Загадки Нострадамуса
Шрифт:
И что же? Как среагировала команда тогдашнего президента на попытки Кадышева освободиться от балласта, грозившего во время шторма пробить информационную брешь в обшивке судна? Перевели на работу в КРУ президентской администрации.
Хорошая там сложилась «кузница кадров». Колюшенко, в свое время пройдя там обкатку, вернулся в Генпрокуратуру уже Генеральным. Что из этого вышло – с содроганием вспоминает весь прокурорский корпус: полный развал всего механизма следствия. Годы ушли на восстановление.
Но он все же успел сделать полномасштабный ремонт в здании на Большой Дмитровке. Поговаривали, что еще до ареста и обвинения в незаконном приобретении каких-то джипов, в утечке информации по ряду уголовных дел, Колюшенко, гордо оглядывая здание на Большой Дмитровке, вздыхал: «Вот уйду я на другую работу, а память обо мне останется. Такого шикарного ремонта в Генпрокуратуре еще не было».
Нашлись свидетели, утверждавшие, что дубовые и ореховые панели, которыми на уровне человеческого роста были декорированы кабинеты на Большой Дмитровке, организованно вывезли рабочие под личным присмотром начальника Управления делами Хаджимирзоева. Может быть, панели, помнившие Руденко и Вышинского, большой исторической ценности и не имели. Но материальные ценности Хаджимирзоев видел сквозь стены.
He потому ли после защиты докторской диссертации по юриспруденции лихой джигит был переведен в советники президента в чине государственного советника?
Уж не он ли, не сумев помешать назначению Кадышева на ключевой пост в борьбе с преступностью, посоветовал Василь Василичу назначить руководителем Следственного комитета Медликина?
Хороши рокировочки, едрена копоть!.. Министру отдать все надзорные функции, а Следственному комитету дать полную самостоятельность в расследовании дел, связанных с приватизацией и «черным рейдерством»… А Генеральной прокуратуре остается почетная возможность «координировать».
Кадышев перевел взгляд на бронзовую скульптуру святого Георгия… Однажды тоже вот так заработался, глаза устали. Взглянул на святого Георгия – и показалось, что дракон ожил и откусил наконечник копья. Проглотил, разинул пасть, приподнялся на коротких, крепких лапах…
Это от усталости…
Конечно, всякое в нашем противоречивом отечестве возможно… Оружие, однако ж, всегда должно быть в порядке. Этому его еще в армии научили. Кстати, насчет оружия…
– Егор Федорович? – пробасил он, нажав соответствующую кнопку на пульте. – Зайди ко мне.
– Разрешите? – в проеме двери кабинета Генерального появилась седобородая физиономия госсоветника юстиции III класса профессора Егора Патрикеева. Их связывала давняя дружба и совместная работа в Генпрокуратуре еще во времена Кожина, тогда они наиболее активно и целенаправленно боролись с преступностью. Он, Кадышев, был тогда заместителем Генпрокурора по следствию, а Егор – начальником Отдела специальных операций. Его отдел занимался непростыми проблемами возврата на родину уникальных произведений искусства, незаконно вывезенных за рубеж, мониторингом перекачки миллиардных средств через оффшоры из многострадальной нашей экономики, силовым сопровождением постановлений об экстрадиции людей, в этом повинных, из теплых зарубежных краев в зону вечной мерзлоты.
– Входи, разведчик.
Егор пришел в органы прокуратуры из резерва Главного разведывательного управления генштаба. Юристом по образованию не был и, несмотря на наличие трех докторских степеней, а также членства в двух десятках академий, в том числе и зарубежных, не мог претендовать на чин выше советника юстиции. Пришлось Кадышеву предпринять ряд мер, чтобы пробить ему на посту начальника отдела прокурорский чин старшего советника, соответствовавший воинскому званию полковника. Когда же Кадышев вернулся в Генпрокуратуру на первую позицию, утвердить Егора на должности советника Генерального было делом техники. А это уже чин двухзвездного генерала. Разведчиком его Кадышев называл по привычке.
– Ну, и как ты ко всему этому относишься?
– Полный бардак в гарнизоне.
– Бардак – он везде бардак.
– И да, и нет. Бардак на Дерибасовской, возможно, грозит некоторым из его клиентов вынужденным посещением докторов с очень узкой специализацией. А вот бардак на складе боеприпасов…
– Что там наш Медликин?
– Список «ручного стрелкового и иного оружия, боеприпасов и патронов к нему, а также специальных средств», которые он предлагает поставить на вооружение Следственного комитета, занимает три страницы – 86 пунктов.
– Мне с утра из прокуратур субъектов Федерации докладывают – СКП на местах также дали запросы…
– Неужто, на 122-миллиметровые гаубицы?
– Пока пистолеты запрашивают, но зато десяти разновидностей. А также аэрозольные распылители «Сирень-10», «Зверобой-10Б», резиновые дубинки, палки, наручники, электрошокеры…
– Я так понимаю, Медликин задумывает крестовый поход против преступности.
– Смотри, как причудливо история повторяется. В середине 90-х годов, ты помнишь, решили в первый раз создать Следственный комитет. Выделили следственные части из прокуратуры, МВД, ФСБ, чтобы создать, как это декларировалось, независимое от ведомств следствие. И назначили на пост начальника Следственного комитета независимого эксперта – главного специалиста Управления криминалистики Генпрокуратуры, доктора искусствоведения, профессора Милованова-Миловидова…
– А он возьми, да и окажись одновременно криминальным авторитетом по прозвищу Командир… Много воды с тех пор утекло из кранов в туалетах на Большой Дмитровке.
– Раскрыли мы тогда замысел олигархов…
– Командира отправили в места не столь отдаленные. Хотя и не надолго. Следственный комитет расформировали, и все вернулось в прежнее русло…
– Мы тогда взялись общими усилиями за борьбу с оргпреступностью, получив поддержку Генерального прокурора Кожина…
– Пока это снова кое-кого не насторожило.
Помолчали. Если бы курили – самое время перекурить, но Кадышев вообще никогда не курил, а Егор Патрикеев бросил это приятное занятие еще лет двадцать назад, во время тяжелой командировки в Никарагуа.
– Вооружения, запрашиваемого Медликиным, хватит, чтобы оснастить целую дивизию спецназа, – со знанием дела заметил Егор.
– А тем временем, – Кадышев поморщился, как от зубной боли, – мне тут с мест докладывают: качество и уровень следствия резко упали. Во всех регионах следователи пачками возвращаются в прокуратуру. Та же история со следователями МВД и ФСБ.