Загадки золотых конвоев
Шрифт:
Суеверие явно упомянуто ради красного словца. Истинная причина беспокойства заключалась в ином: одна-единственная авиабомба превратила бы в пыль несметные богатства католических королей — сверкающие слитки высочайшей пробы, золотые песеты, луидоры, пистоли, английские гинеи… Всего Орлов насчитал 7900 ящиков. На целую сотню больше, чем это значилось в испанских бумагах. Хорошо, что не меньше, ведь Сталин запросто мог обвинить своего агента в присвоении нескольких тонн драгоценного металла. При одной мысли об этом охватывал ужас, причём далеко не суеверного и отнюдь не мистического свойства.
На перевозку груза к причалу понадобилось три ночи. Не всё шло гладко: несколько грузовиков заблудилось в дорожной тьме, одна машина перевернулась.
Когда последний ящик опустили в трюм, начальник испанского казначейства попросил дать расписку.
— Только после окончательного подсчёта в Москве! — отрезал Орлов.
Впоследствии он вспоминал, что испытал «острое чувство стыда». Только вряд ли такое было присуще высокопоставленному профессионалу чекистской выучки.
Наконец все четыре корабля, сменив названия, благополучно вышли в море. Только теперь резидент мог сообщить Центру об отправке.
В отдельной шифровке на имя Ежова он уведомил, что в целях конспирации слово «золото» заменено на «металл».
— О каком металле вы говорите? — последовал мгновенный отклик.
Рассудив, что на посту наркома сидит какой-то идиот, Орлов телеграфировал, не глядя на субординацию: «Смотрите мою предыдущую телеграмму. Пожалуйста, сообщите о моей телеграмме Ивану Васильевичу».
На переход через Средиземное море судам понадобилось семь дней. Все это время соблюдалось полное радиомолчание. 6 ноября, в канун праздника, караван прибыл в Одессу. Специальный бронепоезд уже стоял под парами. Разгрузка проходила ночью в сверхударном темпе. Охрана сплошь состояла из вооружённых до зубов чекистов, причём только командирского звена их собрались больше 1000! Каждый следил за каждым. Заместитель наркома внутренних дел
Ивану Васильевичу оставалось лишь довольно потирать руки. Испанскими золотыми брусками можно было устлать всю Красную площадь! Отличный подарок к Октябрьским торжествам!
Вождь поблагодарил своего «железного наркома» за успешно выполненную работу и поздравил его с праздником. Ежов, в свою очередь, ознакомился с досье резидента в Испании и даже записал в рабочем блокноте: «Орлова следует обязательно представить к награде».
И «награды нашли героев». Почти все, так или иначе причастные к «золотой эпопее», встретили смерть в расстрельных подвалах Лубянки: нарком Ежов, посол Розенберг и многие другие. Избежать сталинской «благодарности» удалось одному лишь Орлову. Тайно покинув вместе с семьёй Мадрид, он перебрался в Канаду, а потом в США.
«Это была опасная игра, — вспоминал он впоследствии. — Я понимал, что кремлёвские террористы уже в пути, чтобы отыскать и ликвидировать меня. Я написал письма Сталину и начальнику НКВД Ежову, предупреждая, что, если они попытаются отыграться на моей матери или тёще или если им удастся убить меня, мой адвокат опубликует все известные мне сведения о преступлениях Сталина.»
Угроза подействовала Новый нарком, Берия приказал прекратить дальнейший розыск отчаянного «невозвращенца».
Испанское правительство неоднократно поднимало вопрос о вывезенных банковских активах. Но золото в Испанию так и не вернулось. По свидетельству бывшего начальника отдела спецопераций, генерал-лейтенанта госбезопасности Павла Судоплатова, «было принято решение в 1960-е годы компенсировать испанским властям утраченный золотой запас поставкой нефти по клиринговым ценам».
А вот мнение о судьбе испанского золота кандидата исторических наук Ю. Рыбалкина:
«Военная помощь Советского Союза республиканской Испании в 1936–1939 годах в документах Народного комиссариата обороны СССР кодировалась как «Операция X».
Среди основных направлений военной помощи Советского Союза республиканской Испании в 1936–1939 годах можно выделить: военно-техническую помощь; деятельность советских военных советников и специалистов в создании вооружённых сил Республики, разработке операции Народной армии и флота; подготовку специалистов для НА; непосредственное участие в боевых действиях советских добровольцев.
Военно-техническая помощь Советского Союза заключалась в обеспечении армии и флота военной техникой, оружием, боеприпасами, организацией сборки, ремонта и выпуска их на предприятиях Испании.
СССР поставил республиканской Испании современную по тому времени технику и вооружение…
Порядок доставки военных грузов был чётко спланирован и отлажен. Это позволило на морских транспортах — «игреках» (как они кодировались) в сложных условиях блокады, удалённости объекта до 3,5 тысячи километров и других неблагоприятных факторах доставить в порты республики до 500 тысяч тонн вооружений, боеприпасов и других материалов, а также сотни добровольцев и военных специалистов.
Для многих в 30-е годы было загадкой: как такое количество техники и оружия доставляется в Испанию? Говорили, что перевозится оно специальными морскими средствами и подводными лодками, а у советского Военно-морского флота существуют тайные базы в Средиземном море
В действительности это было не так. Транспортировка грузов осуществлялась под руководством упоминавшегося отделения «X». Специальные группы в морских портах отправления занимались приёмкой приходящих грузов со складов НКО. Погрузочные команды формировались исключительно из краснофлотцев военно-морских баз, а обеспечение погрузочных работ буксирами, катерами, плавучими кранами и различными подсобными материалами возлагалось на начальника соответствующего порта.
Он же организовывал охрану всей территории, где проводились погрузочные работы. Центральной проблемой было обеспечение оперативной маскировки. В этих целях на вагонах делалась надпись «Владивосток», а через агентуру распространялась версия о направлении грузов на Дальний Восток Действительный характер специальной командировки в пункты разгрузки сообщался советским специалистам и морякам в самый последний момент, перед отходом судов. Каждый «игрек» имел тщательно разработанный маршрут следования и план дезинформации противника. При подходе к зоне блокады на кораблях тушились огни, менялись флаги, изменялись силуэты, названия, окраска, сопроводительные документы. Опасные районы суда проходили, как правило, ночью. Маскировались и команды. Так, на одном из судов вахтенные надевали тропические шлемы, на другом часть команды была переодета туристами, разгуливающими по палубе.
Сначала транспортировка осуществлялась через советские черноморские порты (Одесса, Севастополь, Феодосия, Керчь). Далее — Дарданеллы, Мраморное и Средиземное моря. В Средиземном море маршруты «игреков» проходили южнее обычных торговых путей (южнее острова Мальта), в направлении к мысу Бон и от него — вдоль африканского побережья. У берегов Алжира, каждый раз в новой точке, суда брали курс на Картахену. С проходом Дарданелл транспорты обычно заходили в какой-либо архипелаг греческих островов, где задерживались на одни-двое суток для окончательной перекраски и маскировки. Далее они уже шли под другим флагом и названием.
После того как усилилась блокада и активизировались действия противника на морских коммуникациях, грузы стали отправлять из северных портов (Ленинград, Мурманск) морем до Гавра или Шербура, а оттуда — по железной дороге через Францию. Путь из Ленинграда через Балтику был более трудным из-за необходимости следования Бельтами или Зундом (Кильским каналом для специальных перевозок не пользовались). Из Мурманска переход Баренцевым и Северным морями осложнялся по причине частых штормов. Кроме того, на Севере испанцы располагали чрезвычайно небольшим числом торговых судов, к тому же малого водоизмещения, что также технически осложняло осуществление рейсов.
С сентября 1937 года фалангисты активизировали боевые действия на море, потопили несколько республиканских судов с невоенными грузами. После этого каждое судно, убывающее из СССР в специальный рейс, стало вооружаться…
У берегов Испании безопасность «игреков» обеспечивал уже военно-морской флот республиканцев. Особенно тщательно готовились и согласовывались с Москвой расчёты рейсов и организация встречи судов республиканским флотом. За два дня до подхода к меридиану Алжира советский военно-морской советник в Картахене получал уведомление, где на определённый момент находится идущее в Испанию судно. Одновременно ему сообщались флаг, название корабля и фамилия советского морского специалиста («шефа»), который возглавлял рейс. Отдельной телеграммой состав грузов сообщался и старшему военно-морскому советнику, после чего он организовывал встречу очередного «игрека». Для этого, если требовалось, в море выходила та часть республиканского флота, которая находилась к этому времени в Картахене. Встреча обычно происходила в 60–80 милях юго-восточнее Картахены, откуда транспорт шёл уже в сопровождении испанских военных судов. По словам советского военно-морского атташе и старшего военно-морского советника в Испании Н. Кузнецова, конвоировать транспорты с грузами, заботиться о том, чтобы в пути на них не напал противник и они смогли доставить военное снаряжение, продовольствие, — вот что стало главной задачей республиканского флота. Н. Кузнецову принадлежит особая заслуга в разработке переходов транспортов. Обнаруженные в Российском государственном военном архиве соображения по проведению операций «игреками» и подписанные «Лепанто» (псевдоним Н. Кузнецова — В.Ш.) подтверждают этот вывод.
Первым судном, прибывшим в Картахену с советским оружием, был испанский пароход «Комнэчин». Он доставил 4 октября 1936 года из Феодосии шесть английских гаубиц и шесть тысяч снарядов к ним, 240 немецких гранатомётов (100 тысяч гранат), 20 тысяч 350 винтовок (16,5 миллиона патронов). Следующим был советский теплоход «Комсомол», прибывший в Картахену спустя восемь дней с 50 танками на борту.
В течение сентября — ноября 1936 года было отправлено в Испанию 17 транспортов, из них 10 были советскими («Комсомол», «Старый большевик» и др.). Благодаря умелой организации перевозок все 17 судов со спецгрузами благополучно дошли до портов назначения.
В последующие месяцы войны более 25 судов СССР, Испании и других стран продолжали перевозить оружие и технику для республики.
С сентября 1936 года по май 1937 года отделением «X» разведуправления было организовано 30 рейсов со спецгрузами в республиканскую Испанию, из них 24 — из черноморских портов в Картахену, 2 — из Ленинграда в порты Испании, 3 — из «третьих стран».
Из-за удалённости испанских портов, блокады её берегов националистами, флотами Германии и Италии приходилось считаться с возможными потерями. Только с июля 1936 года по 1937 год в испанских водах и примыкающих к ним районах было потоплено 125 судов, в том числе 48 английских и 9 французских На этом фоне потери советских судов выглядят ничтожными: потоплено три судна и столько же захвачено националистами, причём все они следовали без военных грузов и под советским флагом. В соответствии с архивными документами лишь один из «игреков» не дошёл до Картахены: повреждённый авиацией, он выбросился на берег, но всё же был разгружен. Каждый рейс в Испанию для экипажа становился настоящей боевой операцией.
Благодаря высокой организации, дисциплине и настойчивости всех участников операции «X» в порты республики дошло 66 «игреков»…
«Советский Союз был единственной страной мира (кроме Мексики), оказавшей вооружённую поддержку Испанской республике просто и без громких слов, предоставляя всё, что только смог.» — заявил 3 января 1937 года министр морского флота и авиации республики Д. Индалесио. Но, как уже говорилось, не всегда и не все просьбы республиканцев выполнялись советским правительством. Постепенно наметилась тенденция угасания советской военной помощи.
Следует отметить, что операция «X» была не безвозмездной. Республика оплачивала все закупки вооружения в СССР и других странах в счёт золота, которое в октябре 1936 года правительством Испании по договорённости с правительством Советского Союза было депонировано в Государственном банке СССР. Некоторые отечественные и зарубежные авторы называют историю с испанским золотом «тёмной лошадкой», приводят баснословные суммы вывезенного «насильно» в СССР золота и серебра. В действительности решение на отправку в Советский Союз части золотого запаса Банка Испании было принято Л. Кабальеро и X. Негрином (тогда министром финансов) в час предельной опасности.
Примерно 3/4 золотого запаса Банка Испании было отправлено в Одессу, а затем в Москву. В ноябре 1936 года в Москве акт о приёмке золота подписали от СССР: нарком финансов Г. Гринько, заместитель наркома иностранных дел Н. Крестинский и посол Испанской республики в Советском Союзе М. Паскуа. В акте говорится, что Наркомфином СССР получено на хранение золото, прибывшее из Испании и запакованное в 7800 ящиках. Общий вес — около 510 тонн (510 миллионов 79 тысяч 529,3 грамма).
Профессор экономики Мадридского университета А. Винас в статье «Золото, Советский Союз и испанская гражданская война» подтверждает это количество. Он пишет, что к 18 июля 1936 года (начало фашистского мятежа в Испании) в Банке Испании хранилось 635 тонн золота высшей пробы (2 миллиарда 188 миллионов золотых песет, что соответствовало 715 миллионам долларов). В Москву было вывезено 510 тонн (1 миллиард 581 миллион 642 тысяч золотых песет).
Экземпляр акта был передан республиканскому правительству. После окончания гражданской войны этот экземпляр хранился у X. Негрина, а после его смерти был передан правительству Франко. Л. Кабальеро пояснил, куда пошло золото: «Благодаря этой акции мы могли оплачивать всю технику, посылаемую нам Россией, и для нас был открыт соответствующий счёт. Это золото было использовано также для других закупок, осуществлявшихся при посредничестве одного из парижских банков».
Когда золото было израсходовано, Советский Союз предоставил Испанской республике в марте 1938 года кредит на сумму 70 миллионов долларов сроком на три года и в декабре того же года новый кредит, на сумму до 100 миллионов долларов.
Если вся организация помощи как людьми, так и техникой шла по линии Наркомата обороны СССР, то все финансовые расчёты по этим операциям проводились Наркомвнешторгом. Этот комиссариат выставлял счёт за каждый прибывший в Испанию транспорт. Из советских портов суда отправлялись только после получения подтверждения цен на грузы республиканским правительством. Расчёты по содержанию и отправке людей и грузов были довольно сложны, так как в них включались не только жалованье, но и оплата проезда в Испанию и обратно, содержание в Москве, погрузка в портах и пр. Например, стоимость отправки одного человека по железной дороге через Европу составляла 3500 рублей и 450 долларов, морем — 3000 рублей и 50 долларов, погрузка транспорта и обеспечение команды судна продовольствием —100 тысяч рублей и 5 тысяч долларов (аванс начальнику команды).
Денежные средства на специальные операции отпускались решениями Политбюро ЦК ВКП(б). Так, по состоянию на 15 ноября 1936 года на отправку в Испанию 455 человек и 9 транспортов с оружием было затрачено 2 миллиона 300 тысяч рублей и 190 тысяч долларов. На заседании Политбюро 22 ноября было дополнительно выделено 3 миллиона 468,5 тысячи руб. и 48,5 тысячи долларов для финансирования отправки 270 человек и 5 судов.
Общая стоимость поставленной с сентября 1936 года по июль 1938 года из СССР только материальной части составляла 166 миллионов 835 тысяч 23 доллара. А за все отправки в «X» (в Испанию. — В.Ш.) с октября 1936 года по август 1938 года республиканским правительством была полностью оплачена вся сумма задолженности Советскому Союзу в 171 миллион 236 тысяч 88 долларов».
Ну а что говорит об испанском золоте сам Кузнецов?
Из книги Н.Г. Кузнецова «На далёком меридиане»:
«…Во второй половине октября 1936 года мне пришлось организовать операцию совсем особого рода, и притом в противоположном направлении — из Испании в СССР. Дело в том, что республиканское правительство, производя большие закупки оружия и боеприпасов в нашей стране, решило перебросить в Москву часть своего золотого запаса. Я не был знаком со всеми предварительными переговорами между Мадридом и Москвой по этому вопросу, но помню только, что золото, подлежавшее отправке, было доставлено в Картахену и временно помещено в пороховых складах. Ввиду спешности и секретности столь необычной операции фактор времени имел большое значение. Концентрировать большие партии драгоценного металла на одном транспорте также было нежелательно. Поэтому я предложил, кроме находившихся в тот момент в Картахене «Невы» и «Кубани», использовать ещё пару транспортов и отправлять их один за другим с суточным интервалом. Республиканский флот должен был находиться в море на случай появления противника.
Для согласования всех вопросов в Картахену прибыл X. Негрин, который был тогда министром финансов республиканской Испании. Я был с ним уже немного знаком, мы встречались в Мадриде; теперь он пригласил меня к себе и представил мне тех своих работников, которые должны были сопровождать золото в Советский Союз. Среди них оказался и мой старый знакомый Хосе Лопес, с которым мы вместе летели из Парижа, ночевали в Тулузе и виделись после этого раза два в Мадриде «Салуд!» — приветствовал он меня, когда Негрин собирался его представить, и тут же, улыбаясь, рассказал Негрину о нашей встрече в самолёте.
Доставка ящиков с золотом из пороховых складов на корабли меня касалась мало, но зато я должен был обеспечить охрану «золотых» транспортов в базе и в море. Нужно было выбрать место стоянки, время выхода и курсы движения транспортов до безопасных территориальных вод Африки. Небольшая на первый взгляд работа на деле оказалась трудной. В намеченные сроки мы не уложились, и выход флота в море пришлось задержать. Меня смущала также огласка, которую вся эта операция получила в городе, особенно среди анархистов. Секретный груз уже на следующий день был самой свежей сенсацией. Команды пароходов также посмеивались, говоря, что грузят фрукты, ибо маленькие ящики были необычайно тяжелы.
Когда я прибыл на крейсер «Либертад», чтобы договориться с командующим М. Буиса о желательности обеспечения этих транспортов выходом эскадры в полном составе в море, оказалось, что ему уже всё известно, и он просил только уточнить сроки пребывания в море.
Замиравшая на день работа возобновлялась с наступлением темноты, и машины одна за другой курсировали между складами и причалами.
Погрузка на последний транспорт ещё не была закончена, когда первый уже вышел в море. Эскадра находилась на линии Картахена — Алжир для обеспечения. Капитаны транспортов получили указание следовать вдоль берегов Африки, как можно ближе к территориальным водам, и в случае неприятности пользоваться ими. Опасность существовала как со стороны кораблей мятежников, так и со стороны итальянских военных кораблей. Особо опасными районами следования были Тунисский пролив и Дарданеллы.
Когда последний транспорт был у берегов Алжира, эскадра вернулась в базу. Опасность оставалась, но флот уже был бессилен. Успокоился я только тогда, когда последний транспорт вышел из Босфора в Чёрное море».
Н.Г. Кузнецов утверждает, что испанское золото переправлялось в СССР исключительно в виде оплаты за поставляемую военную технику. В примечании к абзацу о золоте он пишет:
«В последние годы франкисты пыталась поднять шум вокруг «испанского золота», якобы незаконно присвоенного советским правительством в 1936 году. Утверждалось, будто бы суммы, отправленные тогда Негрином в СССР, были лишь частично использованы… и будто бы у советского правительства осталось много золота, которое оно не хочет вернуть Испании. Все эти рассказы являются клеветой. На самом деле все депонированное в Москве испанское золото было израсходовано республиканским правительством в годы войны».
Однако в этом утверждении есть определённые сомнения. Почему золото начало переправляться в Москву именно в октябре 1936 года? Причины для этого были весьма серьёзные. К октябрю 1936 года обстановка на фронте стала складываться крайне не благоприятно для республиканцев. Франкисты начали осаду Мадрида, и было не ясно, сколько он продержится. Повсюду шли ожесточённые бои. Именно в это время правительство покидает столицу и перебирается в Валенсию. Одновременно резко ухудшилась и обстановка на море. Крейсер франкистов «Канариас», который превосходил по скорости и вооружению все корабли республиканцев, окончательно перебазировался на Гибралтар и начал патрулирование в Средиземном море. В такой ситуации руководство республики было весьма заинтересовано в том, чтобы переправить золотой запас подальше от врагов. Лучшим вариантом в данной ситуации была отправка его в СССР. При этом надо было торопиться, чтобы франкистский флот не перехватил «золотых галеонов». В данном случае, скорее всего, речь шла уже об плате не столько за военную технику, сколько за спасение золотого запаса вообще.
Мог ли Негрин отправить в СССР всё бывшее у него золото? Скорее всего, нет, и вот почему. Во-первых, некоторая часть золота, как мы знаем, находилась в стране басков, и вопрос по нему надо было решать отдельно. Во-вторых, любой здравомыслящий руководитель оставил бы при себе определённый «оперативный» запас золота, который просто необходим в условиях военного времени. Судьба именно этой части золота нас и интересует.
Вопросы соблюдения секретности были в данном случае на первом месте. Тот же Кузнецов относительно обстановки в Картахенском порту во время переправки основной части золота на советских пароходах пишет. «Возвращаясь к эпизоду погрузки золота, вспоминаю, как я побаивался анархистов. Они могли поднять шум в Картахене и испортить всё дело. Уже позднее я слышал, что «пистолерос» готовились устроить засаду на пути машин от складов к причалам, но «гвардия роха» своевременно заметила это и усилила охрану. Анархисты причиняли немало неприятностей республиканскому правительству».