Загадка в ее глазах
Шрифт:
На этот раз Овсеенко посетил компьютерный центр. Семиэтажное здание из стекла и бетона — шедевр архитектурной мысли семидесятых годов прошлого века — занимала корпорация, специализирующаяся на продаже и ремонте компьютеров и оргтехники. В здании этом множество офисов, если я хочу узнать, куда направляется объект, придется идти за ним. Но, к сожалению, в стеклянном доме только один лифт. Вместе с Денисом я в лифт не сяду, это понятно. А узнать, на каком этаже он вышел, не получится. Придется сидеть в машине. До чего обидно! Было бы меня две… Нет, лучше — три! Вот вам минусы слежки в одиночку.
Денис Васильевич вернулся минут через тридцать. В руках он тащил системный блок компьютера. Или коробку от системника, в которой лежало что-то другое…
Погрузив
А Денис — классный водитель! Кстати, по тому, как человек водит машину, о нем многое можно узнать. Кто-то водит агрессивно, стараясь продемонстрировать всему миру свою крутизну и превосходство — истинное или мнимое, поэтому агрессивная манера вождения может указывать как на вспыльчивый характер, так и на не уверенного в себе человека, чаще всего молодого. Кто-то ездит очень осторожно, скрупулезно соблюдая все правила, и до последнего стоит на желтом сигнале светофора. Как ни странно, такие водители попадают в аварии почти так же часто, как и люди из первой категории. Ну, а большинство составляет середину, промежуточную между двумя крайностями. Овсеенко водил аккуратно и уверенно. Понапрасну не лихачил, никого не подрезал, на «встречку» не лез. Ни разу не превысил скоростной режим, даже там, где были дурацкие сорок километров в час, он честно ехал сорок, но на шоссе гнал под двести. Так что по манере вождения Денис мне, пожалуй, понравился — я определила его как вполне уравновешенного человека, без комплексов.
По дороге Овсеенко заехал в больницу — в институт травматологии, и пробыл там часа полтора. Что он там делал — не имею понятия, поскольку идти за ним я не рискнула. Ладно, больница — не самое подозрительное место. В конце концов, у него сын — инвалид. Может, Денис с врачом разговаривал…
Когда Овсеенко подрулил к воротам своего дома, время приближалось к пяти, начинало смеркаться. Зимний день прошел в бессмысленных разъездах. Понятнее мне ничего не стало. Не знаю, то ли Денис Васильевич всегда ведет такой активный образ жизни, то ли у него просто выдался хлопотливый день. Интересно, его уже допрашивали люди из ФСБ? В списке охотников за головой столичной гостьи я бы поставила Дениса номером первым…
Ну, кажется, на этот раз он приехал-таки домой и там и останется. Что ж, поставлю-ка я на прикол объект наблюдения и вернусь в гостиницу — Качалина, вероятно, уже рвет и мечет. Хороша телохранитель — оставила хозяйку и усвистела по своим делам! То есть я езжу по делам Ольги Христофоровны, но Качалина-то об этом не догадывается. Если бы что-то случилось, Саша немедленно известил бы меня. Да я и сама бы не уехала, если бы не была уверена, что «Евразия» сейчас — самое безопасное в городе место для дамы-политика…
О, нет! Овсеенко выгрузил из багажника системный блок и занес его в дом, вышел, уселся за руль и погнал по знакомому мне маршруту. Он что, собрался за город на ночь глядя?!
Как говорил один персонаж, вечер перестает быть томным…
К зеленому ангару мы подъехали, когда уже совсем стемнело. Ворота были открыты, из них лился яркий свет, вокруг стояли фуры, суетились люди — словом, жизнь била ключом. При виде Овсеенко работники забегали в два раза быстрее. Денис Васильевич поставил «Паджеро» у ворот и вошел внутрь. А я устроилась поудобнее в машине и приготовилась ждать.
О том, чтобы пробраться внутрь, не могло быть и речи — в дверях ясно виднелись двое здоровенных мужиков в камуфляже, и, кажется, даже с кобурами. Ого! Что же у них здесь такое? Как мне сказал утром водила — ОАО «Лиственница». Зеленое… Деньги отмывают, что ли? Время тянулось невыносимо медленно. Я доела крекеры, предусмотрительно прихваченные из дому, и запила их водой из бутылки. Отъехала одна фура, затем другая, охранники скрылись внутри. Постепенно деловая суета в ОАО «Лиственница» затихла. Время приближалось к девяти вечера. Скоро перед зданием не осталось ни одной машины, кроме «Паджеро»
Похоже, Овсеенко не собирался покидать здание. Ночевать там решил, что ли? Зато у меня появился шанс проникнуть в таинственную «Лиственницу» незаметно — я помнила про неприметную боковую дверцу, через которую Денис вышел утром. Я застегнула куртку и выбралась из теплого нутра «Нивы». Я всегда работаю одна — такое у меня правило. Но… Машина пахла Алехиным — его одеколоном и сигаретами, и потому у меня возникло ощущение, что капитан где-то рядом. С одной стороны, окажись сейчас здесь Алехин, это было бы неплохо — в одиночку не так уж удобно обследовать незнакомые объекты, дельный и надежный напарник мне совсем не помешал бы… С другой стороны, то, что я собираюсь сделать, называется «незаконное проникновение на охраняемую территорию», так что Алехину об этом лучше не знать. По-хорошему, я вообще не имею права входить в ангар. Я не представитель закона, просто частное лицо. Никто не мешает охранникам пристрелить меня по-тихому, а когда их спросят об этом — развести руками: мол, приняли меня за вора… Кстати, именно это и произошло восемь лет назад с сыном Овсеенко.
Я огляделась — вокруг только заснеженная равнина, ни одной живой души — и быстрым шагом направилась к ангару. Так, где тут наша маленькая дверь? Дверь нашлась сразу и открылась без шума — мне не пришлось даже применять силу или смекалку. Почему это они дверей не запирают? Поздним вечером, до города полсотни километров… Странно!
Внутри, как я и думала, оказались какие-то цеха — судя по всему, загадочная «Лиственница» оказалась деревообрабатывающим предприятием. Тьфу ты, а я-то думала… Почему они выбрали такое дурацкое название? Тарасов — не Сибирь, лиственницы у нас не растут. Сейчас станки молчали, на длинных направляющих застыли огромные бревна, скалили зубья круглые промышленные пилы. Я двинулась дальше, бесшумно ступая. Чем бы ни занимался Овсеенко, он точно пришел сюда не для того, чтобы поработать ночью на станке…
Вдруг я ощутила смутное беспокойство. Так бывает, когда тебе смотрят в затылок. Я резко обернулась. В цеху было полутемно, горело только дежурное освещение, но высоко под потолком светился прямоугольник окна, смотрящего на цех из кабинета на втором этаже — вероятно, это было сделано для того, чтобы начальник мог наблюдать за ходом производства, не выходя из кабинета. За стеклом ясно выделялась фигура человека, сидевшего за столом перед монитором компьютера. Судя по силуэту, это и был Овсеенко. Отлично! Денис смотрит из света в темноту, следовательно, увидеть меня не сможет. А я его великолепно вижу, он для меня как рыбка в аквариуме. Пока Овсеенко занят делами, ничто не помешает мне хорошенько осмотреться. Неужели никакого двойного дна в ОАО «Лиственница» нет? Неужели это обычное предприятие по производству бруса строительного, доски обрезной и тому подобного? Получается, я зря потратила целый день, напрасно моталась по городу за Денисом, оставив Ольгу Христофоровну под охраной СБ, которая по меньшей мере уже дважды села в лужу…
Есть только один способ это проверить. Я пошла дальше, неслышно ступая по квадратам лунного света, лежавшим на полу в следующем гулком помещении. Свет в нем почему-то не горел. Посреди огромного пустого зала возвышалось нечто такое, от чего мурашки пробежали у меня по спине. Огромное зазубренное колесо наполовину высовывалось из пола, а нижняя его часть пряталась в углублении в бетонном полу. На заточенных до остроты опасной бритвы зубьях искрился лунный свет. Ничего себе! Ну, здесь мне точно делать нечего, пойдем дальше… В этот момент под потолком вспыхнул свет, и я невольно зажмурилась на мгновение. Но этого мгновения оказалось достаточно. Колесо дрогнуло и завертелось. С ноющим электрическим жужжанием оно крутилось все быстрее, и вот уже зубья слились в сплошную сверкающую плоскость. Я обернулась, но было уже поздно.