Загадки древних времен
Шрифт:
Как-то не верится, что в первые годы царствования фараон не имел достаточно сил, чтобы прилюдно поставить жену на одну доску с собой, не верится, зная характер Эхнатона: самовлюбленный и эгоистичный. Пощечины, которыми осыпал Тушратта Нефертити, фараон мог терпеть только в одном случае — он никогда не читал писем вассальных царьков, чтобы не расстраиваться просьбами прислать золото или шпионскими сообщениями о военных приготовлениях врага. Поглощенный идеологической борьбой за право Атона называться главным богом Египта и подвластных ему территорий, Эхнатон вообще не желал ведать, что творится на границах империи. Зачем отвлекать себя попусту? Ставка была сделана на Атона, как всеобъединяющую и всепримиряющую силу. Если у людей будет один бог, им нечего станет делить, рассуждал фараон-мистик. Но бог при этом требовался такой, который был бы понятен всем: египтянам, семитам, нубийцам Амон с головой барана или Ра с головой сокола для этого определенно не годились: одни племена не видели баранов, а другие считали
На четвертом году правления Эхнатон получил третий наиболее чувствительный втык от жрецов Амона. Чем именно его донимали жрецы — неизвестно, но фараон перепугался всерьез: ему уже мерещился яд в вине или наемный убийца за шторой. И «живое воплощение Ра» решил действовать. К тому же у него и Нефертити родилась вторая дочь Макетатон.
Видя, что вся жизнь в Фивах пронизана культом Амона, которого ему в этом городе не одолеть, Эхнатон решил построить новую столицу, чтобы он и жрецы оставили друг друга в покое. Это был самый правильный ход, потому что к тому времени большую часть Египта боги уже «поделили», и выгонять их с насиженных мест было бы кощунством. Эхнатону требовалось место, свободное от влияния какого бы то ни было бога, и такое он нашел — или ему нашли.
Спустившись на 300 километров вниз по Нилу, Эхнатон оказался в удобной долине, амфитеатром окруженной горами и рекой. На другом берегу, в 15 километрах, находился Гермополь — священный город бога мудрости Тота [19] . Здесь Эхнатон решил заложить новую столицу. Площадь в 180 кв. км вокруг была объявлена собственностью Атона. Границы Ахетатона — Небосклона Атона — были обозначены огромными стелами. При церемонии основания нового Солнечногорска Эхнатон, Нефертити и Меритатон подняли руки и поклялись Атону. Эхнатон, как главный зачинщик, произнес небольшую речь, позднее увековеченную на пограничных стелах и звучавшую в вольном пересказе примерно так:
19
Греки приравнивали своего Гермеса к Тоту, отсюда и название Гермополь — город Гермеса. По-египетски он назывался Шмун. К слову сказать, Фивы — по-египетски Нэ, а Гелиополь — Он.
— Да сотворю я Ахетатон отцу моему Атону именно в этом месте на стороне восходной (на левом берегу Нила), которое он сам окружил горами, и ни в каком другом. И буду приносить тут Атону жертвы. И пусть не говорит мне Нефертити: «Вот есть место доброе для Ахетатона в другом месте», — не послушаю ее. И пусть не говорит мне то же самое любой сановник во всей земле египетской до края ее. И сам никогда не скажу: «Брошу я Ахетатон здесь и построю в другом месте». Но сотворю здесь Дом Атона (то есть храм) и Дворец Атона, и себе дворец и жене своей дворец. А гробницы, где бы мы ни умерли, пусть нам высекут в восточных горах — для меня, для жены, для детей и для всех семеров, вельмож и военачальников. И если все это не будет сделано — это очень нехорошо.
Как видно, выбирая место для новой столицы, Эхнатон откровенно наплевал на мнения жены и сановников, из чего можно заключить, что отличные от его мнения были. Но странно, что Нефертити вообще имела собственное мнение, все-таки она женщина восточная и должна повиноваться. Может, это семеры — высшие должностные лица — подыскали другое место для столицы и подначивали Нефертити нашептать Эхнатону им нужное и удобное?
Историки до сих пор спорят, впадая в непозволительные крайности, оказывала Нефертити влияние на Эхнатона или всякий раз послушно кивала головкой, слепок с которой является теперь гордостью Берлинского музея? Некоторые считают, что сам культ Атона внушила ему Нефертити, что Эхнатон сидел на троне и как попка-дурак повторял за женой распоряжения. По крайней мере, так было в первые шесть лет, царствования Эхнатона. Интересно отметить, что при раскопках в Карнаке были обнаружены десятки тысяч строительных камней, относящихся к первым годам правления Эхнатона. И что удивительно, изображения Нефертити на них встречаются в два раза чаще, нежели ее венчанного мужа. На одном из блоков хрупкая Нефертити побивает палицей пленных, которые стоят перед ней на коленях. Сцена для египетского искусства почти классическая, но женщина появляется так в первый и единственный раз. На других изображениях царица одна стоит перед жертвенником, то есть сама выступает посредником между богом и людьми, хотя эта обязанность принадлежит только одному человеку на земле — ее мужу. Есть изображения, как Нефертити правит колесницей, как сжимает в руке высший символ власти — скипетр. В фиванском храме Атона ее гигантские статуи расположены между статуями Эхнатона, а ведь такая почесть предполагается только для живого воплощения бога на земле! Там же была аллея сфинксов, одни из которых имели лицо Нефертити, а другие — ее мужа. Наконец, в некоторых надписях она именуется «той, кто находит Атона», то есть поставлена на одну доску с мужем. Может быть, следует признать и ее фараоном? Такие случаи в истории Египта известны. Последним фараоном Древнего царства была Нитокрис, а последним фараоном Среднего — Нефру-себек, да и в Новом царстве за сто лет до Нефертити на престоле сидела Хатшепсут. Вспомним и слова Эхнатона при основании Ахетатона, которые можно интерпретировать примерно так: «Не послушаюсь жены! Пусть хоть раз будет по-моему!»
Однако многие египтологи такую возможность не допускают. «Трудно было бы ожидать, чтобы рядом с таким самовластным и целеустремленным властителем могло стоять какое-либо другое венценосное лицо и оказывать направляющее влияние на ход государственной жизни», — писал один из крупнейших русских египтологов именно этого периода Ю. Перепелкин. По предположению других, в сознании Эхнатона выдвинутый им бог Атон — породитель всего живого — был как бы двуполым, поэтому сам Эхнатон олицетворял в нем мужское начало, а Нефертити — женское. Отсюда и распространившиеся на нее «привилегии» фараона. Третьи считали, что это произошло позднее, в Ахетатоне, в Фивах же Эхнатон считал себя воплощением Ра на Земле, а жену — его супруги Хатхор. Ведь одна из ипостасей Хатхор называлась именно Прекрасная пришла — Нефертити. Наконец, ни сама Нефертити, ни муж ее не только никогда не били пленных врагов дубинами, они и пленных-то за всю жизнь ни разу не видели, а от врагов старались держаться на почтительном расстоянии или делать вид, что при власти всемогущего Атона врагов просто быть не может.
Но даже если мы допустим, что до переезда в Ахетатон Нефертити действительно имела большое влияние и руководила Эхнатоном в идеологической борьбе, то едва ладьи отчалили от пристани Фив и последний жрец Амона скрылся из вида, Эхнатон показал жене, «кто в доме хозяин». В одной из надписей он говорит:
«Услаждается сердце мое женой царевой да детьми ее. Да дастся состариться жене царевой великой Нефер-нефре-Атон Нефертити — жива она вечно вековечно!.. И была бы она под рукой фараона — жив он, цел и невредим! Да дастся состариться дочери царевой Меритатон и дочери царевой Макетатон, ее детям… были бы они под рукой жены царевой, их матери, вечно вековечно!»
Вот так, одной надписью фараон расписал все функциональные обязанности супруги. Участь Нефертити — любовь мужа, место — семья. Правда, позднее она была обожествлена, и Эхнатон даже присвоил ей титул «госпожа земли до края ее», но это было лишь вынужденным следствием его титула — «господин земли до края ее».
Небосклон Атона и Нефертити
Чтобы осуществить задуманное в детстве и распределять портянки на государственном уровне, Ленину пришлось стать коммунистическим царем. Эхнатон был царем. Власть, которую Ильич зарабатывал горбом, Эхнатон получил даром по наследству. К тому же он не ставил перед собой ленинских задач: не имело смысла обобществлять все в стране, которая и так принадлежала ему. Правда, к храмам Эхнатон относился как Ильич к церкви. На этом их сходство и кончается, хотя именно оно основополагающее в обоих учениях — атонизме и марксизме.
Вернувшись из разведки, в которой фараон расставил пограничные стелы и освятил Небосклон Атона, Эхнатон развил кипучую деятельность. Он спешил, потому что в его планах значилась постройка еще двух Ахетатонов: второго в Нубии, а третьего — либо в Палестине, либо в Сирии. Со всего Египта сзывали («отказников» сгоняли) архитекторов, каменотесов, скульпторов, художников, ремесленников и рабочих всех мастей. Еще живой, но уже сломленный собственным бессилием и ничегонеделаньем папа Аменхотеп III, оказавшийся «фальшивым» (настоящий-то — бог Атон!), смотрел на дурачества сына с укоризной, но активно не вмешивался. Ему даже нравилось, что мятежный ребенок съедет со двора: ведь Эхнатон обещал не трогать Амона и других богов Египта, его цель лишь вернуть триаде солнечных богов (Ра, Гору и Ахту), предстающих ныне в едином облике Атона, их поколебленное Амоном величие.
Построить город за два-три года площадью 100 кв. км для древних египтян не составляло большого труда. У них уже был опыт постройки пирамид, которые и при помощи современной техники возвести ничуть не быстрее. И точно (почти по Маяковскому), прошло не так уж много времени, а из любви к фараону верноподданные на голом [20] египетском энтузиазме возвели самый настоящий город-сад с храмами, дворцами, усадьбами, домами, официальными учреждениями, складами, конюшнями, торговыми рядами и мастерскими. Попутно были вырыты колодцы, разбиты пруды, проведены каналы и улицы, привезены деревья с землей и каждое посажено в персональную кадку. Руководили всеми работами царские зодчие, которые нам известны поименно, так как фараон за их усердие пожаловал их собственными гробницами в горах Ахетатона — Пареннефер, Май (тот самый, что раньше просил хлеба), Бек, Туту, Хатиаи, Маанахтутеф.
20
В буквальном смысле слова, ибо работали голыми. Эхнатон с Нефертити и сами были заядлыми поклонниками нудизма. На многих изображениях они разгуливают по дворцу нагишом и даже выслушивают доклады семеров так, точно дело происходит в бане. Впрочем, в нудизме царствующей четы, по-видимому, скрывался религиозный смысл.