Загадка Ватикана
Шрифт:
— Увы! — горестно воскликнул Караколли. Лицо его стало мертвенно-бледным. Он тяжело опустился в кресло. Его нижняя губа предательски дрожала. Наконец нунций глубоко вздохнул и выпалил: — Отца Строба нашли мертвым вчера утром в своей кровати. Он был личным секретарем кардинала Катальди и, как вам известно, духовником его святейшества.
— Следствие начато? — поинтересовался Сальва.
— Говорят, он отравился. Не верится, чтобы такой верующий…
— Все это подтверждает мою интуицию, — сказал Сальва. — Нам остается только продолжить чтение этого злосчастного «Жизнеописания Сильвестра»
— Я больше не могу переводить, — пролепетал нунций. — Все это слишком ужасно.
— И все же следует. Вы один можете это сделать.
Будто с гирями на ногах, нунций поплелся в библиотеку, где в сейфе лежал манускрипт, запираемый каждый вечер отцом Грюнвальдом на ключ, который он хранил при себе. Адриен подумал: «Совесть — это обезумевший компас. Она может владеть собой лишь в той мере, в какой не касается частичек правды, которая на поверку оказывается обманом».
«Святой Дух примчался к Христу, найдя его углубленным в раздумья, и сказал:
— Нам надо действовать без промедления. Свидетельство вашего воскресения вот-вот сожгут в Эдессе.
— Вы говорите о том саване, который я оставил в гробу? След моего материального тела отпечатался на нем в момент, когда я возносился к славе. Хорошо, что эта реликвия переживает века в память о происшедшем. Но скажите, что сейчас происходит?
— Ваш Сильвестр решил, не знаю уж почему, восстать против губернатора города Эдесса. Город лихорадит. Царь исчез. Басофон обвиняет властелина во всех грехах, в том числе в убийстве царя. Губернатор в ярости и — о человеческая логика! — хочет сжечь ваш саван.
Иисус от всего сердца рассмеялся, чем озадачил Параклета.
— Вы никогда не поймете людей. Вы — Дух; они же имеют внутренности, кости, кожу, мозг и немного ума. Как понять вам то непрозрачное, что привязывает их к Земле? И однако непрозрачность эта делает их мне ближе. Что познал, бы я, воплотись я в женщину, или, как они, не страдал бы телом вопреки разуму, не ощущал бы странных содроганий сердца в любви и, как они, не испытывал бы страха смерти? Вам никогда не постичь эту головокружительную тайну.
— Во всяком случае, если мы не вмешаемся, Басофон превратится в пепел вместе с вашим саваном. Губернатор, мне кажется, полон решимости…
— Ну что ж, сотворим чудо!
— Эти чудеса идут против правил. Я этого не люблю… Иисус фамильярно взял Духа под руку. Они вышли в сад, наклонились над священными облаками. Их острый взор прошел через круги планет и достиг подлунного мира. Сперва они увидели Средиземное море, чистейшее в этот летний послеполуденный час. Затем появились берега Палестины, города Антиохия и Эдесса. Сфокусировав взгляд, они узрели небольшую площадь со святилищем, где хранился саван.
На сложенном посмертном покрывале проглядывалось только лицо. На нем выделялись темные пятна глаз, изможденные черты, остроконечная бородка и длинные волосы. Покрывало с лицом было вставлено в деревянную раму, забранную решеткой, так что можно было любоваться Святым
Басофон же, со связанными за спиной руками, казалось, терпеливо ждал, с виду безразличный к своей участи. Но на самом деле он подстерегал момент, когда соберется побольше народу и он сможет осуществить свой план.
Губернатор, встав на табурет, обратился к собравшимся:
— Граждане Эдессы, наш город болен. А почему он заболел? Потому что нас постигла кара Божья. А почему мы наказаны Богом? Потому что мы стали идолопоклонниками. Мы почитали изображение, тогда как Бог не имеет лица. Мы богохульники. И пока предмет богохульства не будет уничтожен, город не выздоровеет.
Тогда громко заговорил Басофон:
— Жители Эдессы, не слушайте его! Это изображение — Образ Спасителя! Если уж город и болен, то в этом вина узурпатора Шамашграма, засадившего в тюрьму законного царя.
Больше он говорить не мог. Солдаты ринулись к нему, повалили на землю, оглушили сильными ударами. Увидев это, осмелевшая толпа прорвала ряды солдат и с криками бросилась к костру. Вооружившись поленьями, люди стали бить солдат, пробиваясь к губернатору, который под защитой телохранителей отступил к святилищу и заперся в нем, не забыв захватить с собой раму с саваном.
Басофон быстро очнулся и, увидев, что солдаты пустили в ход мечи, рывком освободился от пут, схватил валявшийся рядом меч и ринулся в бой. Святой Дух и Иисус, наблюдавшие за сценой, поразились его силе. На это стоило посмотреть! Он был подобен хлебопашцу, срезающему спелые колосья. Головы и руки взлетали в воздух. Со всех сторон брызгала кровь. Души солдат поднимались к небу, окутанные густым черным дымом.
— Эй, надо бы прекратить это безобразие! — не выдержал Христос.
И он проник взглядом в святилище, где прятался губернатор. Злой человек уже разбил раму, и куски ее в беспорядке валялись на плитках пола. И тут из священной ткани вырвалось пламя, ударив узурпатора по глазам. Он мгновенно ослеп. Его телохранители, охваченные великим ужасом, выскочили из святилища, но тут их встретил с мечом Басофон, уложивший воинов, прежде чем они успели вытащить свои мечи из ножен.
Когда не осталось ни одного живого солдата, жители Эдессы упали на колени, вознося молитву Богу. Но, увидев показавшегося на пороге святилища тирана в церемониальной одежде, с лицом, обоженным пламенем, с лопнувшими глазами, растерянного, они поняли, что Святой Образ сотворил чудо, и пали ниц, охваченные сильнейшим волнением.
Таким образом город Эдесса был освобожден. Царя Абгара III вывели из тюрьмы, куда его засадил губернатор Шамашграм. Царь поблагодарил Басофона и хотел было предложить ему освободившийся пост губернатора, но юноша сказал: