Загадка сапфирового креста
Шрифт:
И, схватившись за голову, Каменное Муму тихо застонал.
— Да ты погоди, — ободряюще хлопнул его по плечу Луна. — Все не так страшно. Попытайся вспомнить, что ты делал, когда концентрировался на Арчибальде. Ну, может, что-нибудь говорил, свистел или щелкал пальцами?
— Ничего я не делал. — Муму уже чуть не плакал.
— Нет, так не годится, — терпеливо продолжал Луна. — Давай попробуем воссоздать ситуацию. Знаешь, это как следственный эксперимент. Вообрази, что Варька у нас Арчибальд, а ты, Муму, на неё воздействуешь.
— Ну уж нет! — завопила Варвара. — Я вам не подопытный кролик!
На
— Тихо ты, — одернул её Павел. — Вон Колобки уже насторожились.
Англичанка и впрямь буравила Команду отчаянных своими пронзительными любопытными глазками.
— Если хочешь, Луна, сам и будь Арчибальдом, — куда более тихим голосом, но со столь же свирепым видом ответила Варя.
— Кажется, эксперимент удался, — отметил Иван. — Смотрите, Варька уже собралась кусаться.
— А я ещё не концентрировался, — на полном серьезе пояснил Герасим.
— Тогда концентрируйся на меня, — велел Луна. — Я тебя, Муму, не боюсь.
— Почему? — немного обиделся тот.
— Ну, если у тебя и есть способности к гипнозу, то все равно ты ещё начинающий, — весело отозвался Павел. — На Арчибальда, может, твоей энергетики хватит, а я чересчур большой. Но все равно для тебя я сейчас Арчибальд. Концентрируйся. И вспомни, что ты при этом делал.
Герасим закрыл глаза. Лицо его приняло крайне напряженное выражение. Словно не он кого-то пытался гипнотизировать, а сам, повинуясь чьей-то злой воле, впал в транс.
— Ну! — минуту спустя ребята не выдержали. — Сообразил?
— Да, — глухо изрек Герасим. — Я сидел на корточках. И больше ничего.
— А потом? — допытывался Луна.
— Потом я отобрал косточку.
— А потом? — не отставал Павел.
— Поднялся с корточек.
— А после того, как поднялся? — Луна решил во что бы то ни стало довести следственный эксперимент до конца.
— Потом я топнул ногой.
— Ну вот! — радостно воскликнул Павел. — Докопались. Можешь вечером проверить. Если топнешь ногой и Арчибальд после этого тяпнет твоего предка, значит, отныне он у тебя загипнотизирован.
— А если он на этот раз укусит меня? — Герасиму совсем не хотелось жертвовать собой.
— Исключено, — с уверенностью возразил Павел. — Если он загипнотизирован, то будет всегда кусать одного и того же.
— А раскодировать его можно? — с надеждой осведомился Герасим.
— Можно, — кивнул Луна.
В этот момент опять раздался звонок.
— Эх, — с досадою произнес Луна. — Ты, Герасим, со своим Арчибальдом меня совсем задолбал. Вы ведь самого главного так и не знаете. Ладно, на следующей перемене.
Всю физику друзья изнывали от неизвестности. Что же такого важного и интересного мог вычитать луна в книге Цветикова? Муму тоже изнывал, но совершенно от другого. Ему не терпелось узнать, каким образом можно раскодировать Арчибальда. По этому поводу Герасим даже отправил Павлу записку с вопросом: нельзя ли справиться с Арчибальдом прямо сейчас? Ну, к примеру, послать ему какой-нибудь сигнал на расстоянии. Луна уже передавал ответ, когда их засек бдительный физик Виктор Антонович, от которого, несмотря на его сильнейшую близорукость, никогда ничего не укрывалось. К этому следует добавить, что у Виктора Антоновича была собственная,
Герасима он поймал, когда тот тянулся за запиской Луны.
— Каменев! — с очаровательной улыбкой воскликнул маленький, щуплый Виктор Антонович. И, легонько пригладив рукой остатки былой шевелюры, обратился к классу: — Что мне, ребята, нравится в Каменеве?
Класс молчал. Каменев тоже.
— Что мне в нем нравится, — повторил физик, — так это упорство и достойный моего искреннего восхищения полемический задор. Как вы, наверное, помните, мы с ним уже дважды за минувший месяц вели содержательные научные дискуссии.
У Каменного Муму екнуло сердце. Первую «научную дискуссию», если это можно так назвать, они вели с Виктором Антоновичем в период первого расследования Команды отчаянных. Ту двойку Герасиму удалось исправить на редкость быстро. Однако вскоре зловредный физик вызвал его ещё раз. Последствия «новой дискуссии» удалось ликвидировать лишь на прошлой неделе.
«Господи! Неужели опять?» — с тоскою подумал Муму.
— Похвально, очень похвально, — тем временем продолжал физик. — Давай, Каменев, к доске. Докажи свою точку зрения. В чем ты со мной не согласен?
Герасим, вздохнув, двинулся по проходу между партами. Спорить с Виктором Антоновичем было совершенно бесполезно. Но самое ужасное заключалось для Муму в другом: целиком занятый тяжелыми раздумьями о невольно закодированном Арчибальде, а также о том, что, если свирепого карликового пинчера не раскодировать, жизнь их семьи, и без того довольно напряженная, превратится в сущий ад, Муму совершенно не слушал физика. И понятия не имел, о чем тот сегодня рассказывал.
— Молодец, Каменев, — физик чуть ли не с распростертыми объятиями встретил его возле доски.
Герасим вымученно улыбнулся и кинул беспомощный взгляд в сторону, где сидели Марго и Варя.
— Ну, Каменев, начнем! — бодро воскликнул Виктор Антонович. — Прежде всего давай с тобой вместе вспомним, о чем сегодня шла речь.
«Влип, — пронеслось в голове у Герасима. — И притом по самые уши». Он вновь посмотрел на Марго и Варю. В его глазах было столько мольбы, что Варя, даже прекрасно зная нрав физика, решила рискнуть. Выждав момент, когда Виктор Антонович отвернулся к окну, Варя сильно надув щеки, тихо произнесла: «Пуф-ф! Пуф-ф! «, а затем изобразила руками в воздухе какие-то полукружья.