Загадки звездных островов. Книга 3
Шрифт:
Времени Юрию для подготовки почти не оставалось, и заготовки для выступления ему сделали. Прочитал Гагарин речь, встал из-за стола и сказал: «С этим выступать не буду! Не для меня написано».
До открытия конференции оставалась одна ночь. Гагарин успокоил присутствующих, сказал без затей, простодушно: «Чего бояться-то?.. Поработаем… Глаза боятся, руки делают. Мозоли не набьем». И снял китель, приготовившись к работе…
А 30 января «Комсомольская правда» на первой полосе дала отчет о смоленской конференции в виде беседы с Ю. А. Гагариным:
«— Юрий Алексеевич! Вы гость смолян.
— Не совсем
— Понравилась ли вам конференция? Какие качества земляков-комсомольцев вас особенно радуют?
— Ход конференции, лишенной той парадности, которая еще почему-то порой считается у нас показателем хорошего тона. Обстановка была такая, что хотелось работать. Мне как бы по-свойски сказали: «Давай, Юра, подключайся!» Меня затронул за живое тот серьезный разговор, который вели ребята не трескуче, не выпаливая заученные речи о процентах и надоях… Меня радует удивительно трогательная и глубокая любовь к своему краю, гордость за героическое прошлое и настоящее Смоленщины. Земляки, с которыми я встречался в эти дни, четко видят цель в жизни, не хлопают и не брюзжат.
— Что наиболее интересно, на наш взгляд, в деятельности смоленских комсомольцев?
— На этот вопрос в двух словах не ответишь… Но мне кажется, что сама история смоленской земли, история вековой борьбы с врагами Отечества определяет стержень всей комсомольской работы — воспитание на традициях отцов и дедов. Смоляне испокон веков были ратоборцами, защитниками Руси. Смоленск называют городом-крепостью. По старой смоленской дороге бежала наполеоновская армия, бежали разбитые под Москвой дивизии Гитлера. Молодые смоляне любят свой край, изучают его историю. Не только, конечно, военную. Но мне, офицеру, особенно по душе внимание комсомольских организаций именно к армии, к истории, связанной с ратными подвигами земляков…»
Тема военно-патриотического воспитания молодежи близка Гагарину. За месяц до поездки в Смоленск он выступал по этому вопросу на VIII пленуме ЦК ВЛКСМ в декабре 1965 года. Его взволнованное откровенное выступление проникнуто высокой гражданственностью, беспокойством за судьбы исторических памятников русской воинской славы:
«…И от того, насколько каждому молодому человеку привито чувство высокого гражданского долга защиты своей Родины, любовь к армии и флоту, в конечном счете зависит его отношение к службе.
…На мой взгляд, мы еще недостаточно воспитываем уважение к героическому прошлому, зачастую не думаем о сохранении памятников. В Москве была снята Триумфальная арка 1812 года [1] , был разрушен храм Христа Спасителя, построенный на деньги, собранные по всей стране в честь победы над Наполеоном. Неужели название этого памятника затмило его патриотическую сущность?
Я бы мог продолжить перечень жертв варварского отношения к памятникам прошлого. Примеров таких, к сожалению, много.
1
Арку впоследствии восстановили на Кутузовском проспекте неподалеку от памятника Кутузову и музея «Бородинская панорама".
Вы скажете, что, мол, Гагарин раскритиковал всех, а есть ли у космонавтов свои традиции? Да, есть. Стало неписаным правилом, что перед полетом космонавт приходит на Красную площадь, к Мавзолею Ильича, и дает клятву выполнить порученное задание, чего бы это ни стоило. За несколько дней до полета у нас проходят традиционные партийные собрания, на которых специалисты, космонавты и их дублеры докладывают о своей готовности к полету…
Пусть же здравствуют старые традиции воинской славы! Пусть создаются и входят в жизнь новые! И те и другие одинаково влияют на укрепление и утверждение патриотических чувств нашей молодежи…»
Эта речь на пленуме была целиком опубликована в посмертной книге Ю. А. Гагарина «Есть пламя!». В ней собраны его статьи, речи, письма, интервью — небольшая часть им написанного и сказанного. Читая его статьи, выступления, наглядно видишь, сколько в нем было жизнерадостности, задора, молодости. Он выступал перед рыбаками Мурманска и строителями Комсомольска-на-Амуре и Красноярской ГЭС, приезжал в пионерский лагерь, чтобы ответить на многочисленные ребячьи «почему», писал о спорте и спорил с молодыми писателями о литературе, мечтал о полетах к другим планетам… «И сейчас, побывав в космосе, — говорил он, — я не перестал быть мечтателем».
Юрий Алексеевич — автор книг «Дорога в космос» и «Вижу Землю». В соавторстве с кандидатом медицинских наук В. И. Лебедевым он написал книгу «Психология и космос». С такой темой книг еще не было. Она явилась новым словом в новой сфере человеческого разума.
Гагарин был очень щепетилен в вопросах авторства. Газета «Правда» печатала главы его книги «Дорога в космос». Публикация имела большой успех. Когда Гагарину сказали об этом, он ответил: «Тут моей заслуги нет. Что я мог написать без Сергея Борзенко и Николая Денисова?» Борзенко же и Денисов утверждали: «Мы ничего не пишем, не обрабатываем, мы только записываем, что говорит Юрий Алексеевич».
Секретарь Союза писателей СССР Юрий Верченко рассказывает, что, когда работники ЦК комсомола предложили ему помощь в подготовке выступлений, статей (выступать Гагарину приходилось много, а времени всегда было в обрез), он прямо спросил:
— Вам не нравятся мои выступления?
— Нет, нравятся, но мы предлагаем вам помощь.
— Конечно, помощь мне нужна, — признался он, — может быть, надо говорить и писать лучше… У меня нет опыта, знаний маловато, но я буду работать, учиться. Не подведу…
Гагарин изрядно читал, любил общение с людьми пишущими. С некоторыми журналистами и писателями знакомство переросло в дружбу.
Памятным событием в жизни Юрия была встреча летом 1967 года с Михаилом Александровичем Шолоховым в древней станице Вешенской, где жил писатель.
— Волнуюсь, — признался Юрий в самолете товарищам по поездке, молодым писателям, — шутка ли, встреча с самим Шолоховым. В апреле 1961 года, сразу после полета, он прислал мне телеграмму. Текст небольшой помню, правда, запомнил бы и большой. Это же было от Шолохова! Он писал: «Вот это да! И тут уже больше ничего не скажешь, немея от восхищения и гордости перед фантастическим успехом родной отечественной науки». Здорово ведь. Он оценивал не личность, а явление, не факт, а событие…»