Загадка тауматургии

Борзов Виктор

Но была у улицы «богатеев» и другая сторона. В паре часов хождения по дороге, прочь от поместья графа, покоились трущобы, которые в народе называли Свалкой неудач. Обветшалые домишки из листов металла и досок вместо прямоугольных ульев, проселочная дорога вместо каменных плит. Здесь прибежище находили никому не нужные одиночки: уволенные работники и доживающие последние дни больные.

С темного неба по шапкам зонтов барабанили капли дождя. При каждом шаге земля под ногами чавкала и хлюпала, а сапоги опасно проседали вглубь. Сэмюэль хромал осторожно,

простукивал каждую лужу тростью, чтобы не оступиться. Дерек уверенно шагал впереди.

Смотря по сторонам парень замечал дрожащих от пробирающего холода бедолаг под металлическими крышами укрытий. У кого-то под глазами и ртом виднелись черные подтеки, у кого-то во тьме светились оранжевым белки глаз, а у кого-то при движении осыпались серой трухой пальцы.

«Одним из них мог быть отец», — передернуло Сэмюэля от осознания.

Порой вместо больных на глаза попадались останки эпидемий: плавающие в лужах желтые блестящие, будто кукольные, глаза; окаменелые конечности; размытые дождем сгустки черной слизи и скрученные костяные статуи со свисающими ошметками кожи.

"Словно Рентин, — подумал парень, когда заметил одну из статуй. — «Он уродовал себя точно так же... Может, эти болезни — отдача от тауматургии? Окаменение и буйный рост костей уж больно похожи на заголовки газет.

— Почти пришли, — окликнул Дерек. — Выбрал же ты день, Сэмми...

— Кто знал, — неловко хохотнул он.

Мужчина свернул в один из недостроенных ульев. Здание напоминало каменную клетку. Часть стен отсутствовала. На серых балках пульсировала и зеленела от влаги плесень, тени в углах обрисовывали силуэты застывших в муках людей. Присмотревшись, Сэмюэль понял, что это и были люди, окаменевшие и вросшие в скелет улья.

— Нам на второй этаж.

При каждом шаге лестницу опасно водило из стороны в сторону. Возникало ощущение, что еще чуть-чуть и размякшее за долгие годы сооружение провалится под весом недалеких посетителей.

На втором этаже под каменной крышей нашла пристанище семья темно-фиолетовых рогокошек. Они ютились в одном из углов вокруг пустой миски. Мать и семеро детенышей.

«Впервые вижу животных в Пэйлтауне...» — подумал парень.

Когда глава семейства заметила Сэмюэля, резко подскочила вперед, вжала передние лапы в пол, изогнула спину и яростно зашипела, широко раскрывая полный острых зубов рот.

— Тише, тише, — протянул Дерек, выступая вперед. — Это мой друг.

— ... Подкармливаете их?

— Ага, — подошел к миске мужчина и достал бумажный пакет. Один из детенышей поддел блюдце рогами, а мама-рогокошка побрела обратно задом, не сводя с Сэмюэля две пары черных глаз. — А они взамен сторожат это место от непрошенных гостей.

— Рогокошки же и мухи не обидят.

— Только одомашненные, — вытащил из пакета бутылку молока и пару хлебцев Дерек. — Но не одичалые. Один раз я встретил Дими всю в крови. А на ее рогах висели куски кожи и лоскуты.

— Вы дали ей имя? — удивился Сэмюэль.

— Конечно. Животные умнее, чем

кажутся. Глянь туда, — указал пальцем в противоположный угол.

Парень проследовал взглядом. Из теней выглядывали когтистые лапы другой рогокошки. Присмотревшись, Сэмюэль увидел еще одну. И еще.

— Кладбище, — высказал он первую мысль.

— Дими оттащила тела сестер и отца детенышей в отдельный угол. Подальше от детей.

— Но откуда их столько? В Пэйлтауне не принято заводить питомцев.

— Приезжие, — сквозь зубы процедил Дерек. — Детишки из соседних бароний берут с собой «любимцев», чтобы не было скучно. И, когда понимают, что их ждет...

— Выкидывают?! Вот так просто?

— Кто-то оставляет. А кто-то... Кто-то не желает жить с разносчиком болезни и отпускает животину. Думает, что она умрет где-нибудь.

— Но они выживают.

— Не все. Семье Дими повезло больше остальных. Они нашли дом, а я нашел их.

— Удивительно...

— Благодаря Дими, я храню здесь то, что не могу оставить у себя, — вылил в миску молоко и оставил хлебцы рядом Дерек. Он зашагал к ближайшей квартире.

Шаткая дверь со скрипом распахнулась, являя укутанное в покрывала мрака пространство. Ни ламп, ни свечей не было. Единственным источником света были раскаты молний за пустующими деревянными рамами.

Мужчина повел Сэмюэля в ванную; в комнату, которая в обычной квартире была бы ванной. Вместо раковины и зеркала, парня встретила дыра в стене. На месте самой ванной виднелось гнилое корыто.

— Раньше здесь кто-то жил?

— Конечно, — кивнул Дерек. — До Дими это место обживала троица бродяг. Думаю, ты понимаешь, что случилось после?

— Их растерзали?

— Нет. В один день они вышли и больше не зашли. От них я и узнал о Дими.

Дерек вытащил из-за корыта мешок и развязал узел.

— Гляди, — сказал он, протягивая Сэмюэлю книгу.

От кожаной обложки пахло мятой. Том выглядел намного лучше, чем дневник Рентина. Будто книга лежала здесь не несколько поколений, а пару месяцев.

Парень сразу открыл ее.

«Ритуал призыва гостя...» — гласила первая попавшаяся на глаза надпись. А ниже черные закругленные буквы выводили само действо.

Сэмюэль перелистнул дальше, но записи оборвались после ритуала.

— Мистер Нейви?

— Да?

— Ваш предок... кем он был? — спросил парень. Его сильно смущало, что книги с описанием разных ритуалов находились у обычного жителя Кенского королевства.

— Насколько я знаю, — промычал под нос мужчина, — он был кем-то из церкви. Но кем не знаю. А что?

— Ничего, — захлопнул книгу Сэмюэль и вернул Дереку. — Это все, что было переведено?

— Ну да.

«Это не поможет, — устало сжал переносицу он и закрыл глаза. — Мне нужно изгнать фею, а не призвать».

— Мистер Нейви, я хочу оставить здесь одну... книгу, — сказал парень, доставая из портфеля дневник Рентина.

«Лучше он будет здесь, чем дома. Так его не найдут охотники за мистикой».