падении Иерусалима и о страшной угрозе христианским государствам, исходившей от султана Салах ад-Дина.
Агитация за новый крестовый поход нашла широкий отклик не только потому, что христианский мир был весьма удручен потерей Гроба Господня, но и потому, что поход по тем или иным причинам устраивал многих европейских государей. Пока шла подготовка к нему, в Европе по приказу папы был установлен всеобщий мир, и новый архиепископ Кентерберийский издал указ, грозивший отлучением любому нарушителю спокойствия. Генриха эта ситуация устраивала: он вел в последние годы оборонительную войну – король Филипп всерьез принялся отвоевывать земли, потерянные его отцом.
Встреча Генриха II с Филиппом Августом в Бонмулине в 1188 г. XIX в.
Для Ричарда Львиное Сердце крестовый поход значил больше, чем для прочих; он был рыцарем, он желал быть первым и прославиться на века. Но для этого требовалась армия, а снарядить ее без отцовской казны было невозможно. Так что и французский король, и английский принц не намеревались соблюдать перемирие и ждали лишь удобного момента, чтобы вновь ударить по Генриху.