Загадка Кассандры
Шрифт:
Мягкий взгляд Джулии, в котором не было ни капли осуждения, встретился с взглядом Роя.
— Я знаю, — сказала она. — У каждого свои понятия о счастье.
Счастье! Какое отношение оно имеет к работе? Он сердито откусил кусок сосиски и стал торопливо жевать его. Сумасшедший ритм жизни наложил отпечаток на все его действия. Вдруг он остановился, сраженный настоящей вкусовой «атакой»: нежные специи, лук и лучшая свинина, какую он когда-либо пробовал. Поглощенный необычным лакомством, он не слушал разговора за противоположным концом стола. Один за другим кусочки
— Тебе повезло. В этом яйце два желтка, — обрадовалась Джулия.
Рой посмотрел на Джулию. Она улыбалась, любуясь Энтони. Их взгляды встретились, и сердце Роя радостно подпрыгнуло в груди.
— Вкусная еда, — сказал он отрывисто.
— Самая лучшая в мире, — подхватил Энтони, положив на пустую тарелку вилку и нож.
Джулия потрепала его по волосам, вызвав тихую зависть в душе Роя. Видя, как наслаждался его сын этой лаской, он вспоминал, каким угрюмым становилось лицо Энтони всякий раз, когда он пытался погладить его.
— Спасибо, — сказала она с теплотой, которая, по-видимому, была адресована Энтони.
— У какого мясника вы купили такую изумительную свинину? — спросил Рой. — Я бы тоже хотел пользоваться его услугами.
Она улыбнулась.
— Сосиски вегетарианские, — ответила она, изумив Роя. — Из деревенского магазина. — Она снова улыбнулась, видя его удивление, и стала убирать со стола. — Послушайте… Сегодня такой прекрасный день. Давайте закончим наш завтрак на свежем воздухе. — Она кивнула в сторону приоткрытой двери, сквозь которую в кухню просачивался яркий солнечный свет. — Если мы не будем шуметь, то сможем увидеть зимородка.
— Давай, пап? — попросил Энтони, воодушевившись.
Рой нежно провел рукой по хмурому лбу сына, с удовольствием наблюдая, как морщинки исчезают с детского лица. Он ласкал сына. Трогал его. Ободрял. Делал то, что каждый день делает всякий нормальный отец.
— Ну конечно, можно, — сказал он, растаяв от очередного прилива любви к Энтони. Что такое несколько минут, если его сын будет счастлив? — Посуду я помою позже… Джулия? — Он вежливо посторонился и жестом показал, что пропускает ее вперед, но она вдруг остановилась и отрицательно покачала головой.
Хотя бы на несколько минут ей нужно было остаться одной, чтобы собраться с мыслями. Ее отношение к Рою и его сыну вызывало у нее тревогу.
— Я присоединюсь к вам через пару секунд, — пообещала она.
Рой поднялся по лестнице и, склонив голову, чтобы не удариться о косяк низкой двери, вышел на палубу.
Она пыталась совладать со своими эмоциями. Готовить завтрак было делом несложным, и в то же время она чувствовала, что это был один из решающих моментов ее жизни.
Поощряя маленького Энтони и доставляя тем самым радость его отцу, она была на седьмом небе от счастья. Особенно когда они оба с наслаждением ели ее стряпню.
Но сейчас чувства ее были смешаны. Их нужно было привести в порядок. Почему она так стремилась познакомить Роя и Энтони со своим образом жизни? Почему это было так важно? Никогда еще она не была так словоохотлива, рассказывая о принципах гомеопатии.
Еще более странным было ее желание помочь Рою расслабиться, отдохнуть от суетной городской жизни. Понятна была ее забота о мальчике, но о взрослом и вполне самостоятельном мужчине…
Может быть, врачебная привычка. К ней приходит много людей, больных и страдающих, и она рада, когда видит, что ее средства возвращают их к полноценной жизни.
Но даже если у Роя и Энтони были проблемы, они не были ее пациентами. Они не просили ее помочь. Она никогда никого не осуждала. Рой мог жить, как ему угодно. Ее это не касалось.
Она улыбнулась. Наверное, она хочет встряхнуть его как следует и показать, что он собственными руками разрушает свою жизнь, посвящая все свое время работе. А ведь у него есть маленький сын, которому необходимы внимание и забота.
Но это же не ее дело. Так почему же она изо всех сил старается доказать Рою, что он упускает что-то очень существенное в жизни?
Потому что Рой Хайден волновал ее, задевая самые тонкие струнки ее души. И она хотела волновать его точно так же.
— Ты просто дура! — заявила она сама себе.
Она печально улыбнулась и вышла на палубу, освещенную ярким солнцем. Рой посмотрел на нее своим напряженным, гипнотическим взглядом. Сердце сладко запело, и Джулия вдруг поняла, что радостно улыбается.
— Здесь такая тишь, — сказал он.
— Да. Только журчание реки, пение птиц и шелест листвы, — согласилась она.
— А где же зимородок? — тихо спросил он.
Она указала рукой, в которой сжимала кружку, на длинную ветвь, свисавшую над рекой.
— Обычно птичка сидит там. — Ее сердце громко стучало, и она невольно попыталась успокоить его, положив на грудь руку. — Сейчас надо вести себя очень тихо. Очень спокойно.
Тишина обнимала их. Речка быстро бежала, издавая тихие звуки. Куры недовольно кудахтали в корзинах. Лучи света падали на землю, пробиваясь сквозь густые кроны деревьев. Рой, словно преображенный, внимательно вглядывался и вслушивался в эту благодать. Его лицо было безмятежно.
Джулия не могла оторвать от него взгляда. Тронутый окружавшей его красотой, он стоял на палубе, и его взгляд, обычно холодный и непроницаемый, был обращен на ветку дерева и казался теперь таким нежным, таким любовным…
Она еще не встречала человека, который обладал бы подобным магнетизмом. Никогда мысли ее не были так беспорядочны, а чувства так противоречивы. Джулии было хорошо и страшно одновременно. Ее неудержимо тянуло к нему, словно поток реки нес ее к водовороту, который вот-вот накроет ее с головой и увлечет в бездну.