Загадка Эта-Акварид
Шрифт:
– Нужно остановиться, любовь моя. Иначе посетители застукают нас с поличным.
– В такую рань и без приглашения гости сюда не приходят, – засмеялся в ответ Морозов.
– Только не мои подопечные! Через час у нас запланирован вылет на экскурсию. А мне очень хочется успеть позавтракать.
– Вот как? Ты мне не говорила. Кто решил побывать на поверхности на сей раз? – спросил Сергей, превращаясь в галантного кавалера и усаживая даму сердца за столик. – Чай?
– Да, пожалуй. Ты знаком с ними – это старейшие жители города. Профессор Акимов и его супруга. Обоим скоро по сто тридцать лет стукнет.
– Из тех, что твёрдо отстаивают право на соблюдение старых ритуалов?
– Да. И жаль, что с его уходом останутся лишь научные труды, а не цифровой двойник. А вот Марина Петровна более прогрессивна. Она врач, завещала своё тело науке и вживила экспериментальный чип для наблюдения за состоянием организма. Недавно Марина Петровна рассказала мне, что они с мужем в молодости зачали свою дочь естественным образом, и она самостоятельно её родила. Пре-е-едста-авля-ешь?
Морозов вздрогнул от нехорошего предчувствия. Потёр лоб. Пристально посмотрел на девушку. Спросил настороженно:
– И какие места они хотят посетить?
– Заповедник, конечно. Там красиво, природа восстанавливается… – Жасмин пожала плечами, улыбнулась и отправила в рот кусочек суфле из растительного белка.
– Хорошо, – облегчённо вздохнул молодой человек. – Но всё же я провожу тебя.
– А потом господин мэр пойдёт к Шарипову отслеживать мой маршрут? – хитро прищурилась кокетка.
– Всё-то моя принцесса знает, – рассмеялся тот в ответ.
***
Прогулочная аэрокапсула блеснула в солнечных лучах серебристым боком и, поднявшись над взлётной площадкой, мягко легла на курс.
– Неспокойно как-то, – пробормотал Морозов, откидываясь в кресле.
– Тебе всегда неспокойно, когда она улетает со старичками-подопечными, – хохотнул Рафик.
– А ты не зуди под руку, – сердито рыкнул Сергей и прикрыл глаза. – Передавай полёт в личку.
– Женился бы уже, Мыхалыч.
– Не зуди.
Шарипов напрягся, всмотрелся в огромный экран. Изображение аэрокапсулы замигало, пошло рябью.
– Что за чертовщина!
– Что? – подхватился Морозов.
– Помехи. С роду такого не было! Китти, улучши изображение, – обратился архитектор к своему творению.
– Объект рассеивается, изображение не поддаётся корректировке, – ответил электронный помощник.
Рябь на экране перешла в мигание. Аэрокапсула на мгновение стала чёрным пятном и растаяла.
– Бабочка, бабочка. Я первый, – заорали мужчины в один голос. – Ответь! Бабочка, ответь первому.
Сквозь помехи пробился слабый сигнал. Послышались женские всхлипы.
– Первый, я бабочка. Здесь так темно. Мне страшно… Серё…
– Нет! Жасмин! Нет! Жа-а-ас!..
Май 2073 года
Транспортные капсулы двигались нескончаемым разноцветным потоком, подобием умного конвейера. Ручейки отслаивались от общего течения, разбегались по улицам мегаполиса.
Денис Васильевич покрутил в сухощавых руках очки в тонкой серебряной оправе и водрузил на переносицу, заправив дужки за слегка оттопыренные уши. Он не любил носить новомодные умные линзы, старая добрая оптика была куда милей его сердцу. Старик пригладил редкие седые волосы, сверился с маршрутом на мониторе и попросил бортовой компьютер уточнить время прибытия. Тот ответил мягким женским голосом, что беспилотник прибудет в пункт назначения ровно через девять минут. Удовлетворённо кивнув, мужчина откинулся на спинку мягкого пассажирского кресла. Нажал кнопку на голографической клавиатуре управления. Под лёгкую оркестровую композицию автобот подал прохладный мохито. За окнами из прозрачного пластика в свете биолюминесцентных деревьев нежно тлела вечерняя заря.
Сегодня Драгунского ждали в загородном особняке четы Морозовых. В качестве почётного гостя он был приглашён на торжественную передачу интерактивной модели карьера в музей промышленных достижений корпорации «Заслон». Денис Васильевич глубоко вздохнул и погрузился в воспоминания.
«Надо же, как давно это было… Ровно полвека прошло! А ведь как сейчас помню и массовый взрыв на карьере с клубящейся серой пылью, и переговоры по проектированию той самой модели, и как Серёгу змея за ногу цапнула.
В тот год мы наконец-то нащупали главную ниточку, ведущую к сети военно-промышленного шпионажа, агенты которой охотились за новейшими разработками бортового авиационного оборудования. Особенно их интересовали проекты, связанные с искусственным интеллектом. Немудрено, ведь в начале двадцатых годов американские самолёты-истребители, что пилотировались ИИ, не могли летать на низких высотах. Такое управление боевыми машинами было под силу только лётчикам-ассам. А российский истребитель-беспилотник смог выполнить поставленную задачу. С этого всё и началось. Шпионы охотились за технологией, а контрразведчики – за агентами сети.
Федералы пустили утку, что беспилотник на очередных испытаниях совершил вынужденную аварийную посадку. Его частично разобрали и захоронили, но забыли по чисто русской халатности снять чёрный ящик.
Объект с местом мнимого захоронения курировала лаборатория профессора Елисеева. Учёные-микробиологи занимались разработкой уникального биодеструктора 2 , а при отработке технологий и при испытаниях новых штаммов производили зачистку военных полигонов. Приятное для науки и полезное для оборонки. Мда… Однако вскоре на профессора было совершено покушение. База данных лаборатории подверглась хакерской атаке, а после началась утечка информации.
2
Биодеструкторы – это препараты, ускоряющие разложение веществ.
Руководство решило временно свернуть научные изыскания Павла Аркадьевича и закрыть его проект под видом отсутствия финансирования. Но мы продолжили вести наблюдения за сотрудниками лаборатории, их семьями и ближайшим окружением. Под подозрение попала и дочь профессора Арина. Будучи студенткой, она помогала родителям в исследованиях, писала на базе лаборатории дипломную работу по микробиологии. Соответственно, имела почти полный доступ к информации. А после окончания университета вдруг решила стать дизайнером и устроилась в корпорацию «Заслон».