Загадки мироздания
Шрифт:
Так что мне видится — не в ближайшем будущем, конечно, — картина Луны, под поверхностью которой растет обширная сеть пещер, чье население получает все необходимые вещества из самой лунной породы, а энергию — от водородных электростанций. В этом подземном мире появятся и растения, и животные (и, неизбежно — микроорганизмы), а главное — люди, взрослые и дети, семьи, не знающие и не желающие знать иной жизни.
Преимущества в этом случае очевидны. Поселенцев будет окружать среда, разработанная специально для человека; человек наконец-то будет иметь то, что ему надо (во многих жизненно важных отношениях), а не то, что получилось. Что самое важное, на поселенцев не будет давить груз прошлого. Так же как в основе процветания
Очевидны также и недостатки. Как ни полагаемся мы на научно-технический прогресс, но изменить гравитацию Луны мы вряд ли когда-нибудь окажемся в силах. Сила тяжести, испытываемая лунными жителями, всегда останется в шесть раз меньше земной.
Несомненно, они к этому быстро привыкнут, и люди, рожденные на Луне и не знающие других условий, будут считать такую силу тяжести обычным делом. Но как эти перемены отразятся на здоровье людей на первом этапе, особенно тех, кому часто придется перемещаться между Землей и Луной? Не ослабеют ли мышцы и не истончатся ли кости поселенцев настолько, что они навсегда потеряют возможность вернуться на Землю?
Пожалуй, эта проблема никогда не встанет в полный рост. Лунные жители могут поддерживать себя в форме, тренируясь в спортзалах или центрифугах; да и немногим это поддержание в форме понадобится на самом деле. Подавляющему большинству лунных жителей совершенно незачем будет появляться на Земле.
Еще одним недостатком является повышенная уязвимость закрытого спома в отношении катастроф, к которым открытый спом устойчив. Если атмосферу и воду в споме удерживает сила тяготения, то с ними ничего не случится. На гравитацию планеты не в силах повлиять ничто, кроме катаклизма астрономического масштаба, так что вода и воздух открытого спома всегда останутся при нем.
А вот закрытый спом сразу же растеряет весь воздух и постепенно — воду, стоит только крупному метеориту пробить где-нибудь свод пещеры или сдвигу почв — нарушить ее герметичность. Что ж, следует все же ожидать, что людям хватит ума и изобретательности минимизировать последствия таких катастроф. И конечно же пещеры закрытого спома будут автономизированы, чтобы авария в одной из них не повлияла на остальные.
Сама по себе вероятность катастроф не должна останавливать человечество. На Земле катастроф тоже хватает — мы периодически страдаем от ураганов, торнадо, наводнений, засух и прочих стихийных бедствий, каких на Луне не будет никогда. Так что у патриота Луны найдутся аргументы в пользу того, что Земля гораздо меньше заслуживает звания катастрофоустойчивого спома, чем Луна.
Теперь давайте перейдем к психологическим сложностям. Могут ли люди приучиться долгое время жить, по сути, в обычной пещере? Рождаться и умирать, ни разу не побывав снаружи? Ответ, на мой взгляд, должен быть всецело положительным. Если пещера достаточно велика и удобна — почему бы нет?
Ошибкой было бы недооценивать гибкость человека. Он не раз уже доказывал свою способность приспосабливаться к самым, казалось бы, непривычным условиям. К примеру, город Нью-Йорк — не менее искусственная среда обитания, чем спом, не меньше Луны оторванная от естественных условий Земли. Однако люди во мгновение ока сменили хижины на небоскребы, и приезжий крестьянин вполне способен в течение своей жизни адаптироваться в Нью-Йорке.
Зачем представлять себе лунных жителей обязательными клаустрофобами? Скорее уж они будут с ужасом представлять себе мир вроде Земли, где людям приходится осторожно ходить по внешней поверхности и терпеть все капризы непредсказуемой и переменчивой погоды. Желания переселиться на Землю у лунного жителя будет не больше, чем у жителя Нью-Йорка — перебраться в пещеру.
Рассуждая о закрытых спомах, надо преодолеть собственные предрассудки. Легко скатиться к шаблону: открытый спом — «естественный», а закрытый — «искусственный», значит, открытый — это хорошо, а закрытый — плохо.
Может даже родиться аргумент, что «настоящий» спом — это только такой, в котором возможно самозарождение жизни из неорганической материи, как это произошло когда-то на Земле (см. главу 9). Мир же, который надо сначала создать, а потом еще и заселить видами живых существ, за плечами которых уже по два-три миллиарда лет эволюции, — это вообще не спом, а имитация, обязанная своим возникновением паразитированию на настоящем споме.
Но если продолжить ход этих рассуждений, то можно привести их и в отношении среды обитания homo sapiens. Ведь жизнь зародилась не на суше. Единственным «настоящим» спомом на Земле является в таком случае океан. Лишь постепенно отдельные виды живых существ переселились на сушу, которая была сначала такой же враждебной для жизни средой, как и Луна сейчас.
Если представить себе рыбу-философа, то можно предположить, что она неодобрительно качала головой, думая о глупости созданий, возжелавших выползти на берег. Каким неразумным казалось решение разменять комфорт океана на жестокие крайности открытого воздуха; обилие воды на постоянную угрозу обезвоживания; трехмерную среду невесомого плавания на тяжелое двухмерное существование!
Все эти недостатки совершенно объективны, и по сей день они никуда не делись. Живые существа впервые выбрались на сушу около 425 000 000 лет назад, и даже сейчас океаны по-прежнему куда богаче жизнью, чем суша. Сухопутным животным потребовались миллионы лет развития для того, чтобы стать обладателями достаточно сильных конечностей, для того, чтобы вырастать до больших размеров и при этом быстро двигаться. Лишь через двести миллионов лет существования на суше у живых существ появились внутренние термостаты и внешние термоизолирующие слои, позволяющие хоть как-то компенсировать отсутствие окружающей среды с равномерной температурой. Сам человек поднялся на задние лапы лишь полтора миллиона лет назад и до сих пор расплачивается за существование в условиях гравитации плоскостопием, остеохондрозом и рядом других заболеваний. Угроза падения всегда висит над человеком, и мы не чувствуем ее только потому, что привыкли.
Нет, тем, кто воротит нос от Луны как от «неестественной» среды обитания, следует также воротить его и от земных континентов. Мы живем на участках планеты, искусственно заселенных живыми существами из «настоящего» спома, и, несмотря ни на что, сухопутная жизнь по-прежнему беднее и, во многих отношениях, менее удобна и перспективна, чем морская.
Но стоит ли теперь жалеть, что наши предки перебрались из моря на сушу? Сухопутная жизнь, со всеми ее недостатками, открыла нам путь к недосягаемым в море возможностям. Сейчас, задним умом, мы видим, что океан — это тупик эволюции и только суша способна открыть новые горизонты.
Последний тезис можно и пояснить. Плотность воздуха — гораздо меньше, чем воды. Живя в воде, необходимо или иметь обтекаемую форму тела, или примириться с медленной скоростью перемещения. Самые высокоразвитые морские существа — спруты и рыбы — имеют в высшей степени обтекаемую форму. Сухопутные животные, вернувшиеся в море, имеют тем более обтекаемую форму, чем раньше они вернулись в водную стихию. Привести для примера можно выдру, пингвина, тюленя, морскую корову и, наконец, кита.
Обтекаемая форма тела подразумевает короткие конечности, а лучше — их отсутствие. Исключение составляют лишь в высшей степени специализированные щупальца спрута. А вот в обладающем низкой плотностью воздухе вполне возможно и двигаться быстро, и иметь неправильную форму тела, так что сухопутные животные могли позволить себе иметь развитые конечности. Именно благодаря этому факту человек получил свои бесценные руки.