Шрифт:
«ДОМ КОРОЛЕВЫ»
Внезапная смерть тети Шарлотты вызвала немало толков. Говорили, будто я ее убила. Многие утверждали, что только благодаря показаниям патронажной сестры Ломан присяжные не вынесли вердикт о совершении убийства неизвестным лицом или неизвестными лицами, вследствие чего расследование прекратилось и ужасная тайна «Дома Королевы» осталась нераскрытой.
У ее племянницы несомненно имелся повод желать ее смерти, – ходили слухи.
«Повод» состоял в том, что после смерти тети Шарлотты все ее имущество перешло ко мне. Но то, что другим представлялось очевидным, на деле оказалось полной противоположностью.
Чантел Ломан, с которой мы стали подругами за время ее
– Люди обожают драму. Если таковая отсутствует, ее выдумывают. А внезапная смерть для таких – прямо манна небесная. Надо же им поговорить. Не обращай внимания. Я же не обращаю.
Я заметила, что ей обращать и не надо.
– Логика прежде всего! – засмеялась она. – Знаешь, Анна, даже если бы эти мерзкие старые сплетники добились того, чтобы ты попала на скамью подсудимых, ты убедила бы в своей невиновности и судью, и присяжных, и адвоката. Ты умеешь постоять за себя!
Если бы я и в самом деле была такой! Чантел не знала, что по ночам меня преследуют кошмары и что каждую ночь я решаю все бросить, уехать начать новую жизнь. Но наступало утро, и я начинала придумывать всяческие доводы, чтобы отказаться от своих намерений. Уехать невозможно, нет средств. Сплетникам неизвестно истинное положение дел. Да и не трусиха я, чтобы убегать. Если человек невиновен, какое имеет значение, что о нем думают?
Но в ту же секунду я понимала, что подобный вывод, во-первых, глупый, а, во-вторых, неверный. Невиновные страдают, когда их подозревают в преступлениях, ими не совершенных, – необходимо быть не только невиновным, но и суметь доказать свою невиновность.
Бежать мне было некуда, поэтому, как утверждала Чантел, я носила маску холодного безразличия к окружающим. Никто не должен знать, какие муки доставляет мне клевета.
Я пыталась объективно оценить происходящее. Должна признаться, я бы не продержалась те месяцы, если бы не воспринимала случившееся, как разыгрываемую на сцене, кем-то сочиненную, неприятную пьесу. Главные действующие лица: жертва и подозреваемая – тетя Шарлотта и я. Второстепенные персонажи: медсестра Чантел Ломан, доктор Элджин, миссис Мортон, кухарка и экономка, горничная Эллен и приходящая уборщица миссис Бакл. Я старалась убедить себя, что на самом деле ничего не произошло, что однажды утром я проснусь, и окажется, что мне всего лишь приснился страшный сон.
Так что не логика определяла мой характер, а глупость. И глубокая ранимость, о существовании которой даже Чантел не подозревала. Мне было страшно думать о прошлом, мне было страшно думать о будущем. Глядя на свое отражение в зеркале, я видела, что сильно изменилась. Я выглядела на свои двадцать семь лет, раньше я казалась моложе. Потом мне наступит тридцать семь… сорок семь… я буду стареть и стареть в «Доме Королевы», населенном привидением тети Шарлотты. Слухи вряд ли прекратятся, они будут передаваться из поколения в поколение, и те, которых и на свете еще нет, скажут однажды: «А вот старуха Бретт. Давным-давно с ней произошел какой-то скандал. Точно не скажу. Кажется, она кого-то убила».
Этого еще не хватало. Временами я клялась себе, что убегу, но упрямство побеждало. Я же дочь солдата. А мой отец часто повторял: «Никогда не поворачивайся к беде спиной. Смотри ей в лицо».
Именно это я и пыталась сделать, когда Чантел снова пришла на помощь мне.
Но началось все гораздо раньше.
Когда я появилась на свет, мой отец служил в индийской армии в чине капитана. Тетя Шарлотта была его сестрой, по характеру она сама была солдатом. Люди непредсказуемы. Существует мнение, что они соответствуют стандартам. Часто говорят, что люди относятся к тому или иному типу, но они редко выражают собой определенный тип, либо соответствуют ему полностью. Дойдя до высшей точки выражения характера, они начинают сильно отклоняться от стандарта. Это произошло и с моим отцом, и с тетей Шарлоттой. Отец был предан своей профессии: армия для него была превыше всего. Надо признать, для него вообще мало, что существовало помимо армии. Мама часто говорила, что если бы она дала ему волю, он превратил бы дом в военный лагерь и обращался бы с нами, как со своими «людьми». Она шутила, что он за завтраком цитирует Королевский Устав, в ответ он лишь сконфуженно улыбался, его отклонением от нормы была она. Они познакомились, когда он ехал из Индии в отпуск. Она рассказывала мне об их встрече в присущей ей манере, которую я называла манерой бабочки. Постоянно отклоняясь от темы, она никак не могла дойти до сути, так что приходилось постоянно возвращать ее к интересующему вас вопросу. Иногда было любопытно следить за тем, как она перескакивает с одного на другое.
Но мне очень хотелось узнать, как они познакомились, и я упорно возвращала ее к этой теме.
– Лунные ночи на палубе. Дорогая, ты не представляешь, как романтично… Темное небо, звезды подобно алмазам… музыка, танцы. Чужеземные порты и фантастические базары. Этот тяжелый браслет… Да, в тот день мы купили…
Приходилось прерывать ее. Ну да, она танцевала с первым помощником и заметила высокого солдата с таким безразличием на лице, что поспорила, что заставит его пригласить ее на танец. Естественно, она своего добилась, и через два месяца они поженились в Англии.
– Твоя тетка Шарлотта пришла в ярость. Неужели она считала, что ее бедный брат – евнух?
Она рассказывала легко и свободно, даже живописно. Я завороженно слушала ее, по-видимому, таким же образом она очаровала отца. Я боялась, что больше похожу на него, чем на нее.
Тогда мы жили вместе, хотя чаще я проводила время с моей айя. Смутно помню жару, яркие цветы и темнокожих людей, стирающих в реке белье. Помню, как еду с айя в открытом экипаже мимо кладбища на холме, мне сказали, что мертвых там оставляют лежать на поверхности, чтобы они снова превратились в землю и воздух. А высоко на деревьях сидели грозные стервятники, при виде которых меня охватывала дрожь.
Мне пришло время учиться. И родители повезли меня в Англию. Я впервые пережила красоту тропических ночей на море: звезды сияли, словно драгоценные камни, положенные на темно-синий бархат, дабы подчеркнуть их блеск. Звучала музыка, танцевали люди, но мама затмевала всех – самая красивая на свете. Длинное платье, высокая прическа и бесконечная неуместная болтовня.
– Родная, мы расстаемся ненадолго. Тебе нужно учиться, а нам придется вернуться в Индию. Ты будешь жить с тетушкой Шарлоттой.
Для меня тетя Шарлотта была всегда «тетей», мама же в соответствии со своим характером называла ее «тетушкой».
– Она полюбит тебя, милая, потому что тебя назвали в ее честь… ну, наполовину. Тебя хотели назвать Шарлоттой, но я не желала, чтобы мою дочь так звали. Это напоминало бы мне о ней… – она запнулась, вспомнив, что надо представить тетю Шарлотту в хорошем свете. – Людям всегда нравятся те, кого назвали в их честь. «Только не Шарлотта, – сказала я. – Звучит слишком строго…» Таким образом, тебя назвали Анной Шарлоттой, и зовут Анной, чтобы не путать. О чем это я? Твоя тетушка Шарлотта… Ах да, родная, тебе придется ходить в школу, но ведь есть каникулы, любимая моя. Правда, ты не сможешь приезжать на каникулы в Индию. Поэтому ты будешь жить с тетушкой Шарлоттой в «Доме Королевы». Величественно звучит, верно? Кажется, в нем ночевала королева Елизавета, поэтому он так и называется. А потом… через некоторое время… Господи, как бежит время… ты окончишь школу и приедешь к нам. Я буду с нетерпением ждать этого дня, дорогая. Как весело будет выводить в свет собственную дочь, – и она снова состроила привлекательную гримасу, которая, по-моему, называется moue. – Ты станешь мне вознаграждением в старости.