Загадки Петербурга I. Умышленный город
Шрифт:
Мы завершим рассказ о первых десятилетиях жизни Санкт-Петербурга словами историка К. Валишевского: «История России XVIII века вовсе не походит на альпийский пейзаж, она напоминает скорее земной рельеф в космогонический период. Мы присутствуем здесь при нарождении нового мира».
После Петра
«Похитительница престола». Торжество временщика. Колесо Фортуны. Запустение Петербурга. Императорский двор покидает столицу. Славные деяния генерал-фельдцейхмейстера Миниха
Нет, ты не будешь забвенно, столетье безумно иВо время смертельной болезни Петра I встал вопрос о том, кто будет его преемником. Сам Петр отменил традиционный порядок престолонаследия: царствовать, по его убеждению, должен был достойнейший. Это установление имело для государства самые серьезные и драматические последствия на протяжении XVIII века. Завещания император не оставил, и теперь следовало выбирать между женщиной и ребенком: его женой Екатериной и внуком Петром, сыном царевича Алексея. Конечно, оба претендента являлись символическими правителями, за каждым из которых стояла определенная политическая партия.
На стороне десятилетнего Петра была традиция престолонаследия и симпатии большей части дворянства, но Екатерина обратилась за поддержкой к энергичным и влиятельным людям: Александру Меншикову, Петру Толстому, Феофану Прокоповичу. И ее партия одержала победу. Это был дворцовый переворот, каких еще немало случится в России XVIII века.
Во время одного из заседаний высших сановников, решавших вопрос о наследнике, когда мнение их складывалось в пользу Петра, в зал внезапно вошли гвардейские офицеры. Оказалось, что по приказу Меншикова Семеновский и Преображенский полки окружили дворец. Сторонники Екатерины, переходя от одного вельможи к другому, угрозами и посулами склоняли их на свою сторону. Затем по знаку Меншикова за окнами раздался громовой крик гвардии: «Да здравствует императрица государыня Екатерина Алексеевна!» Это был последний и самый веский аргумент. Правительство присягнуло Екатерине I.
Относительно способности Екатерины I к государственной деятельности не обольщался никто, но сподвижники Петра Великого рассчитывали, что она не станет менять его политики, Россия пойдет по намеченному им пути. Действительно, Екатерина ничего не собиралась менять. Реализовывались замыслы Петра, которые он не успел осуществить: в Петербурге открылась Академия наук, была снаряжена и отправлена в плавание экспедиция Беринга с целью выяснить, соединяются ли на востоке Азия и Америка. Продолжали работу петровские учреждения. Но город осиротел. Творение Петра I с этого времени начало приходить в упадок, чахнуть, как ребенок, лишенный родительской заботы.
В Петербурге по-прежнему устраивалось множество балов, праздников, фейерверков. Старательно поддерживались заведенные Петром обычаи — вплоть до обыкновения разыгрывать горожан 1 апреля. Петр I не раз устраивал в столице первоапрельские розыгрыши, однако в России эта традиция была в новинку. Люди обижались и сердились: то ночью их будил отсвет пожара над царским дворцом, то продавали дорогие билеты на представление, и народ бежал на пожар или предвкушал зрелище — но к собравшейся толпе являлись гвардейские солдаты и от имени императора громогласно поздравляли: «С первым апрелем вас!» Так было заведено при Петре, и это вызывало ропот. Теперь он умер, наступили тревожные времена, в умах брожение, а в ночь на 1 апреля 1725 года небо столицы озарилось заревом пожара. Полуодетые люди выскакивали на улицы, спеша к месту пожара, и — «С первым апрелем вас!» — поздравляла уже императрица.
Это, конечно, мелочи, но то, что на престоле женщина, — дело неслыханное, такого в России еще не было. Некоторые горожане отказывались присягать: «Раз на престоле баба, пусть бабы ей и присягают». В таких случаях их отправляли в Тайную канцелярию и били до тех пор, пока не добивались присяги. После Петра I на протяжении почти всего XVIII века правителями в России будут ребенок или женщина.
Тайное возмущение воцарением Екатерины не стихало в Петербурге. В 1726 году полицейские нашли у Исаакиевского собора подметное письмо, в котором императрицу называли похитительницей престола, бранили и осуждали ее частную жизнь. За выдачу автора пасквиля назначили награду в тысячу рублей. Наградные деньги были положены в нескольких местах города на фонари, охраняемые солдатами, готовыми отдать их доносчику. Но никто не донес. Сумму награды удвоили — безрезультатно.
Императрицу занимали только развлечения и наряды. Эта ее страсть порождала новые указы: «Императрица Екатерина Алексеевна… любила… и тщилась украшаться разными уборами и простирала сие хотение до того, что запрещено было другим женщинам подобные ей украшения носить, яко то убирать алмазами обе стороны головы, а токмо позволяла убирать левую сторону; запрещено стало носить горностаевые меха с хвостиками, которые одна она носила, и сие… обыкновение учинилось почти узаконение, присвояющее сие украшение единой Императорской фамилии, тогда как в немецкой земле и мещанки его употребляют», — писал историк М. М. Щербатов в сочинении «О повреждении нравов в России». Кроме того, императрица предавалось неумеренному пьянству. Чтобы не нарушать ее тяжелого сна, горожанам запрещалось шуметь возле дворца, ездить на телегах. Мостовую перед дворцом устлали соломой, заглушающей шум проезжающих карет.
В делах управления Екатерина I положилась на своих вельмож, в первую очередь на Меншикова. Петр Великий умел смирять честолюбие и корыстолюбие своих приближенных, пресекать их интриги. Его не стало, и теперь каждый мог искать своей выгоды. Меншиков занялся устранением политических соперников: его усилиями многих соратников Петра отправили служить подальше от Петербурга или сослали. В дальнейшем это роковым образом сказалось на судьбе многих петровских начинаний, в том числе и на судьбе Петербурга.
И хотя, по замечанию историка С. М. Соловьева, «дела преобразователя, не идущие вразрез с интересами вельмож, не встречали сознательного противодействия ни в ком из русских, стоящих наверху», в борьбе за власть до этих начинаний никому не было дела, и постепенно они мельчали, угасали.
При Петре государственные учреждения регулярно сообщали через газету «Санкт-Петербургские ведомости» о своей деятельности. После его смерти это правило постепенно забывается, и о нем приходится напоминать специальным указом. И сам Петербург пустеет: многие каменные дома брошены недостроенными, они стоят без крыш, разрушаются от непогоды. Хозяева отказываются достраивать их, ссылаясь на «недостаточность», переезжают в Москву, поближе к своим имениям. А простой народ покидает город, не объясняясь насчет разорительности жизни в столице. И только дворец и усадьба Меншикова, фактического правителя России, продолжают украшаться. От Меншиковского дворца перекинут через Неву к церкви Св. Исаакия Далматского первый наплавной мост в городе.
Александр Меншиков был фактическим правителем государства — временщиком, как называли таких людей, вкладывая в это слово много ненависти. В рассказе о жизни Петербурга нам не раз придется упоминать о временщиках и фаворитах, роскошная жизни которых в столице пришла на смену суровым временам Петра I. Богатство Меншикова вызывало изумление не только в России. Вышедший из низов, талантливый полководец и хитрый политик, Меншиков своей деятельностью при Петре принес немало пользы. С его главными пороками: властолюбием и алчностью — царь справлялся то окриком, а то и побоями. Теперь, после воцарения Екатерины I, его прежней любовницы, Меншиков стал хозяином положения. Он без зазрения совести присваивал чужое, получая все новые звания, не считаясь ни с кем. Меншиков был сказочно богат: ему принадлежали шесть городов и девяносто тысяч крепостных. В доме временщика находился огромный штат прислуги, французские повара. Некоторые его парадные обеды состояли из двухсот блюд, и подавали их на золотом сервизе.