Загадочные фантомы
Шрифт:
Полуденное солнце проникало в окна третьего этажа, выходившие, как и в башне Астрид, на Пасифик-хайтс и залив. Прежде, этот кабинет принадлежал Магнуссону-старшему, в нем остались его библиотека и фигурка дракона с ладьи викингов. Уинтер, снявший пиджак, держал на руках малышку и что-то шептал жене.
Аида улыбнулась Бо, но, заметив выражение его лица, посерьезнела. Неужели он выглядит так плохо? Возможно.
– Извините, что помешал, но я хотел с тобой поговорить, – обратился он к шефу.
– Ой, чуть не забыла про
Бо пожалел, что девочка не осталась с отцом. С младенцем на руках Уинтеру было бы тяжело драться. Но Аида поспешно вышла вместе с ребенком, походя погладив Бо по руке.
– Что тебя тревожит? – спросил Уинтер, указав на диван перед незажженным камином.
Бо отказался, потому что слишком волновался, чтобы спокойно сидеть.
– Я хочу кое в чем признаться, что тебя не обрадует.
Шеф нахмурился.
– Ну что ж, выкладывай, не томи.
У Бо екнуло сердце и участилось дыхание. Он пребывал в полуобморочном состоянии.
– Я люблю твою сестру.
Уинтер не пошевелился.
Бо выдохнул и дополнил свое первое признание:
– Мы с Астрид любим друг друга. Я с ней переспал.
Уинтер моргнул раз, другой. Если бы Бо не знал, то решил, что и шеф пребывает на грани обморока, потому что тот выглядел таким же ошеломленным. Через некоторое время Уинтер наконец спросил:
– Она беременна?
– Что? Нет, нет, – повторил Бо, качая головой. Оставалось надеяться, что нет. – Мы были… осторожны. Каждый раз.
Теперь уже можно признаться во всем.
– Helvete, – прошептал Уинтер.
– Прости. Хотя я совсем не жалею о случившемся, – решительно объявил Бо, но заставил себя проявить покорность. – Мне жаль, что я скрывал это от тебя. Я знаю, что расстроил, и понимаю, что не этого ты хотел для Астрид. Ты мне доверял, а я тебя предал. И хотел бы сказать, что больше такого не случится, и попросить прощения, но по правде я не могу. – Он глубоко вздохнул и закончил: – Вот поэтому я переезжаю. И если ты больше не желаешь со мной работать, я пойму и найду другое место. Но от Астрид не откажусь ни за что.
– Боже милостивый, – пробормотал Уинтер.
– Ей будет непросто. Хотел бы я облегчить ее жизнь, но она понимает, чем рискует. Астрид не ребенок.
Молчание.
– Мы хотели бы получить твое благословение, но я не стану умолять.
Уинтер бросился к нему, как бешеный бык. Бо пошатнулся, инстинкты велели бежать, но он остался на месте, готовый принять удар в лицо, и, надеясь, что шеф его не убьет. Он выжил после избиения у пиратов, но не был уверен, что Уинтеру не удастся его прикончить.
Магнуссон потянулся к горлу Бо, и тот со смирением подумал, что сейчас его придушат. Этакое воздаяние по заслугам за то, что он сделал с Мэдом Хэмметом. Бо устоял на месте, даже видя ярость на лице Уинтера, разразившегося проклятиями из смеси шведского и английского. К сожалению, долго прожив со шведами, Бо понимал все.
– Бо, я тебе доверял, – наконец протянул Уинтер, опустил руки ему на плечи и сжал. Прядь напомаженных черных волос упала на лоб.
– Знаю, – шепнул Бо, встречая его суровый взгляд. – Но мне не стыдно. Я люблю Астрид и позабочусь о ней.
Уинтер вздохнул.
– Я доверял тебе, потому что благороднее человека не знаю. Тысячи людей в этом городе хотели бы Астрид из-за ее внешности, фамилии и денег, и вдвое больше тех, кто по тем же причинам станет смотреть на нее свысока. Ну кому я мог доверить ее счастье?
Бо замер, эти слова застали его врасплох. Тело все еще готово к драке, а мозг не воспринимает признание Уинтера. О чем это он?
– Я даже не спрашиваю, уверен ли ты, – продолжал Уинтер. – Я годами наблюдал, как вы двое смотрите друг на друга. А последние недели? Боже, я все понял, как только Астрид вернулась домой. Я же не дурак. Не стану перечислять все трудности, что вас обоих ждут. И если у вас будут дети…
– Знаю, – с трудом сглотнув, согласился Бо.
– Да. Я догадываюсь, что тебе это известно, как никому. Сложный выбор.
– И я не сразу его принял. Я понимаю, что не могу жениться на ней по закону, но мы не первые, кто столкнулся с подобным. Если законы несправедливы, зачем слепо им следовать?
Так говорил отец Уинтера, и Бо понимал, что форсирует события, бросив эти слова в лицо шефу, который стискивал его плечи до синяков… а потом отпустил. Уинтер подошел к окнам.
– Ты сказал, что найдешь другую работу? Что ты будешь делать? – И не стал ждать ответа: – Бросишь меня в непростой ситуации, когда я в тебе нуждаюсь?
– Ты справишься без меня.
– Правда? А ты чем займешься?
Бо много об этом думал.
– Попытаюсь заняться рыболовством. Возможно, продам «бьюик» и куплю судно. В океане водятся не только крабы, можно заработать и на тунце. Повсюду открываются консервные заводы, где неплохо платят. Не так, как в бутлегерстве, но это честный заработок. И я читаю газеты: закон Вольстеда долго не продержится. Все чаще поговаривают об его отмене. И что тогда?
Уинтер сложил руки на груди.
– Ты считаешь, я этого не понимаю? Дело даже не в отмене закона. Бутлегерство чертовски опасно, из-за выпивки многие убиты. У меня уже есть один ребенок, и скоро появится второй. Я все время переживаю. Вообще-то, мы как раз беседовали с Аидой на эту тему. Она…
– Что?
Уинтер небрежно пожал плечами и почесал затылок.
– Я уже говорил о ее видении чего-то ужасного, а теперь все стало еще хуже. Она слышала одно и то же сообщение на разных сеансах, которые проводила для разных людей. Грядет что-то плохое, связанное с экономикой. Духи просят родственников оплатить долги и забрать деньги из банка до конца года.