Загадка газетного объявления

Устинова Анна Вячеславовна

— Попрошу без рук! — взвизгнула химичка.

— Это я просто, чтобы вы не упали, — в замешательстве пробасил литератор. — Ну? Есть утечка?

— В кабинете химии нет, — внес ясность Арсений Владимирович. — Идем вот теперь к тебе нюхать. Ты ребят-то на всякий пожарный из класса вывел?

— Нет, — покачал головой литератор. — Да там уж вроде все выветрилось.

«Не повезло Женьке, — подумал Пашков. — Конечно, если бы Роман окно открыть не додумался, то до сих пор бы воняло. Это наша с Сашком ошибка. Надо было сделать поправку на свежий воздух».

— Все-таки, Алевтина

Борисовна, вам как специалисту надо понюхать, — тем временем говорил Арсений Владимирович.

— Если хотите, пожалуйста, — отвечала химичка. — Но я, кажется, знаю, в чем дело.

Это из кухни пахнет кислыми щами. Они у них просто ужасные!

— Зря вы так, — обиделся Арсений Владимирович. — Щи у нас вкусные.

— Я тоже их всегда ем, — пробасил Роман Иванович.

Химичка, не удостоив их ответом, продолжала путь к классу. Из-за двери слышался тихий гул. Алевтина Борисовна, резко открыв ее, потянула носом воздух.

— Действительно, чем-то пахнет, — обернулась она к Роману Ивановичу и Арсению Владимировичу. — Только вот не пойму чем. То ли газом, то ли не газом? По-моему, запах идет вот отсюда.

И, подвигав носом, Алевтина Борисовна двинулась прямиком к заветной батарее. Пашков от ужаса даже глаза закрыл. «Ну все, — подумал он. — Сейчас просечет».

Однако дойти до батареи Алевтине Борисовне было не суждено. В классе раздался дикий свист. Затем в батарее словно бы что-то взорвалось. Из нее прямо в сторону двери ударил фонтан кипятка. Каким-то чудом упругая струя пронеслась мимо химички. Арсений Владимирович с криком: «Ложись!» — умудрился всего одним ловким движением отшвырнуть в сторону грузного Романа Ивановича и несравненно более легкого Пашкова. Химичка позаботилась о себе сама. Она с душераздирающим визгом отпрыгнула к двери. Там она споткнулась о залегшего Арсения и упала на него в обморок.

— Спасайся, кто может! — послышался с задней парты радостный вопль Марата Ахме-това. — Иначе нас сейчас сварит вкрутую!

Класс, который при виде фонтана воды было замер, подстегнутый воплем Ахметова, впал в дружную панику. Ребята, разом сорвавшись с мест, дружной лавиной бросились вон из класса. Стулья летели во все стороны. Ребята спотыкались, падали, но неукротимо стремились к двери. Там их ждало неожиданное препятствие в виде Арсения и продолжающей лежать на нем в обмороке Алевтины Борисовны. Самые первые и ловкие питомцы десятого «Б» перепрыгнули через двух заслуженных педагогов. Другие споткнулись и упали сверху, напрочь забаррикадировав дверь. Кипяток прибывал. Несколько человек забрались на столы и подоконники. Класс оглашали панические крики девочек.

Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы не Роман Иванович. Когда-то очень давно он работал в Суворовском училище и именно там научился, по его собственному выражению, «управлять критическими ситуациями».

— Стоять! Смирно! — рявкнул он гренадерским басом.

Класс повиновался.

— Разобрать баррикаду! — не упускал инициативы пожилой литератор.

Ребята, потирая ушибленные места, потихоньку отошли от двери. Алевтина Борисовна, охая, продолжала возлежать на Арсении Владимировиче. Роман Иванович хотел поднять ее на ноги,

когда в дверях класса возник директор две тысячи первой школы Михаил Петрович.

— Что тут у вас происходит? — строго взглянул он на Романа Ивановича.

— Чем спрашивать, лучше беги, Петрович, в подвал и перекрывай стояк центрального отопления! — завопил Арсений Владимирович.

Директор, мигом оценив ситуацию, крикнул:

— Роман Иванович! Срочно эвакуируйте класс!

— Слушаюсь! — вытянулся в струнку пожилой литератор.

Михаил Петрович унесся перекрывать отопление. Роман Иванович наконец смог поставить на ноги доблестного заместителя директора. Затем они вместе выволокли в коридор Алевтину Борисовну. Едва почувствовав себя спасенной, та снова лишилась чувств. Оставив ее на руках у совершенно обалдевшего Пашкова, учитель литературы скомандовал:

— Класс, стройся в проходах! Приступаем к организованной эвакуации! Сначала первый ряд. Затем второй. Потом третий!

Класс повиновался. Вскоре все благополучно вышли в коридор.

— Ас ней что делать? — продолжал держать на руках химичку Пашков. — Куда я теперь ее дену?

— Воды! Воды! — глядя на бледное лицо Алевтины Борисовны, крикнул Роман Иванович. — Принесите воды!

— По-моему, тут воды и так слишком много, — скорбно обозревал залитый пол кабинета литературы Арсений Владимирович. — Несите ее в медпункт, — перевел он взгляд на химичку. — Наша медсестра хорошо знает, что с ней делать.

Пашков и подоспевший ему на помощь Олег отнесли Алевтину Борисовну в медпункт. Предоставив ее заботам медсестры, ребята устремились наверх.

— Ну ты, Лешка, даешь, — говорил на ходу Олег. — На фига было батарею-то выводить из строя?

— С елки свалился? — покрутил пальцем возле виска Пашков. — Зачем мне это надо?

— Так это не ты? — удивился Олег.

— Естественно, не я, — подтвердил Лешка. — Наша с Сашком жидкость совершенно не едкая. И вообще, зря я истратил ее. Знать бы заранее, что батарея накроется, нечего было бы и стараться. Сочинению-то теперь все равно кранты.

— Это уж точно, — не было на сей счет никаких сомнений у Олега. — Роману теперь не до сочинений.

Сзади послышался топот. Олег и Лешка обернулись. По лестнице бежал весь перепачканный чем-то черным Михаил Петрович. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: борьба с вентилем центрального отопления далась директору нелегко.

— Ну как там? — с беспокойством осведомился он у ребят. — Воды-то поменьше стало?

— Не знаем, — ответил Олег.

— Мы носили Алевтину Борисовну в медпункт, — добавил Пашков.

— Носили? — испугался директор. — Ее что, обварило?

— Нет, — успокоил его Олег. — Она просто, как всегда, упала в обморок.

— Тогда порядок, — обрадовался Михаил Петрович. — Из класса-то никто не пострадал? Всех вывели?

— Всех, — кивнул Олег. — Только воды очень много.

— И пара, — подхватил Пашков.

— Опять ремонт делать, — обреченно махнул рукой директор. — Чувствую, эта школа меня доведет до инфаркта. Что ни день, то какая-нибудь авария.

— Ничего. Высохнет, — попытался ободрить его Пашков.