Загадка Меривезера
Шрифт:
– Я не могу дозвониться. Должно быть, телефон неисправен.
– Наверное, провода перерезаны, – сказал я. Несомненно, мои слова были навеяны воспоминаниями о дешевых детективах, прочитанными в давние незапамятные ночи, а теперь сослужившими мне дурную службу и заставившими глупо выглядеть.
Здесь, если вам угодно, можно воздать должное быстроте реакции Дот Бейли.
– Дозвониться? Он что-то не так делает. Я спущусь, – сказала она. Ключи, которые она опустила в карман, звенели, пока она бежала через комнату.
Я
– Здесь нет ни револьвера, ни пистолета, – сказала она.
Миссис Бейли содрогнулась.
– Там была пуля. Я наступила на нее.
– Но вот что стало с револьвером, из которого была выпущена эта пуля? – спросила Вики.
Тело лежало на левом боку, примерно в футе от диванчика. Левая рука была под ним; правая была протянута через коврик между диванчиком и окном. Часы на левом запястье были перекручены так, что циферблат оказался возле основания большого пальца. Не было видно никакого оружия.
Миссис Бейли схватилась за диванчик.
– Под ним… – начала было она, собираясь передвинуть его, но Сара Парнхэм остановила ее.
– Хелен, на твоем месте я бы не стала ничего передвигать до тех пор, пока полиция не увидит комнату точно такой, какой ее видим мы.
Вики опустилась на коврик, чтобы заглянуть под диванчик. Она попросила у меня спичку, я зажег ее и протянул племяннице.
– Здесь ничего нет, – объявила она, отбрасывая спичку и вставая на ноги, в то время как в комнату вошла Дот.
– Мам, – сказала она, и в ее голосе явно был страх, – телефонный провод перерезан. Мам, кто-то был в доме и отрезал трубку от телефона, – повторила она.
Глава XII
Хелен Бейли покачала головой и взмахнула руками:
– Нет, нет, это невозможно!
– Да, это невозможно, – мягко вторила ей Вики. – Мы с дядей были здесь весь вечер. Дядя пользовался телефоном. С тех пор никто посторонний не заходил в дом. В доме не было никого, кто мог бы перерезать телефонный провод. Нет, это невозможно.
– Но это же возможно, – встряла Дот, – он ведь перерезан. Прямо надвое, – захныкала она. – Это пугает меня. Внезапно на меня напал страх. – Освальд взял свою машину и отправился в полицию, а я осталась внизу одна. Путь по лестнице казался бесконечным. Мне показалось, что кто-то идет за мной… Да! А вот и он. Кто-нибудь, закройте дверь! Закройте дверь!
Пронзительный крик Эвадны заглушил голос Дот. От ее визга кровь стыла в жилах, но мне удалось сказать:
– Флип возвращается. Нет никакой опасности.
Вики бросилась мимо меня, захлопнула дверь и потребовала:
– Быстро! Дайте мне ключ!
В этот момент я стоял у стола, и, как только Вики попросила ключ, я увидел, что тот лежит
– Эй! Впустите меня!
– Нет, нет, нет! – вскрикнула Эвадна. – Не впускайте его. Это не Пол. Это вентрологист, притворщик. Они всегда так делают. Они ужасны. Оставьте дверь запертой. Я снова теряю сознание…
Я хотел бы сказать, что Вики не обратила внимания на вздор Эвадны и со своим привычным достоинством отперла дверь. Но увы – на самом деле она безвольно обмякла в кресле, на которое свалилась, и тихо твердила:
– Это Пол. Это должен быть Пол. Наверняка это Пол.
– Нет-нет, – упиралась Эвадна. – По субботам Пол никогда не возвращается домой раньше часа ночи. А сейчас только без десяти час. Вентрологист… Кто-нибудь, спасите нас! Кто-нибудь…
Я отпер дверь и открыл ее. Пол Кизи стоял на пороге, всматриваясь в комнату. Почему-то никто не заговорил, и были слышны только всхлипывания Эвадны, которая уткнулась головой в подушку. Пол шагнул в комнату.
– Вы хотите, чтобы дверь была заперта? – вежливо спросил он и затворил ее.
– Ой, Пол, вы… слышали? – спросила Вики.
– Да. Я встретил Освальда. Хотя я не понимаю. До меня не доходит. Я… я думаю, что это кошмарный сон.
– Нет, – ответила Вики. – Здесь… у окна.
Пол быстро прошел через комнату и сперва застыл над телом, а затем отвернулся и прикрыл глаза рукой.
– Бедный старина Тони! – сказал он дрожащим голосом. – Старый добрый Тони. Я… – Пол споткнулся о стул у стола и уткнулся лицом в платок.
Вот я наконец-то могу описать оплакивание Тони Шарвана. Я не извиняюсь и не притворяюсь, что мне стыдно за то, что мои собственные глаза не прослезились. А что касается других – его соседей по дому и вероятных друзей – то такая эмоция, как скорбь, в то время была отодвинута в сторону шоком, ужасом и страхом.
От скорби Пола прослезились и карие глаза Вики. Она подошла к нему и положила руку ему на запястье.
– Пол, не надо. Мне так жаль. Нам всем очень жаль. Пол, не надо.
Он накрыл ее руку своей, но не оторвал платка от лица, и его плечи конвульсивно дергались.
Простите меня за цинизм, но я прекрасно понимал, что ни один человек не сможет взять себя в руки, когда над ним стоит Вики и держит его за руку. Так что я подошел к ним и заменил руку Вики на свою.
– Спокойно, спокойно, – сказал я. – Все мы собираемся спуститься. Лучше увести отсюда женщин. И думаю, к приходу полиции лучше быть внизу.