Загадка тауматургии
Шрифт:
В последние дни это состояние стало обыденностью для Сэмюэля. Он ощущал тревогу почти везде. Даже во сне. И только квартира Дерека оставалась островком покоя посреди океана волнения.
— Вы давно в графстве? — спросил Герман. Офицер повернулся на парня и посмотрел сквозь круглые линзы. Через мутное стекло Сэмюэль с трудом разглядел глаза.
— С рождения, — приобнял он себя одной рукой. — А вы?
— Приезжий, — послышался вздох через фильтр.
— Из соседней баронии?
— Фельтшир-Ливеньтауна, — поправил Герман.
Сэмюэль нахмурился. Жители бароний
В Пейлтауне приезжие получали неизлечимые болезни и изматывающую работу на заводе. Если кто и выживал больше пары лет, оседал в графстве на всю оставшуюся жизнь без надежды уехать.
У слов Германа не было смысла. Если графство походило на кипящую кастрюлю, то столица маркизата и вовсе напоминала котел. Магазины, рынки, десятки предприятий, конный экипаж. О последнем Сэмюэль многое слышал, но никогда не видел. Только на рисунках в книгах и на плакатах в театре. Парень горел желанием услышать стук копыт и радостное гоготание лошадей. А езда на таком и вовсе была детской мечтой.
— Беда с деньгами? — предположил он.
— Отец оставил приличное наследство, — покачал головой Герман. — Это личное.
— Ясно.
— Вы знали, что подобные графства крестят «газовыми колпаками»?
— Нет, — ответил Сэмюэль. А затем осознал. — Подобные? Есть и другие?
— Полно, — усмехнулся офицер. — Раскиданы по всей стране.
— А, наверное, настроили во время войны.
— Мимо. Насколько я знаю, они существовали с основания страны. Все «газовые колпаки» схожи в одном. Везде вспыхивают болезни. Где-то раз в столетие, а где-то и вовсе только один раз.
— И Пейлтауну явно не повезло, — догадался парень.
— Вы даже не представляете. Худшее из худших. Графство цепляет болезни, как бродячая собака блох!
Сэмюэль неловко усмехнулся.
— Кстати о болезнях, — покачнулся вперед Герман и бросил взгляд на пустой рукав плаща. — Как ваши дела?
— Трудно.
— Весьма печально, — в голосе офицера проскочила искренняя грусть. — Вам точно не нужна помощь?
На последнем предложении Герман кивнул на портфель Сэмюэля. Темная сумка висела на запястье и при шаге билась об трость. Кожаная ручка сильно натирала, а кисть изнывала от лежащего внутри груза.
Парень был слаб и истощен. Рука уже угрожала отвалиться. Завтра она будет болеть. Но это завтра. Сейчас Сэмюэль хотел лишь пережить эту ночь.
— Думаю, я сам, — покачал головой парень.
Герман замолчал на пару секунд, а затем произнес:
— Я настаиваю.
— Спасибо, но все же...
— Это приказ, мистер Берислави, — холодным тоном скомандовал офицер. Остановился. — Положите портфель в корзину велосипеда.
Сэмюэль прикусил губу.
«Чулять», — подумал он.
Парень передал охотнику за мистикой трость, а сам скинул сумку в корзину.
— Благодарю, — вернул Герман трость и щелкнул замком
На пару секунд Сэмюэль забыл, как дышать.
Герман молча рассматривал содержимое. Затем правая рука медленно потянулась к карману брюк. Плечи офицера заметно напряглись. Парень повернулся боком. Он готовился бежать.
Но рука охотника за мистикой замерла на полпути и поднялась к противогазу. Палец коснулся подбородка, места, где был подбородок. Следом Герман задумчиво постучал по фильтру. Бросил взгляд на Сэмюэля.
— Объяснитесь.
— Рогокошка и фонарик, — ответил парень.
— Вижу, — вздохнул офицер. — Почему в портфеле у вас труп?
— Я... я, — запнулся Сэмюэль. Он в панике подбирал слова. — Я подобрал труп в улье и взял с собой.
— Зачем? — шагнул к нему Герман.
— Видите ли... животные разносят болезни, поэтому... оставлять их рядом с людьми — не самая здравая затея.
Парень вертелся, как пойманная в сети змея. Проклятие вестника обрывало ложь, если она проскакивала в предложении. Но когда Сэмюэль выдавал две не связанные друг с другом мысли, каждая из которых была правдой, проклятие дремало. Он пользовался этим. Собеседник сам достраивал связь.
— Вы взяли труп рогокошки и решили унести его подальше от людей. На Свалку неудач, — заключил охотник за мистикой. — Правильно я вас понял?
Сэмюэль кивнул. Вестник запретил ложь говорить. Жесты остались доступны. Парень подозревал, что и писательство тоже.
— Понятно, — с облегчением вздохнул Герман. — Отличная работа, мистер Берислави. Уверен, большинство пройдет мимо разлагающегося тела и оставит работу на других. Кстати о разложении.
Офицер глянул в открытый портфель.
— Не вижу следов, — стянул противогаз. Сэмюэль увидел лицо старого охотника за мистикой. На лбу блестели частые капли пота. Герман глубоко вдохнул. — Даже запаха нет. Как давно вы нашли его?
—
Герман прищурился.
— Как давно вы нашли труп, мистер Берислави?
«Не услышал? — недоумевал парень. Тело он подобрал сегодня утром. — Чулять! Нашел-то я их на прошлой неделе!»
Дерек показал Сэмюэлю заброшенный улей в прошлое воскресенье, поэтому проклятье заглушило ответ. Парень нервно сглотнул.
— В воскресенье.
— Чудно, — задумчиво протянул офицер и еще раз принюхался. — Может чучело?
Сэмюэль пожал плечами.
— Чучело или нет, оставлять тело не лучшая задумка, — ответил он.
— Тут я с вами согласен.
Герман защелкнул замок портфеля и покатил велосипед вперед. Парень мысленно поблагодарил офицера, что тот не спросил про фонарик. Сэмюэль не верил в свою смекалку настолько.
Остаток пути они прошли молча. Когда прямоугольные силуэты ульев сменили бесформенные палатки, к скрипу велосипеда прибавились шебуршания, треск костров, громкий храп и стоны. Висящие над землей огни уличных фонарей обрывались здесь. Вместо них, из темного смога светили тусклые оранжевые точки. Они застыли в паре сантиметрах над землей. Меж горящих шаров изредка пробегали тени. Большие и малые.