Загадочная Отечественная война
Шрифт:
40. «F"uhrer-Erlasse» 1939–1945. Stuttgart: Steiner Verlag, 1997.
41. «Военный разговорник и переводчик до 1945 года»
42. «Вермахт против советского народа» .
Дмитрий Лысков
«Капуста» на службе ревизионизма
В чем смысл фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн? Как будто никто не сомневается, что основные ревизионистские произведения — продукт не истории, а идеологии. Но к чему нас эта идеология ведет?
Приведу пример, не слишком короткий, но важный для понимания. Не так давно я ввязался в дискуссию по теме «Раздел Польши
Это очень точно и закономерно сформулированный по итогам спора вопрос о самоидентификации. Без нее спор в принципе не может быть завершен. Национальное, если хотите, общепринятое видение вопроса есть у поляков, у украинцев, у белорусов. Его нет у нас.
Это вопрос курса, целеполагания. Невозможно, как пытались это сделать в 90-х, начать историю страны с чистого листа, отбросить оценки прошлого и от сегодняшнего дня поставить жирную исходную точку, указать курс — «мы идем туда». Указанный вектор неизбежно протянется от исходной точки назад, окрашивая события новейшей истории в соответствующие цвета.
То, что у нас до сих пор нет единой общепринятой точки зрения на события Второй мировой войны, означает, что общество раздроблено, не видит единого вектора развития, а следовательно, топчется на месте. Мы превращаемся в народ без истории, а вернее, рассыпаемся на множество социальных и национальных групп, выбирающих историю по своему усмотрению.
Многочисленные труды «историков»-фальсификаторов поддерживают такое состояние общества, предоставляя для него обильную пищу. Одной из ключевых тем, безусловно, являются события Великой Отечественной войны — возможно, последнего консолидирующего символа, пока еще единого для большинства жителей постсоветского пространства.
Неудивительно, что на теме ВОВ сконцентрировано такое внимание ревизионистов всех мастей. Оспаривается даже сама Победа. В ход идут аргументы и псевдоисторические, и идеологические, и экономические. Яркий пример — один из «последних» вопросов, который любят задать сторонники переписывания истории: «Почему тогда победители живут хуже побежденных»?
Действительно непростой вопрос, способный многих поставить в тупик. В ответ можно услышать рассуждения о плане Маршалла, сравнении экономик СССР и западного блока, даже абсурдную в значительной мере аргументацию «потому, что мы и есть побежденные».
На полноценный ответ это не тянет, что не удивительно. В самой постановке вопроса скрыт подвох, он не подразумевает анализа соревнования экономических систем второй половины XX века. Понятия «победитель» и «побежденный» задают строгие границы области рассуждений, сводя ее к периоду окончания ВОВ, с одной стороны, и абстрактному «уровню жизни» — с другой.
Вопрос задевает нашу гордость и требует немедленного ответа: «Потому, что…» Вообще-то очевидно, что разоренный тотальной войной на своей территории Советский Союз физически не мог «жить лучше», чем побежденная Германия. Максимум, обе разоренные страны могли находиться примерно в равных условиях разрухи.
Так при каких условиях победитель — СССР — мог резко повысить уровень жизни своих граждан в результате Победы? Разграбив Германию, вывезя ценности, скот и урожай, оставив немцев пухнуть с голоду на картофельных очистках. Но это мотив фашистов, которые и планировали «жить лучше, чем побежденные» (причем большая часть побежденных не должна была жить вообще).
Советский Союз, напротив, одной из главных задач на оккупированных территориях ставил снабжение местного населения. 2 мая 1945 года (напомню, что бои за Рейхсканцелярию прекратились только в 15 часов 2 мая) член Военного совета 5-й ударной армии генерал-лейтенант Боков определял основные задачи военных комендатур в Берлине:
«Выявление и учет продовольственных запасов для снабжения населения района, пуск в ход коммунально-бытовых и пищевых предприятий: водопровода, электростанций, канализации, мельниц, пекарен, булочных, консервных заводов, кондитерских um. д., организация торговли хлебом, картофелем, мясом и изделиями легкой промышленности по удовлетворению нужд населения, oткрытие бань, парикмахерских, больниц, аптек, швейных и сапожных мастерских […] Продовольственные продукты отпускаются населению через магазины по карточкам, выданным бургомистрами районов (хлеба 150 г, картофеля 300 г на человека)» [276] .
276
Русский архив: Великая Отечественная. Битва за Берлин (Красная Армия в поверженной Германии). М.: Терра, 1995, цит. по: http://militera.lib.ru/docs/da/berlin_45/index.html
11 мая появилось Постановление Военного совета 1-го Белорусского фронта о снабжении продовольствием населения Берлина. В нем, в частности, говорилось:
«1. Исходя из установленных ГО КО норм снабжения продовольствием г. Берлина в среднем на одного человека в день: хлеба — 400–450 г, крупы — 50 г, мяса — 60 г, жиров — 15 г, сахара — 20 г, кофе натурального — 50 г(Выд. авт.), чая — 20 г, картофеля и овощей, молочных продуктов, соли и других продовольственных товаров — по нормам, установленным на месте, в зависимости от наличия ресурсов…
2. Интенданту фронта к 20.00 14 мая с. г. доложить Военному совету свои соображения о возможных нормах и порядке выдачи молочных продуктов населению Берлина, а также о возможности передачи минимально необходимого самоуправлению Берлина молочного скота из числа трофейного(Выд. авт.)» [277] .
Была ли у СССР установка грабить Германию? Присутствовал ли в Великой Отечественной войне мотив поднять жизненный уровень населения за счет порабощенных или ограбленных немцев? Показательно, что этот хитро сформулированный антисоветский вопрос использует именно фашистскую, а не советскую мотивацию, которая скрыта в нем под несколькими смысловыми слоями и остается незамеченной на первый взгляд.
277
«The Guardian» 01.05.02, цит. по: http://www.inosmi.ru/stories/01/12/06/3034/140671.html.