Загадки и трагедии Арктики
Шрифт:
Что всегда подкупало в Седове? То, о чем уже упоминалось: житейская и, так сказать, классовая канва его биографий. Сын рыбака, окончил Ростовскую мореходку, стал военным гидрографом с чином поручика по Адмиралтейству. Верой и правдой служил Отечеству на Дальнем Востоке, в период русско-японской войны командовал миноносцем в составе флотилии, оберегавшей вход в Амур. Затем Седов начал активную гидрографическую деятельность. В 1909 г. занимался обследованием устья Колымы, на следующий год руководил изысканиями на Новой Земле. Ратовал за скорейшее освоение трассы Северного морского пути, подчеркивая ее военно-стратегическое значение для России, настаивал на необходимости превращения Петропавловска-на-Камчатке в «первоклассную крепость и военный порт», будущую базу флота на Тихом океане.
Седов сотрудничал в различных периодических изданиях, в том числе в популярном (и не всегда «державшем марку») «Синем журнале», опубликовал брошюру «Право женщин на море», в которой явил себя как прогрессивно и смело мыслящий человек. Женился на балерине Императорского театра Вере Валерьяновне Май-Маевской, через нее приблизился к высшему свету, но в глазах офицерства так и остался «черной костью». Году в 1908 или 1909-м обзавелся «имением» в Полтавской губернии (сегодня мы назвали бы это дачей, а то и просто садовым участком). И прославился раз и навсегда тем, что замыслил экспедицию на Северный полюс.
Сам полюс был к тому времени, как повелось выражаться, покорен американцами (о чем пойдет речь в следующей главе). Седов, переведенный в 1912 г. на флот в звании старшего лейтенанта, решил водрузить в точке Северного полюса флаг России, справедливо полагая, что его страна давно заслужила такую честь,— вспомним, сколько веков пробивалась она в самые отдаленные уголки своего великого северного «фасада», в ледовые моря, омывающие Евразию. Словом, цель была выбрана благая и гордая. Что же до средств...
Едва лишь план Седова был обнародован, наиболее крупные отечественные полярные авторитеты подвергли его острой и по преимуществу аргументированной критике, справедливость которой вскоре подтвердил самый ход экспедиции. Правительство отказало старшему лейтенанту в субсидии. В обильной литературе о Седове можно прочесть, что и государь отказал ему в поддержке, но это неверно. Царь как раз относился к офицеру-патриоту милостиво, давал ему аудиенции, подарил иконку, дорогое ружье и десять тысяч рублей на экспедицию. Требовалось же минимум сто тысяч, и потому пришлось прибегнуть к испытанному средству — подписке. Жертвовали, прямо скажем, неохотно, и в итоге набралось всего тридцать тысяч. В сборах участвовал и простой люд, и именитые сограждане, такие, как артисты А. В. Нежданова, Л. В. Собинов, Ф. И. Шаляпин. Тон, однако, задавали другие, отнюдь не самые светлые представители державы.
На авансцену выдвинулась газета «Новое время» с ее нескрываемо националистической фразеологией, черносотенными лозунгами и оголтелым псевдопатриотизмом. В том же 1912 г., когда готовилась седовская экспедиция, В. И. Ленин писал: «Новое время» Суворина — обрати бойкой торговли на вынос и распивочно. Здесь торгуют всем, начиная от политических убеждений и кончая порнографическими объявлениями». Вот в этой- то газете и появились оглушительные фразы о русском герое Седове, о полюсе, который он вскорости завоюет.
(Кстати, вовсе не собираюсь объявлять самого Суворина отпетым мерзавцем. Известно, что он долго и любовно дружил с А. П. Чеховым, одолжил ему в свое время немалую сумму, благодаря чему писатель сумел внести первую плату за усадьбу в подмосковном Мелихове. Милосердие, меценатство, покровительство, благотворительность — все эти понятия не могут не вызывать искреннего уважения.)
Имеем ли мы право хотя бы в малой степени винить Седова за «идейную неразборчивость»? Нет, конечно, он был человеком своей эпохи, и наивно предполагать, что тогда, в 1912 г., каждый русский морской офицер непременно был социал-демократом либо, на худой конец, социалистом-революционером! Он-то хотел немногого: отправиться в поход, из которого — и Седов это великолепно понимал — можно и не возвратиться. Но «музыку» заказывал суворинский листок вкупе с наиболее верными его подписчиками, и волей-неволей нужно было подпевать той песне, из которой слова не выкинешь.
Он и сам допустил, к сожалению, шапкозакидательские высказывания. В очерке, напечатанном в «Синем журнале» и без ложной скромности названном «Как я открою Северный полюс», он позволил себе походя свысока отозваться о знаменитой экспедиции на «Фраме» (правда, не назвав имени Нансена). Там же Седов без обиняков написал, что не преследует «особых научных задач», а желает «прежде всего открыть Северный полюс».
Как представлял себе он всю операцию? Сразу скажу: на редкость плохо. Седов рассчитывал стартовать с Земли Франца-Иосифа, но по каким-то совершенно необъяснимым причинам не нашел возможности ознакомиться ни с историей исследования архипелага, ни хотя бы с новейшими картами этой территории. Он, как выяснилось, и ведать не ведал о том, что к северу от Земли Франца-Иосифа не существует никакой Земли Петермана, и упорно называл ее пунктом начала будущего полюсного путешествия! А путешествие это планировал на полгода, рассчитывая преодолевать по десять верст в сутки. Седов предполагал по достижении полюса либо возвратиться тем же маршрутом, либо продолжить путь «за» полюс, выйдя к Гренландии или к берегам Северной Америки. Осуществись «американский» вариант — и он стал бы первым в истории трансарктическим переходом (в 1968—1969 гг. этот гигантский маршрут был пройден за полтора года, с зимовкой во льдах Центральной Арктики превосходно экипированной британской экспедицией, да еще при поддержке авиации).
Когда же экспедиция Седова из-за позднего выхода в море не сумела в том же 1912 г. добраться до Земли Франца-Иосифа и зазимовала на Новой Земле, ее руководитель, по свидетельству коллег, был готов выйти в путь на полюс прямо отсюда, с берегов, находящихся километров на триста дальше от финишной точки, чем Земля Франца-Иосифа! И плюс к тому — омываемых с запада сравнительно теплым Баренцевым морем с его разреженными льдами и широкими пространствами чистой воды, что делает любой поход особенно сложным и опасным.
Стало уже притчей во языцех поминать бранными словами мошенников-поставщиков, снабдивших экспедицию испорченными продуктами и негодным снаряжением. Ни один биограф Седова не преминет саркастически вспомнить жалких дворняжек, которых в самый последний момент стали собирать по всему Архангельску (из 85 ездовых собак лишь 35 были заблаговременно закуплены в Тобольской губернии). А ведь даже зарубежные арктические мореплаватели и путешественники заранее и с превеликой тщательностью отбирали и приобретали с помощью русских посредников знаменитых чистокровных сибирских лаек. Именно так поступил в 90-х гг. прошлого века Нансен, готовивший экспедицию на «Фраме». Ну и в завершение разговора о транспортных средствах следует привести совсем уже анекдотический пример: Седов всерьез подумывал о впряженном в нарты дрессированном белом медведе...
Давно напрашивается вопрос: где же был при всем при этом сам начальник экспедиции, почему во всех бедах мы обвиняем исключительно поставщиков да набившее оскомину самодержавие, испокон веков губившее передовых самобытных людей?!
Георгий Яковлевич Седов, безусловно, хотел «как лучше» — ведь не враг же он сам себе. Но, опрометчиво дав клятву в кратчайшие сроки одолеть полюс, он тут же попал в жесточайший цейтнот. Летняя северная навигация катастрофически шла на убыль, а прорех в подготовке экспедиции с каждым днем становилось все больше. Наверное, наиболее верным объяснением неминуемого провала еще не начавшейся арктической операции было бы следующее: у Седова просто-напросто не оказалось способностей организатора операции подобного масштаба. Не было ему дано такого дара, и все, и ничего в том зазорного нет! Он был человеком высокого темперамента, легко загорающимся, трудно управляемым и невероятно упрямым, здравый смысл нередко отступал у него под натиском минутного каприза. А руководителю полюсной экспедиции, и это полностью доказала реальная жизнь, обязательно требуются горячее сердце и холодный ум. Второго качества Седову явно недоставало.