Загадка тауматургии
Шрифт:
— Мистер Берислави! — почти пропел Андреа Синков. На пухлом лице просияла широкая улыбка. — Добрейшего утра!
В ответ парень приложил правую руку к сердцу. И коротко поклонился. Этому приветствию его научил отец. Дэнни узнал о нем от своего отца, тот от своего и так далее. Насколько Сэмюэль знал, корни приветствия тянулись из Кенского королевства, когда-то завоеванного Острокийской империей.
— Первый среди первых! — продолжил глава цеха.
«Конечно, — мысленно цокнул парень. — Кроме меня, никто не включит станки...»
— У меня
— Недавно был выпуск в школе, — поддержал Сэмюэль.
— Я к чему это, — почесал за ухом Андреа. — Я тут всего ничего и многого не знаю.
— Три года.
— Да о другом я, мистер Берислави. О другом! Я про работу, эм... сам процесс и...
— Желаете, чтобы я показал все новичкам? — закончил за главу парень.
— Вот именно! — хлопнул в ладоши Андреа. — Ловите на полуслове. Ай-да мистер Берислави. Я позову вас, когда они придут. Могу рассчитывать на вас?
«Вздор! Все ты знаешь!»
Сэмюэль прикусил губу. Он хотел отказать. Покачать головой, пожать плечами. Андреа «Свинков» поскулил бы пару минут и отстал, а парень ощутил бы прилив гордости. Но что будет дальше? Глава больше никогда не обратится за помощью, найдет другого мальчика на побегушках и, когда покинет пост, напишет письмо с восхвалением счастливчика. А Сэмюэль останется ни с чем.
— ... Хорошо, — сжал кулак под столом парень.
— Ваш ответ — мелодия для моих ушей, мистер Берислави! — воскликнул Андреа «Свинков» и зашагал к кабинету.
Стоило двери захлопнуться, Сэмюэль со всей силы вдарил по столу, кулак отпружинил вверх, а глухой удар утонул в какофонии насмехающихся машин.
«Спокойствие, Сэмми, — глубоко вздохнул он. Вдох, выдох, вдох, выдох. — У тебя в портфеле большие деньги... Думай о театре и шоколаде. Белоснежные шоколадные шарики... Орех в нуге».
Парень сглотнул слюну и глянул на часы. До начала рабочего дня оставалось полчаса. «Ранние пташки» прилетали за десять минут, иногда за пятнадцать, поэтому Сэмюэль достал дневник.
«Закулисье. Так Фрэнк именовал то место. До чего же чудное название... Закулисье было местом тайных встреч и обителью разных тварей...»
Сэмюэль закрыл дневник и вложил обратно в портфель:
«Нужно потом все прочитать, вдруг наткнусь на заклинание или ритуал? А то Луи одурачит. Скажет, что я нашел книжонку доверчивого простофили».
Через пятнадцать минут в цех хлынул плотный поток людей. Из реки рабочих отделился один.
Мужчина брел к парню, слегка покачиваясь.
— Как дела у отца, Сэмми, — приложил он руку к сердцу и поклонился. Дерек Нейви носил клетчатую голубую рубашку, серые брюки с подтяжками и темно-коричневый плащ. За мужчиной по пятам следовал едкий запах дешевого пойла, какое подавали в местной забегаловке за пять медяков. Иногда от него разило кислостью давно забродивших фруктов и ягод. Не часто. Раз в неделю. В день зарплаты.
— Все как всегда, мистер Нейви, — усмехнулся Сэмюэль. — Сон, еда, печатная машинка и снова сон. Вчера вот пришло
— И? — шагнул поближе мужчина. — Какие вести?
Парень помотал головой.
— Скромик их де... — воскликнул и замолк на полуслове Дерек. Он никогда не матерился в присутствии Сэмюэля.
Когда Сэмюэль был ребенком, мистер Нейви ввалился в квартиру Дэнни после попойки. Грязный с наполовину пустой бутылкой. Мужчина бранил весь мир, герцогов и даже императора. Отец заперся с Дереком на кухне на пару часов. Сэмюэль на всю жизнь запомнил тот безжизненный взгляд, которым Дерек его одарил, когда они вышли. С того дня мистер Нейви больше никогда не бранился при парне.
— МЗКашные сволочи, — пробурчал Дерек. — Что на этот раз?
— Присутствие намека на принижение достоинства одного из благородных родов, — слово в слово пересказал Сэмюэль.
— Дэнни же послал тот рассказ про подводных эльфов?
— Ну да.
Мистер Нейви нахмурился и устало вздохнул.
— Да уж... Приехали.
Перед продажей рукопись, картина, песня, мелодия и другие произведения искусства проходили обязательную проверку в Министерстве защиты культуры. Проверки МЗК длились месяц, а иногда полгода и, почти всегда, заканчивались отказом. Поэтому большинство продавало творения на подпольных рынках.
— Дэнни не думал, — осторожно начал Дерек, придвигаясь ближе. — Ну это... пойти по другому пути?
— Неа, — помотал головой Сэмюэль. Те, кто гнался за славой и большими деньгами, на такое решение даже не заглядывались. А отец грезил богатством.
В ответ мистер Нейви цокнул и отошел за свой столик сбоку от парня.
Когда по павильону пробежал звонкий треск, Сэмюэль отпер ящик и вытащил плотные кожаные перчатки, круглые очки с толстыми линзами и коричневый фартук.
— Мистер Берислави! — прокричал кто-то над ухом.
Парень развернулся. В паре шагов утирался платком тяжело дышащий Андреа Синков.
«Далеко бежал», — мысленно усмехнулся Сэмюэль.
— ... Свежая кровь... прошу за... мной.
Глава повел парня сквозь ряды станков в конец цеха.
В постройке из металлических листов, помимо двери в кабинет, сбоку вырастала еще одна. Полная вмятин и с облупленной белой краской. Она ни в какое сравнение не шла с лакированной покрытой узорами лоз подругой. Таблички не было, но все рабочие называли комнату — переговоркой. Андреа всегда принимал в ней «свежую кровь» и разговаривал с подчиненными. Начальников и равных по должности он отводил в кабинет.
Глава цеха потянул ручку на себя.
Комнате отлично подходила дверь. Блестящие под тусклой мана-лампой листы металла, скрипящие от каждого шага половицы. По центру взятый из павильона рабочий столик окружали четыре дивана. Из одного торчали пружины, на втором росло темное пятно. Остальные два, стоящие друг напротив друга, можно было назвать «хорошими» по меркам переговорки.
На одном плечом к плечу сидели трое молодых парней. Их взгляды напрыгнули на Сэмюэля, стоило ступить внутрь.