Загадки мироздания
Шрифт:
Было много попыток разработать тесты на творческое мышление на основе опытным путем установленных свойств, присущих конкретным людям, уже известным своим творческим подходом. Но такие наборы свойств получались расплывчатыми, неопределенными и крайне противоречивыми — а с ними и результаты тестов.
Нам нужен тест простой и четкий, как меч для Ахиллеса. Необходимо разработать способ быстро и однозначно отличить потенциального творца от обычного человека. Никто не требует, чтобы с помощью этого теста можно было отобрать всех детей, имеющих искомые способности, — достаточно, чтобы он помог выделить группу, среди членов которой склонность к творческому
Я бы предложил принять за такой меч для Ахиллеса интерес к хорошей научной фантастике. Это не просто мое пожелание, взятое с потолка. Позвольте мне привести такому предложению рациональное обоснование.
Сам я, помимо прочего, — писатель-фантаст, и я знаю, насколько хорошо продаются мои книги. Одна из них разошлась уже общим тиражом в 400 000 экземпляров, если считать издания в бумажном переплете. Часть из них приобрели библиотеки, где каждый экземпляр прочли, наверное, десятки людей. С другой стороны, многие наверняка купили книжку в мягкой обложке и наскоро пролистали ее по диагонали без особого интереса. Поэтому давайте не будем усложнять себе жизнь подсчетом погрешностей и предположим просто, что общее количество жителей Соединенных Штатов, интересующихся научной фантастикой, — 400 000 человек.
Я намеренно выбрал, должно быть, завышенную цифру, поскольку мне уже говорили, что мои книги продаются лучше, чем другие, а я выбрал из своих ту, что продается лучше всех. Однако воспользуемся ею и, с учетом того, что население Соединенных Штатов в целом составляет 180 000 000 человек, получим, что фантастикой интересуется в лучшем случае лишь один из 450 американцев.
Однако при этом, как человек, который вот уже четверть века живет и работает в мире академической науки и общается со многими творческими учеными, я могу свидетельствовать, что половина из них в тот или иной период жизни увлекались научной фантастикой. Я говорю здесь не о всех ученых, с которыми я общался, а лишь о тех, чей подход считаю творческим.
На последней конференции по вопросам воспитания творческого подхода к науке, где я присутствовал, в одной частной беседе я уже высказал эти рассуждения, и мой собеседник с жаром возразил, что не 50, а 95 процентов творческих ученых имеют тот или иной интерес к научной фантастике. Но спишем это на личный энтузиазм и вернемся к моей цифре — 50 процентов, то есть — каждый второй.
Можно ответить на это, что интерес ученых к научной фантастике является лишь следствием их рода деятельности. Мне не кажется, что это так, — мало кто начинает читать фантастику во взрослом возрасте. Как правило, эта склонность обнаруживается у подростков, и скорее все же именно чтение стимулирует интерес к науке, а не наоборот.
Сравним теперь две полученные цифры — мою осторожную оценку в 50 процентов интереса к фантастике у творцов-ученых и завышенную оценку в 1/450 интереса к этому жанру среди населения в целом. Напрашивается вывод, что стоит просто выбрать любителей фантастики среди 10-15-летних, и вероятность наличия людей с творческими научными способностями в выбранной группе возрастет во много раз.
Если эти рассуждения верны, а я уверен, что это так, то как стыдно должно быть тем, кто стремится подавить страсть молодежи к фантастике! Преподаватели английского языка и литературы часто определяют литературу этого жанра как запрещенную к чтению и, к примеру, отказываются признавать анализ научно-фантастического произведения за выполненное домашнее задание. Я получаю от своих юных читателей бесчисленное количество писем с жалобами на подобные случаи.
Многие учителя английского языка и литературы сами не проявляют никакого интереса ни к научной фантастике, ни к самой науке. Картины иных миров вызывают у них дискомфорт, от которого они стремятся избавиться простейшим образом — с помощью запрета. К счастью, таких случаев становится все меньше, но я бы предпочел, чтобы их не было вообще.
В научной фантастике, как и в литературе любого другого жанра, есть очень хорошие произведения, а если бы у преподавателей возникли проблемы с тем, чтобы отличить хорошую фантастику от плохой (что простительно ввиду очевидного отсутствия опыта), в этом им мог бы помочь любой смышленый двенадцатилетний ребенок из класса (я не шучу!).
Если бы научная фантастика свободно лежала в школьных библиотеках, то такой «меч для Ахиллеса» сослужил бы нам хорошую службу. Разумеется, всех потенциальных ученых-творцов таким образом не отобрать; к тому же процент искомых талантов в обществе столь мал, что, наверное, даже в отобранной группе они составят меньшинство. И все же такая группа наверняка окажется богаче талантами, чем среднестатистическая выборка.
И если у кого-то есть предложения получше — пожалуйста!
Примечание. Если кто-то решил по прочтении трех последних глав, что я вижу в научной фантастике исключительно великое и священное явление, то спешу их разочаровать.
Последние три главы книги я посвящаю именно легкому подтруниванию над этой областью литературы.
Но и это свидетельствует лишь о силе моей веры в научную фантастику. Я глубоко убежден, что это достаточно серьезный жанр, чтобы без вреда для себя выдержать немного иронии на свой счет.
Глава 35
КАК НЕ НАДО ДЕЛАТЬ РОБОТА
Так получилось, что меня ни разу не приглашали техническим консультантом ни на одну телепередачу. Телевидение, конечно, от этого много потеряло, но я человек занятой, и мне некогда жалеть телевидение. Пусть мучается.
Но разумеется — в пределах разумного. В сезоне же 1964/65 года, мне кажется, дела зашли слишком далеко. Я имею в виду программу «Моя живая кукла».
Это сериал про робота AF-709, тайно построенного неким робототехником в каком-то космическом центре, после чего сам создатель отбывает в Пакистан и оставляет свое творение на попечение психиатра по имени доктор Макдональд. Доктору важно, чтобы никто не догадался, что робот — это робот.
Добиться этого не так просто. Техник создал свой механизм в человеческом обличье — робота зовут Рода, и он представляет собой огромную женщину.
Разве не кошмар? Я бы мог это предотвратить. Присущая мне скромность не позволяет во всех подробностях описывать здесь, что я всемирно признанный авторитет по роботам, поэтому я лишь вкратце упомяну этот факт: я всемирно признанный авторитет по роботам.
И если бы меня спросили, я бы ответил: «Нельзя строить робота в виде огромной женщины. Это будет плохой робот».
Самый лучший робот — тот, что сделан из металла с гладко отполированной поверхностью. У него цилиндрическое тело, коническая голова, сильные трубкообразные конечности. Геометрия такого робота несет в себе некое мрачное лязгающее величие, которое мало кто согласится променять на жалкие неправильные формы робота Роды. Мало кто из робототехников, я имею в виду.